Вот он, Харкнесс. Смуглый, темноволосый, устрашающий здоровяк. Нет, воображение не сыграло с ней злую шутку! Она нашла команду лорда Кромарти!
Облегченно вздохнув, она присмотрелась к тем двоим, что суетились рядом с Харкнессом. Раса среди них не было. Она уже хотела обратить внимание на всадников, что было делом нелегким, поскольку они поднимались и опускались в такт шагам лошади, но тут справа, в небольшой рощице скользнула тень, привлекшая ее внимание.
Всадник на могучем вороном скакуне. Он смотрел на нее!
Прис выругалась. Еще не разглядев хорошенько его лица, она знала, кто перед ней.
И поэтому резко развернула кобылку, ударила каблуками по блестящим бокам и поскакала по Пустоши в полной уверенности, что он ринется следом. Негодяй, вне всякого сомнения, следил за ней все утро, а возможно, и вчера тоже. Теперь он знает, что она разыскивает определенную команду. Слава Богу, что она заметила его, прежде чем успела наделать глупостей и выдать свой интерес к команде Кромарти!
Оглянувшись, она увидела, что худшие подозрения подтвердились: вороной неумолимо настигал ее, взрывая копытами землю.
Пригнувшись, Прис подгоняла свою лошадь, пытаясь придумать, что сказать, когда он поравняется с ней.
У нее есть все причины больше никогда не попадаться ему в руки. Но и не стоит позволять ему думать об ирландской команде.
Она снова оглянулась.
Он догонял ее. Нужно сделать все, чтобы он не запомнил команду. Есть одно оружие, с помощью которого он вообще забудет, как его зовут. Конечно, это небезопасно, но чего не сделаешь от отчаяния!
Не хватало еще, чтобы мистер Кэкстон, хранитель Реестра пород, заявился на конюшню Кромарти!
Прерывисто вздохнув, она придержала кобылу и позволила Кэкстону себя догнать. Едва тот немного расслабился, как она резко и неожиданно развернула лошадь, направив ее к роще. Вороной, более массивный и не такой маневренный, замешкался.
За спиной разразился гром проклятий: это Кэкстон пытался справиться с жеребцом. Тем временем она успела дважды обогнуть рощу и вернулась к тому месту, откуда начала скачку. Кэкстон оказался слева.
Девушка остановила кобылу, соскользнула с седла, набросила поводья на ближайшую ветку, подхватила юбки и метнулась в глубь зарослей.
Она мчалась сквозь прохладные тени к гигантскому старому дубу с широким дуплом. Задыхаясь, она спряталась за стволом, прижала юбки к бедрам, закрыла глаза и стала ждать.
Время шло. Она ничего не слышала, кроме стука собственного сердца. Воздух по-прежнему оставался холодным, но солнце уже прорывалось через густые кроны, отбрасывая на землю пятнистые узоры. Пахло древесиной и зеленью.
Она постепенно успокоилась и снова прислушалась. Ничего. Все казалось таким мирным.
Но тут где-то поблизости хрустнула ветка. Еще минута, и он навис над ней. Огромный. Свирепый. Греховно прекрасный.
Посмотрел на Присциллу, судорожно комкавшую юбки, и изогнул брови, очевидно, ничуть не взволнованный.
Прис не задумываясь, выпрямилась, подняла руку, обняла его, привстала на носочки и притянула к себе его голову. И прижалась губами к его губам.
Все мысли разом вылетели из головы Диллона. Окружающий мир исчез. Остались лишь сладость и обольстительная свежесть ее губ.
Его глаза были открыты, но он ничего не видел. Потом ощутил, как медленно опускаются его веки. И сдался. Смирился с тем, что пойман, загнан в ловушку и что ее смелая неожиданная атака застала его врасплох.
Его губы смягчились под ее натиском. Он уже начал отвечать на ее недвусмысленное приглашение, поднял руки, чтобы привлечь ее к себе, но вовремя опомнился. Попытался отстраниться, освободиться. Но маленькая ручка, обхватившая его шею, чуть сжалась. Прис подступила ближе, коснулась его тела своим, чувственным и соблазнительным, как у сирены. Вторая рука скользнула по груди, поднялась к плечу. И тоже обвила его шею.
Он ощутил порыв желания необычайно сильного, мощного, рожденного похотью, подогретого ее красотой, окрашенного первобытной потребностью владеть и властвовать, брать и покорять, подстегнутого ее холодным презрением: смесь глубинных страстей, которые она без особых усилий разожгла и стремилась выпустить на свободу.
Он отпустил собственную внутреннюю узду, обнял Прис и притянул к себе, чтобы победить и завладеть. Встретить ее вызов с открытым забралом и восторжествовать.
Поставить ее на место.
Он покорился порыву и поцеловал ее. Поцеловал страстно, играя губами и языком. Прис не почувствовала угрозы. Сейчас она вполне могла держать себя в руках.
Прижав ее к дереву, он раскрыл языком ее губы, проник в рот и предъявил свои права.
Шокированная Прис попыталась отстраниться. Руки, превратившиеся в стальное кольцо, прижимали ее к дереву. Его тело высилось перед ней непреодолимым барьером. Ей с ним не совладать. Этот чужак захватил ее в плен.
Ее тело отвечало против ее воли. Вместо того чтобы сопротивляться, она таяла. Все ее мышцы превратились в желе. Вцепившись в его плечи, она впилась пальцами в массивные мускулы и изо всех сил старалась держаться, сохранять здравый рассудок… но он не позволил ей даже этого. Чуть склонив голову набок, он безжалостно врывался в ее рот.
Какая-то часть сознания продолжала бороться, но тщетно.
Она пробовала держаться, не поддаваться соблазну, но он безжалостно подрывал линию обороны и тянул за собой.
Его губы требовали, приказывали, вынуждали ее отступать, сдаваться.
Она была абсолютно беспомощна в его руках и не могла отступить. Избавиться от наваждения, которое сама навлекла на себя.
В нем пылал неугасимый огонь, обжигавший ее. И она заметила очевидное доказательство его желания, так дерзко прижатое к ее животу. И все же за всем, что он делал, просматривалось холодное безразличие, некая отстраненность, жесткий контроль, которые она, несмотря на все усилия и тайные надежды, не смогла поколебать. Он диктовал свои условия, преподав ей хороший урок.
Словно почувствовав ее озарение, он чуть пошевелился. Одна рука поднялась выше по спине, продолжая сжимать ее, другая – медленно сползла вниз, на бедра… еще ниже…
Даже сквозь бархат амазонки она ощущала чувственность его прикосновения. Откровенное обладание.
И вместо того чтобы отозваться презрительной яростью ее предательское тело и еще более предательский разум покорились. Она едва не упала ему на грудь!
Его язык раздвинул ее губы еще шире. Безжалостное и неспешное, это вторжение стало еще более интимным, эротичным.
Она дольше не могла противиться ему, да и себе тоже и капитулировала. Все преграды рухнули.
И Диллон понял это. Приходилось вести войну с собой, чтобы не реагировать, не проявлять чувств. Больше всего он мечтал прижать ее к дереву, поднять юбки и погрузиться в распутное тепло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Облегченно вздохнув, она присмотрелась к тем двоим, что суетились рядом с Харкнессом. Раса среди них не было. Она уже хотела обратить внимание на всадников, что было делом нелегким, поскольку они поднимались и опускались в такт шагам лошади, но тут справа, в небольшой рощице скользнула тень, привлекшая ее внимание.
Всадник на могучем вороном скакуне. Он смотрел на нее!
Прис выругалась. Еще не разглядев хорошенько его лица, она знала, кто перед ней.
И поэтому резко развернула кобылку, ударила каблуками по блестящим бокам и поскакала по Пустоши в полной уверенности, что он ринется следом. Негодяй, вне всякого сомнения, следил за ней все утро, а возможно, и вчера тоже. Теперь он знает, что она разыскивает определенную команду. Слава Богу, что она заметила его, прежде чем успела наделать глупостей и выдать свой интерес к команде Кромарти!
Оглянувшись, она увидела, что худшие подозрения подтвердились: вороной неумолимо настигал ее, взрывая копытами землю.
Пригнувшись, Прис подгоняла свою лошадь, пытаясь придумать, что сказать, когда он поравняется с ней.
У нее есть все причины больше никогда не попадаться ему в руки. Но и не стоит позволять ему думать об ирландской команде.
Она снова оглянулась.
Он догонял ее. Нужно сделать все, чтобы он не запомнил команду. Есть одно оружие, с помощью которого он вообще забудет, как его зовут. Конечно, это небезопасно, но чего не сделаешь от отчаяния!
Не хватало еще, чтобы мистер Кэкстон, хранитель Реестра пород, заявился на конюшню Кромарти!
Прерывисто вздохнув, она придержала кобылу и позволила Кэкстону себя догнать. Едва тот немного расслабился, как она резко и неожиданно развернула лошадь, направив ее к роще. Вороной, более массивный и не такой маневренный, замешкался.
За спиной разразился гром проклятий: это Кэкстон пытался справиться с жеребцом. Тем временем она успела дважды обогнуть рощу и вернулась к тому месту, откуда начала скачку. Кэкстон оказался слева.
Девушка остановила кобылу, соскользнула с седла, набросила поводья на ближайшую ветку, подхватила юбки и метнулась в глубь зарослей.
Она мчалась сквозь прохладные тени к гигантскому старому дубу с широким дуплом. Задыхаясь, она спряталась за стволом, прижала юбки к бедрам, закрыла глаза и стала ждать.
Время шло. Она ничего не слышала, кроме стука собственного сердца. Воздух по-прежнему оставался холодным, но солнце уже прорывалось через густые кроны, отбрасывая на землю пятнистые узоры. Пахло древесиной и зеленью.
Она постепенно успокоилась и снова прислушалась. Ничего. Все казалось таким мирным.
Но тут где-то поблизости хрустнула ветка. Еще минута, и он навис над ней. Огромный. Свирепый. Греховно прекрасный.
Посмотрел на Присциллу, судорожно комкавшую юбки, и изогнул брови, очевидно, ничуть не взволнованный.
Прис не задумываясь, выпрямилась, подняла руку, обняла его, привстала на носочки и притянула к себе его голову. И прижалась губами к его губам.
Все мысли разом вылетели из головы Диллона. Окружающий мир исчез. Остались лишь сладость и обольстительная свежесть ее губ.
Его глаза были открыты, но он ничего не видел. Потом ощутил, как медленно опускаются его веки. И сдался. Смирился с тем, что пойман, загнан в ловушку и что ее смелая неожиданная атака застала его врасплох.
Его губы смягчились под ее натиском. Он уже начал отвечать на ее недвусмысленное приглашение, поднял руки, чтобы привлечь ее к себе, но вовремя опомнился. Попытался отстраниться, освободиться. Но маленькая ручка, обхватившая его шею, чуть сжалась. Прис подступила ближе, коснулась его тела своим, чувственным и соблазнительным, как у сирены. Вторая рука скользнула по груди, поднялась к плечу. И тоже обвила его шею.
Он ощутил порыв желания необычайно сильного, мощного, рожденного похотью, подогретого ее красотой, окрашенного первобытной потребностью владеть и властвовать, брать и покорять, подстегнутого ее холодным презрением: смесь глубинных страстей, которые она без особых усилий разожгла и стремилась выпустить на свободу.
Он отпустил собственную внутреннюю узду, обнял Прис и притянул к себе, чтобы победить и завладеть. Встретить ее вызов с открытым забралом и восторжествовать.
Поставить ее на место.
Он покорился порыву и поцеловал ее. Поцеловал страстно, играя губами и языком. Прис не почувствовала угрозы. Сейчас она вполне могла держать себя в руках.
Прижав ее к дереву, он раскрыл языком ее губы, проник в рот и предъявил свои права.
Шокированная Прис попыталась отстраниться. Руки, превратившиеся в стальное кольцо, прижимали ее к дереву. Его тело высилось перед ней непреодолимым барьером. Ей с ним не совладать. Этот чужак захватил ее в плен.
Ее тело отвечало против ее воли. Вместо того чтобы сопротивляться, она таяла. Все ее мышцы превратились в желе. Вцепившись в его плечи, она впилась пальцами в массивные мускулы и изо всех сил старалась держаться, сохранять здравый рассудок… но он не позволил ей даже этого. Чуть склонив голову набок, он безжалостно врывался в ее рот.
Какая-то часть сознания продолжала бороться, но тщетно.
Она пробовала держаться, не поддаваться соблазну, но он безжалостно подрывал линию обороны и тянул за собой.
Его губы требовали, приказывали, вынуждали ее отступать, сдаваться.
Она была абсолютно беспомощна в его руках и не могла отступить. Избавиться от наваждения, которое сама навлекла на себя.
В нем пылал неугасимый огонь, обжигавший ее. И она заметила очевидное доказательство его желания, так дерзко прижатое к ее животу. И все же за всем, что он делал, просматривалось холодное безразличие, некая отстраненность, жесткий контроль, которые она, несмотря на все усилия и тайные надежды, не смогла поколебать. Он диктовал свои условия, преподав ей хороший урок.
Словно почувствовав ее озарение, он чуть пошевелился. Одна рука поднялась выше по спине, продолжая сжимать ее, другая – медленно сползла вниз, на бедра… еще ниже…
Даже сквозь бархат амазонки она ощущала чувственность его прикосновения. Откровенное обладание.
И вместо того чтобы отозваться презрительной яростью ее предательское тело и еще более предательский разум покорились. Она едва не упала ему на грудь!
Его язык раздвинул ее губы еще шире. Безжалостное и неспешное, это вторжение стало еще более интимным, эротичным.
Она дольше не могла противиться ему, да и себе тоже и капитулировала. Все преграды рухнули.
И Диллон понял это. Приходилось вести войну с собой, чтобы не реагировать, не проявлять чувств. Больше всего он мечтал прижать ее к дереву, поднять юбки и погрузиться в распутное тепло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95