На этот раз Николь тихо подчинилась.
– Прошу вас, садитесь, полковник, – сказала Эмили, медленно подходя к камину.
Элизабет подвинула высокое кресло, зная, как мучительно для Эмили сидеть на низкой мебели, и загородила ее от глаз Колтера, чтобы она могла удобно устроиться. Потом села рядом на диван.
Изящным жестом Элизабет пригласила Колтера сесть рядом с собой.
– Я постою, если вы не возражаете.
– У тебя нет повода для раздражения... – заметила Элизабет.
– Не забывайте, дорогая, что ваш полковник перенес сегодня слишком много потрясений, – вмешалась Эмили.
– У меня день тоже был не из легких, к тому же он вовсе не «мой полковник».
– Оставим это. Я уверена, он имеет право на объяснения.
Элизабет посмотрела на Колтера, затем отвернулась и уставилась на огонь.
– Не думаю, что у него есть право на какие-либо объяснения, кроме тех, которые я сама захочу дать.
– На самом деле вы так не думаете, Элизабет.
Молодая женщина глянула на пожилую, лишний раз, подивившись ее проницательности. Однако все ее существо противилось тому, чтобы пересказывать мерзкие подробности, приведшие ее сюда.
Колтер стоял перед ними, заложив руки за спину. Весь его вид говорил о решимости получить ответы на свои вопросы.
– Если вы соблаговолите помнить, что я не солдат, то я расскажу вам, как оказалась здесь.
Боясь сказать что-то не то, Колтер лишь кивнул.
– Я в общих чертах уже коснулась того, почему мне пришлось покинуть Уорингов и...
– Слишком в общих.
– Позвольте мне говорить так, как я считаю нужным. – Сжав руки, Элизабет взглянула в его упрямое лицо. Моля Бога, чтобы у Колтера хватило терпения не перебивать, она продолжила: – Вы должны просто поверить мне на слово, что ситуация стала безвыходной. Элме удалось изолировать меня от тех немногих друзей, что у меня были. Не имея близких, которые могли бы меня защитить, я оказалась целиком в ее власти. – Элизабет не могла больше говорить. Она прикрыла глаза, как бы гоня от себя воспоминания об унижениях и отчаянии тех дней. И ночей. Бесконечных ночей, полных страха, что она просто не доживет до утра.
Решимость Колтера получить объяснения, почему его дочь живет в доме любовницы своего деда, неожиданно сменилась острой жалостью к Элизабет. Опустившись перед ней на колени, он взял ее руки в свои. Они были такими холодными, что он, к собственному удивлению, в тревоге повернулся за помощью к старой женщине.
Эмили внимательно посмотрела ему в лицо, угадывая острое желание защитить Элизабет, и в то же время видя еще не погасшую враждебность. И потому решилась продолжить рассказ сама:
– После смерти отца Элизабет я узнавала о ее жизни от близких знакомых. Когда Джеймс пропал без вести, до меня дошли слухи о том положении, в котором она оказалась. После долгих колебаний мне удалось переправить ей письмо, в котором я предлагала любую возможную помощь.
– И она приняла ее? – Колтер тут же осознал недопустимую грубость своего тона, но было уже поздно – Элизабет вырвала у него руки.
– Без помощи Эмили меня бы заперли, отняли дочь, а может, и убили.
Вероятно, при других обстоятельствах полковник повел бы себя иначе, но он так долго не спал, так неожиданно нашел женщину, которую любил и считал потерянной для себя навеки, да еще выяснил, что у него есть дочь и что живут они у женщины, чья репутация в лучшем случае сомнительна... Все это было слишком даже для него.
– Скажи мне, Элизабет, ты знала об отношениях твоего отца и мисс Эмили?
Упорно глядя в огонь, Элизабет начала рассказывать:
– Моя мать была холодной, бесчувственной эгоисткой. Для нее это был брак по расчету. Как только я родилась, она сразу же выставила отца из своей постели и жизни. Она никогда не пыталась стать матерью для своих пасынков. Через несколько месяцев после моего появления на свет она уехала в Англию и вернулась через три года, в день моего рождения. Впрочем, она и не помнила, какой это день. – Гордо вскинув голову, Элизабет продолжила: – Эмили дала моему отцу любовь, тепло и дружбу. Они не скрывали своих отношений, и у меня нет причин осуждать их за это, Колтер. В конце концов, – она, наконец, посмотрела ему в глаза, – кто я такая, чтобы бросить в них камень? Я отдалась тебе, не будучи помолвленной. У меня даже не хватило ума получить от тебя обещание жениться.
Колтер навис над ней, едва сдерживая ярость от ее саркастического тона.
– А вы, миссис Уоринг, даже не потрудились сообщить мне о предстоящем отцовстве! Сочли, что разумнее обратиться к моему другу! Вы просите меня не осуждать Эмили и вашего отца, а меня уже осудили.
– Вы тоже осудили меня! – выкрикнула она с таким видом, что он не посмел ей возразить.
Эмили наблюдала за ними, вслушиваясь в их слова и в их молчание. Несколько раз она хотела вмешаться, но сдерживалась, понимая, что обоим надо выплеснуть горечь и боль прошедших четырех лет. Однако теперь Элизабет нуждалась в передышке, чтобы взять себя в руки, поэтому Эмили решила отвлечь Колтера:
– Я понимаю, почему такого джентльмена, как вы, полковник, шокирует, что они живут у меня. Но уверяю вас, здесь почти никто не знает о моем прошлом. Ни малейшая тень не коснется Элизабет и ее ребенка.
– И моего ребенка, мадам, – ответил он резко. – Я возмущен вашим тоном. Но, несмотря на то, что Элизабет это отрицает, я уважаю честность и отвечу вам тем же. Я очень недоволен и обеспокоен тем, что они находятся здесь... – Колтер пристально поглядел на Эмили. Смущенный ее прямым, спокойным взглядом, он пробормотал извинения за свою резкость и, тяжело вздохнув, стал теребить волосы, как бы пытаясь привести в порядок мысли. – Может быть, кто-нибудь из вас все-таки объяснит мне, почему вы так боитесь Элмы Уоринг?
Эмили повернулась к Элизабет:
– Надо ему сказать.
– Но риск...
– Риск? Какой риск? – спросил Колтер. – Прекратите говорить так, будто меня здесь нет!
– Извольте, полковник. Однако не забывайте, что вы у меня в гостях, а я не выношу крика.
– И перестань метаться, как зверь в клетке, – добавила Элизабет. – Ты будешь обращаться с Эмили уважительно или уйдешь. Она дала нам приют, когда нам некуда было деваться. Ее дом и ее сердце открыты для нас с Николь, и я очень ей благодарна. Я не допущу, чтобы ты относился к ней иначе.
Колтер кивнул, стараясь не обнаружить радость, ведь из ее слов следовало, что он может сюда вернуться. На большее он сейчас и не рассчитывал.
– Ты расскажешь мне об Элме?
Элизабет опустила голову, ее руки бессознательно мяли ткань юбки.
– Свекровь поклялась, что отнимет у меня Николь.
– Ты немедленно напишешь ей и сообщишь, что Николь моя дочь и у нее нет на девочку никаких прав. Если она пожелает, я возмещу ей все, что она истратила на вас.
– Не могу, – мягко ответила Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Прошу вас, садитесь, полковник, – сказала Эмили, медленно подходя к камину.
Элизабет подвинула высокое кресло, зная, как мучительно для Эмили сидеть на низкой мебели, и загородила ее от глаз Колтера, чтобы она могла удобно устроиться. Потом села рядом на диван.
Изящным жестом Элизабет пригласила Колтера сесть рядом с собой.
– Я постою, если вы не возражаете.
– У тебя нет повода для раздражения... – заметила Элизабет.
– Не забывайте, дорогая, что ваш полковник перенес сегодня слишком много потрясений, – вмешалась Эмили.
– У меня день тоже был не из легких, к тому же он вовсе не «мой полковник».
– Оставим это. Я уверена, он имеет право на объяснения.
Элизабет посмотрела на Колтера, затем отвернулась и уставилась на огонь.
– Не думаю, что у него есть право на какие-либо объяснения, кроме тех, которые я сама захочу дать.
– На самом деле вы так не думаете, Элизабет.
Молодая женщина глянула на пожилую, лишний раз, подивившись ее проницательности. Однако все ее существо противилось тому, чтобы пересказывать мерзкие подробности, приведшие ее сюда.
Колтер стоял перед ними, заложив руки за спину. Весь его вид говорил о решимости получить ответы на свои вопросы.
– Если вы соблаговолите помнить, что я не солдат, то я расскажу вам, как оказалась здесь.
Боясь сказать что-то не то, Колтер лишь кивнул.
– Я в общих чертах уже коснулась того, почему мне пришлось покинуть Уорингов и...
– Слишком в общих.
– Позвольте мне говорить так, как я считаю нужным. – Сжав руки, Элизабет взглянула в его упрямое лицо. Моля Бога, чтобы у Колтера хватило терпения не перебивать, она продолжила: – Вы должны просто поверить мне на слово, что ситуация стала безвыходной. Элме удалось изолировать меня от тех немногих друзей, что у меня были. Не имея близких, которые могли бы меня защитить, я оказалась целиком в ее власти. – Элизабет не могла больше говорить. Она прикрыла глаза, как бы гоня от себя воспоминания об унижениях и отчаянии тех дней. И ночей. Бесконечных ночей, полных страха, что она просто не доживет до утра.
Решимость Колтера получить объяснения, почему его дочь живет в доме любовницы своего деда, неожиданно сменилась острой жалостью к Элизабет. Опустившись перед ней на колени, он взял ее руки в свои. Они были такими холодными, что он, к собственному удивлению, в тревоге повернулся за помощью к старой женщине.
Эмили внимательно посмотрела ему в лицо, угадывая острое желание защитить Элизабет, и в то же время видя еще не погасшую враждебность. И потому решилась продолжить рассказ сама:
– После смерти отца Элизабет я узнавала о ее жизни от близких знакомых. Когда Джеймс пропал без вести, до меня дошли слухи о том положении, в котором она оказалась. После долгих колебаний мне удалось переправить ей письмо, в котором я предлагала любую возможную помощь.
– И она приняла ее? – Колтер тут же осознал недопустимую грубость своего тона, но было уже поздно – Элизабет вырвала у него руки.
– Без помощи Эмили меня бы заперли, отняли дочь, а может, и убили.
Вероятно, при других обстоятельствах полковник повел бы себя иначе, но он так долго не спал, так неожиданно нашел женщину, которую любил и считал потерянной для себя навеки, да еще выяснил, что у него есть дочь и что живут они у женщины, чья репутация в лучшем случае сомнительна... Все это было слишком даже для него.
– Скажи мне, Элизабет, ты знала об отношениях твоего отца и мисс Эмили?
Упорно глядя в огонь, Элизабет начала рассказывать:
– Моя мать была холодной, бесчувственной эгоисткой. Для нее это был брак по расчету. Как только я родилась, она сразу же выставила отца из своей постели и жизни. Она никогда не пыталась стать матерью для своих пасынков. Через несколько месяцев после моего появления на свет она уехала в Англию и вернулась через три года, в день моего рождения. Впрочем, она и не помнила, какой это день. – Гордо вскинув голову, Элизабет продолжила: – Эмили дала моему отцу любовь, тепло и дружбу. Они не скрывали своих отношений, и у меня нет причин осуждать их за это, Колтер. В конце концов, – она, наконец, посмотрела ему в глаза, – кто я такая, чтобы бросить в них камень? Я отдалась тебе, не будучи помолвленной. У меня даже не хватило ума получить от тебя обещание жениться.
Колтер навис над ней, едва сдерживая ярость от ее саркастического тона.
– А вы, миссис Уоринг, даже не потрудились сообщить мне о предстоящем отцовстве! Сочли, что разумнее обратиться к моему другу! Вы просите меня не осуждать Эмили и вашего отца, а меня уже осудили.
– Вы тоже осудили меня! – выкрикнула она с таким видом, что он не посмел ей возразить.
Эмили наблюдала за ними, вслушиваясь в их слова и в их молчание. Несколько раз она хотела вмешаться, но сдерживалась, понимая, что обоим надо выплеснуть горечь и боль прошедших четырех лет. Однако теперь Элизабет нуждалась в передышке, чтобы взять себя в руки, поэтому Эмили решила отвлечь Колтера:
– Я понимаю, почему такого джентльмена, как вы, полковник, шокирует, что они живут у меня. Но уверяю вас, здесь почти никто не знает о моем прошлом. Ни малейшая тень не коснется Элизабет и ее ребенка.
– И моего ребенка, мадам, – ответил он резко. – Я возмущен вашим тоном. Но, несмотря на то, что Элизабет это отрицает, я уважаю честность и отвечу вам тем же. Я очень недоволен и обеспокоен тем, что они находятся здесь... – Колтер пристально поглядел на Эмили. Смущенный ее прямым, спокойным взглядом, он пробормотал извинения за свою резкость и, тяжело вздохнув, стал теребить волосы, как бы пытаясь привести в порядок мысли. – Может быть, кто-нибудь из вас все-таки объяснит мне, почему вы так боитесь Элмы Уоринг?
Эмили повернулась к Элизабет:
– Надо ему сказать.
– Но риск...
– Риск? Какой риск? – спросил Колтер. – Прекратите говорить так, будто меня здесь нет!
– Извольте, полковник. Однако не забывайте, что вы у меня в гостях, а я не выношу крика.
– И перестань метаться, как зверь в клетке, – добавила Элизабет. – Ты будешь обращаться с Эмили уважительно или уйдешь. Она дала нам приют, когда нам некуда было деваться. Ее дом и ее сердце открыты для нас с Николь, и я очень ей благодарна. Я не допущу, чтобы ты относился к ней иначе.
Колтер кивнул, стараясь не обнаружить радость, ведь из ее слов следовало, что он может сюда вернуться. На большее он сейчас и не рассчитывал.
– Ты расскажешь мне об Элме?
Элизабет опустила голову, ее руки бессознательно мяли ткань юбки.
– Свекровь поклялась, что отнимет у меня Николь.
– Ты немедленно напишешь ей и сообщишь, что Николь моя дочь и у нее нет на девочку никаких прав. Если она пожелает, я возмещу ей все, что она истратила на вас.
– Не могу, – мягко ответила Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54