К несчастью, все это чисто эмоциональные умозаключения, и Майкл не думал, что Ли готова разговаривать на подобные темы, хотя бы потому, что ее нервы натянуты до предела. Но все же Майкл решил попробовать. Он провел ладонями от ее плеч до запястий и тихо спросил:
— Ты веришь в судьбу?
Ли рассмеялась, но когда отвечала, голос предательски дрогнул:
— Уже нет. — И, помолчав, сморщила нос и, в свою очередь, шепнула:
— А ты?
Он расслышал эту дрожь и возненавидел Логана Мэннинга вдвое больше, чем уже ненавидел.
— Я итальянец и ирландец, — усмехнулся он. — Гремучая смесь. Мои предки изобрели суеверия и фольклор. Разумеется, я верю в судьбу. — Она робко улыбнулась, поэтому Майкл поспешил продолжить:
— Я верю, что судьба предназначила тебе подарить этого рыцаря. И быть моей путеводной звездой. — Он осекся, видя, как недоверие и сомнение туманят ее глаза, но все же снова заговорил, испытывая границы ее выдержки:
— А мне судьба предназначила быть в ответе за тебя. Вовремя оказаться на месте, когда бандиты пытались напасть на тебя. Кроме того, именно мне было назначено быть рядом с тобой, но я сплоховал и позволил Логану Мэннингу получить тебя. И знаешь, во что еще я верю?
— Я почти боюсь спросить. «Будь проклят Логан Мэннинг!»
— Кажется, судьба дает мне еще один шанс выполнить свое дело.
— И… и какое же это дело? — с веселой настороженностью спросила она.
— Я уже объяснил, — ответил Майкл, пытаясь не выдать то почти благоговейное ощущение, которое испытывал в этот момент. — Мое дело — быть за тебя в ответе. И, в частности, помочь тебе пережить историю с Логаном. Пора сквитаться с ним за то, что изменял тебе и предавал твое доверие. Ты не сможешь быть собой, пока не вернешь хотя бы крупицу былой гордости.
— И как же я могу с ним сквитаться?
Майкл медленно расплылся в проказливой улыбке:
— Зуб за зуб. Он обманывал тебя. Измени ему теперь. Хотя бы его памяти.
Глаза Ли загорелись азартом. Она поспешно прикусила губу, чтобы не рассмеяться, но в голосе не было ни ехидства, ни злости. Только понимание и, пожалуй, искреннее расположение.
— Никогда не пробовал предъявить свидетельство из психушки, когда полиция в очередной раз доставала тебя? Лично мне кажется, что мы сможем получить полное оправдание, если…
— Мы? — перебил он. — Заметь, как естественно ты объединяешь нас обоих! Пальцем не пошевелишь, чтобы бороться за себя, но стоило газете напечатать очередную гадость обо мне, ты буквальным образом заслоняешь меня и начинаешь размахивать кулаками под носом каждого, кто посмел обидеть несчастного мальчика. — Майкл хмыкнул и, покачав головой, добавил:
— Черт побери, тогда, четырнадцать лет назад, из нас получилась бы великолепная команда!
Мысль была настолько мучительной, что он постарался поскорее выкинуть ее из головы и приготовился к короткой схватке.
— Но это было тогда, а теперь я здесь, готовый выполнить свою работу и помочь тебе сквитаться с Логаном сегодня же ночью. Считай меня добровольцем, и давай ляжем вместе в постель.
Ли вдруг осознала, что, несмотря на шутливый тон, он совершенно серьезен. Очень, очень серьезен.
— Нет! Ни за что! Это безумие! И все изменит. Мы никогда уже не станем прежними! Я ценю нашу дружбу! И кроме того, это не правильно и несправедливо!
— По отношению к кому?
— Прежде всего к тебе! Как ты можешь думать, что я… посмею… использовать тебя подобным образом?! Мне в голову такое не придет!
— Но я хочу, чтобы меня использовали, — хохотнув, заверил Майкл.
Он смеется, но при этом не просто серьезен, а полон решимости! Она слышит эти знакомые нотки в его голосе!
Сама мысль о том, чтобы оказаться с ним в постели, обнажиться не только физически, но и эмоционально, заставила Ли в панике сжаться. Она потеряет не только его, но и ту малую толику самоуважения, которая еще оставалась.
— Пожалуйста, — выдавила она, — не делай этого со мной. Пусть все остается как есть. Я… я не хочу больше этого. Ни с одним мужчиной.
Ли отстранилась, чтобы поставить стакан, но его пальцы сжались, а когда она попыталась вырваться, Майкл встал.
— Ты должна объяснить почему…
Гнев на Мэннинга бушевал в венах, разъедая их, как кислотой, но он старался говорить спокойно.
— Я не желаю слышать отказа без всяких аргументов.
— Черт побери, почему ты творишь это со мной?! — вспылила Ли, но голос оборвался, и она прислонилась лбом к его груди, не вытирая слез унижения и отчаяния. — Неужели не можешь оставить мне немного гордости?
Майкл невидящим взором уставился в пространство, не отнимая рук, намеренно растравляя раны.
— Я хочу, чтобы ты сказала, почему не хочешь спать со мной. Только правду!
— Прекрасно! — вскричала Ли. — Вот тебе твоя правда! Весь мир знает эту правду! Мой муж не хотел меня! Не знаю, что ты намереваешься получить от нашей связи, но для него этого было недостаточно. И вряд ли окажется достаточным для тебя! Я любила его… — Горло перехватило, но она сумела справиться с собой и упрямо продолжала:
— …но была ему настолько безразлична, что он не мог пропустить ни одной юбки, включая моих подруг, коллег и просто знакомых. Пусти меня! Я еду домой!
Ли снова начала вырываться, но он еще крепче прижал ее к себе, пока она не обмякла.
— Имена его любовниц во всех газетах… — всхлипнула она.
— Знаю, — прошептал Майкл, прислонившись щекой к ее макушке, сглотнув болезненный ком, закупоривший горло, гладя ее по спине и трясущимся плечам. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел эти смеющиеся зеленые глаза, обрамленные завесой рыжевато-каштановых волос, и зажмурился.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем плач стал постепенно стихать. Только тогда Майкл решительно стряхнул с себя грусть и приступил к нелегкой задаче — заставить ее смеяться.
— Я не виню тебя за слезы. Ты даже права: где еще найдешь другого, такого цельного, верного и бескорыстного мужчину? — с притворным вздохом объявил он. — Придется потоптать немало унавоженных пастбищ, прежде чем отыщешь еще одну такую же большую лепешку дерьма, как у тебя уже была.
Ли на мгновение оцепенела, словно пораженная электричеством, но уже через секунду ее плечи снова задрожали, еще сильнее прежнего. Майкл, ухмыльнувшись, поднял голову, поняв, что Ли смеется, еще раньше, чем она оторвала лицо от его мокрой рубашки и подняла свои блистательные глаза.
Громко и бессовестно шмыгнув носом, она вытерла рукой щеки и кивнула:
— Ты прав.
На сердце вдруг стало так легко, что голова закружилась, как от бокала вина.
Майкл провел костяшками пальцев по ее мягкой щеке, смахивая последнюю слезинку.
— Я отдал Логану свою девушку, — с отвращением бросил он и, подняв брови, многозначительно заявил:
— Мне тоже нужно с ним сквитаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121