— Майкл, мы опаздываем.
Едва он отвернулся, как вышколенный водитель немедленно открыл заднюю дверцу лимузина.
Бьюкенен уселся, и Валенте уже хотел последовать за ним, но Сэм не отставала:
— Мистер Валенте, почему вы и миссис Мэннинг притворялись, будто не знаете друг друга?
— Я никогда и ни в чем не притворялся, — коротко ответил Валенте, скользнув в машину.
И Сэм, вспомнив его поведение с Ли Мэннинг на месте аварии, неожиданно поняла, что это правда. В отчаянии она вцепилась в дверцу и, конвульсивно вздрагивая, попыталась в последний раз уговорить Валенте:
— Это верно… вы не притворялись… зато притворялась миссис Мэннинг, и именно это вызвало наши сомнения и подозрения. Если действительно хотите, чтобы мы поискали других подозреваемых, прошу, ответьте на мой вопрос. Вы же хотите, чтобы мы нашли настоящего убийцу, не… — она хотела сказать «вас и миссис Мэннинг», но решила сыграть наверняка, сделав упор только на Ли, — не миссис Мэннинг.
Поколебавшись, он, к радостному изумлению Сэм, буркнул:
— Садитесь в машину.
Сэм немедленно выполнила приказ, и водитель закрыл дверь.
— Спасибо, — прошептала она, растирая руки и пытаясь не стучать зубами. Она открыла рот, чтобы задать вопрос, но тут же испуганно осеклась: лимузин плавно отъехал от обочины.
— Я опаздываю на встречу в мидтауне, — сухо пояснил Валенте. — Хотите выйти? Или поедете со мной?
Сэм уловила хорошо замаскированную иронию и поспешно проглотила вертевшийся на языке достойный ответ. Интуиция предостерегала ее от стычек с ним на любом уровне: недаром у нее было такое чувство, что Майкл Валенте — противник куда более грозный, чем позволяла ему репутация. Она поколебалась, не зная, имеет ли право проговориться о записке, найденной в корзине с грушами, но все же решила рискнуть. Если у него действительно есть алиби, Маккорду эта записка ничего не даст. Если же алиби окажется ложным, Бьюкенен все равно узнает обо всем, поскольку по закону все материалы дела предоставляются адвокату.
— Я жду, детектив, — нетерпеливо напомнил Валенте. Сэм решила быть абсолютно искренней — если он ей позволит, — и готовиться к новой карьере — если окажется, что она приняла неверное решение.
— Когда миссис Мэннинг еще была в больнице, детектив Шредер нашел телефонограмму от вас и спросил, знакомы ли вы. Она сказала не правду, ответив, что вы впервые встретились у нее на вечеринке несколько ночей назад. Вы не знаете, почему она солгала?
— Она не лгала, — парировал он.
Сэм сразу усомнилась в оценке Маккорда, заключившего, что клиент «был готов заговорить», и робко взглянула в мрачное лицо Валенте:
— Как давно вы знаете миссис Мэннинг?
— Четырнадцать лет.
Сэм испустила едва уловимый вздох облегчения. Это по крайней мере честный ответ, но она была недовольна тем, на что пришлось пойти, дабы его получить. Стараясь не давать воли воинственным интонациям, она спокойно предложила:
— Если попытаетесь преодолеть свое вполне понятное нежелание иметь со мной дело и тем более отвечать на мои вопросы, причем отвечать достаточно чистосердечно, я, в свою очередь, постараюсь задавать их как можно меньше. И даже отвечу на ваши. Договорились?
Хотя он отказался заключать с ней какие бы то ни было сделки, все же снизошел до того, чтобы прояснить последний ответ:
— Она попросту не узнала меня, потому что все эти годы мы ни разу не виделись. Кроме того, раньше у меня была борода.
— Хотите сказать, что она даже не вспомнила вашего имени? — скептически хмыкнула Сэм.
— Она знала меня под другим именем.
— Фалько или Нипоте? — подсказала она, наблюдая за его реакцией.
Она не замедлила себя ждать. У него вырвался короткий сардонический смех.
— Так это вы стащили записку, которую я прислал вместе с грушами! — воскликнул он, брезгливо морщась. — Вы, копы, каждый раз не устаете меня поражать!
Не слишком горя желанием признаться, что это она взяла записку, Сэм уклончиво пробормотала:
— Как вы могли прийти к такому заключению из сказанного мной?
— Догадайтесь, детектив.
— Нет, так не пойдет, — твердо заявила Сэм. — Давайте обменяемся объяснениями?
Она подождала его согласия, но он лишь вскинул брови и стал молча ее рассматривать, поэтому Сэм, как заядлый игрок, все же предложила свое объяснение первой, иначе говоря, честно рассказала, почему ее заинтересовала корзина с грушами и как она нашла и прочла записку. Договорив, она намеренно сделала паузу, чтобы придать большее значение своей следующей реплике:
— Мистер Валенте, вы помните, что написали в записке? Он бесстрастно кивнул, но, очевидно, до него дошел не только содержащийся в записке намек, но и выводы, которые должна была сделать полиция, потому что выражение лица стало чуть менее настороженным и отчужденным, чем обычно.
Сэм, сама того не сознавая, улыбнулась:
— Как вы поняли, что это я нашла записку? Только потому, что упомянула эти два имени?
Он немного помялся, прежде чем неохотно ответить:
— Я специально написал их, потому что Ли знала меня только по этим двум именам. А теперь спросите себя: как, по-вашему, мне нужно было бы пользоваться собственным печатным бланком, знай она до этого, кто такой Майкл Валенте?
— Вы правы, — качнула голо вой Сэм и тут же попробовала прощупать чуть глубже:
— Когда миссис Мэннинг окончательно поняла, что вы и есть ее старый друг Фалько Нипоте?
В золотистых глазах промелькнула неожиданная мимолетная улыбка, настолько смягчившая его лицо, что Сэм даже дыхание затаила при виде столь разительной метаморфозы.
— Я, кажется, сказала что-то очень смешное? — осведомилась она, пытаясь сохранить прежний, спокойный и деловитый, тон.
Валенте медленно наклонил голову. В глазах еще мелькали смешливые искорки, но сам он оставался раздражающе молчаливым.
— Дайте мне опомниться… — пошутила она, не сдержавшись.
Услышав эту притворную мольбу, он оттаял еще на градус и действительно дал ей опомниться.
— Фалько — сокол по-итальянски, — пояснил он. — Это моя давняя кличка. Просто в то время меня не называли по имени.
— А Нипоте? — допытывалась она. — Это в переводе…
— Племянник.
Сэм недоуменно распахнула глаза.
— Именно так нам сказали, когда мы консультировались с людьми, знающими итальянский, но посчитали, что это слово может иметь какое-то особое значение для вас и миссис Мэннинг. Но почему она знала вас как «племянника»?
Она поняла, в чем дело, еще до того, как договорила, но решила подождать, пока он это подтвердит.
— Ли не раз слышала, как меня окликала тетя, и предположила, что это моя фамилия.
— Значит, тогда вы не слишком хорошо знали друг друга?
— Мы редко разговаривали.
— Понимаю, — кивнула Сэм и, вспомнив, что самый главный вопрос, побудивший ее прибегнуть к этому авантюрному способу получения информации, остается пока без ответа, спросила, как раз когда машина, миновав угол Парк-авеню и Сорок восьмой улицы, подкатила к тротуару:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Едва он отвернулся, как вышколенный водитель немедленно открыл заднюю дверцу лимузина.
Бьюкенен уселся, и Валенте уже хотел последовать за ним, но Сэм не отставала:
— Мистер Валенте, почему вы и миссис Мэннинг притворялись, будто не знаете друг друга?
— Я никогда и ни в чем не притворялся, — коротко ответил Валенте, скользнув в машину.
И Сэм, вспомнив его поведение с Ли Мэннинг на месте аварии, неожиданно поняла, что это правда. В отчаянии она вцепилась в дверцу и, конвульсивно вздрагивая, попыталась в последний раз уговорить Валенте:
— Это верно… вы не притворялись… зато притворялась миссис Мэннинг, и именно это вызвало наши сомнения и подозрения. Если действительно хотите, чтобы мы поискали других подозреваемых, прошу, ответьте на мой вопрос. Вы же хотите, чтобы мы нашли настоящего убийцу, не… — она хотела сказать «вас и миссис Мэннинг», но решила сыграть наверняка, сделав упор только на Ли, — не миссис Мэннинг.
Поколебавшись, он, к радостному изумлению Сэм, буркнул:
— Садитесь в машину.
Сэм немедленно выполнила приказ, и водитель закрыл дверь.
— Спасибо, — прошептала она, растирая руки и пытаясь не стучать зубами. Она открыла рот, чтобы задать вопрос, но тут же испуганно осеклась: лимузин плавно отъехал от обочины.
— Я опаздываю на встречу в мидтауне, — сухо пояснил Валенте. — Хотите выйти? Или поедете со мной?
Сэм уловила хорошо замаскированную иронию и поспешно проглотила вертевшийся на языке достойный ответ. Интуиция предостерегала ее от стычек с ним на любом уровне: недаром у нее было такое чувство, что Майкл Валенте — противник куда более грозный, чем позволяла ему репутация. Она поколебалась, не зная, имеет ли право проговориться о записке, найденной в корзине с грушами, но все же решила рискнуть. Если у него действительно есть алиби, Маккорду эта записка ничего не даст. Если же алиби окажется ложным, Бьюкенен все равно узнает обо всем, поскольку по закону все материалы дела предоставляются адвокату.
— Я жду, детектив, — нетерпеливо напомнил Валенте. Сэм решила быть абсолютно искренней — если он ей позволит, — и готовиться к новой карьере — если окажется, что она приняла неверное решение.
— Когда миссис Мэннинг еще была в больнице, детектив Шредер нашел телефонограмму от вас и спросил, знакомы ли вы. Она сказала не правду, ответив, что вы впервые встретились у нее на вечеринке несколько ночей назад. Вы не знаете, почему она солгала?
— Она не лгала, — парировал он.
Сэм сразу усомнилась в оценке Маккорда, заключившего, что клиент «был готов заговорить», и робко взглянула в мрачное лицо Валенте:
— Как давно вы знаете миссис Мэннинг?
— Четырнадцать лет.
Сэм испустила едва уловимый вздох облегчения. Это по крайней мере честный ответ, но она была недовольна тем, на что пришлось пойти, дабы его получить. Стараясь не давать воли воинственным интонациям, она спокойно предложила:
— Если попытаетесь преодолеть свое вполне понятное нежелание иметь со мной дело и тем более отвечать на мои вопросы, причем отвечать достаточно чистосердечно, я, в свою очередь, постараюсь задавать их как можно меньше. И даже отвечу на ваши. Договорились?
Хотя он отказался заключать с ней какие бы то ни было сделки, все же снизошел до того, чтобы прояснить последний ответ:
— Она попросту не узнала меня, потому что все эти годы мы ни разу не виделись. Кроме того, раньше у меня была борода.
— Хотите сказать, что она даже не вспомнила вашего имени? — скептически хмыкнула Сэм.
— Она знала меня под другим именем.
— Фалько или Нипоте? — подсказала она, наблюдая за его реакцией.
Она не замедлила себя ждать. У него вырвался короткий сардонический смех.
— Так это вы стащили записку, которую я прислал вместе с грушами! — воскликнул он, брезгливо морщась. — Вы, копы, каждый раз не устаете меня поражать!
Не слишком горя желанием признаться, что это она взяла записку, Сэм уклончиво пробормотала:
— Как вы могли прийти к такому заключению из сказанного мной?
— Догадайтесь, детектив.
— Нет, так не пойдет, — твердо заявила Сэм. — Давайте обменяемся объяснениями?
Она подождала его согласия, но он лишь вскинул брови и стал молча ее рассматривать, поэтому Сэм, как заядлый игрок, все же предложила свое объяснение первой, иначе говоря, честно рассказала, почему ее заинтересовала корзина с грушами и как она нашла и прочла записку. Договорив, она намеренно сделала паузу, чтобы придать большее значение своей следующей реплике:
— Мистер Валенте, вы помните, что написали в записке? Он бесстрастно кивнул, но, очевидно, до него дошел не только содержащийся в записке намек, но и выводы, которые должна была сделать полиция, потому что выражение лица стало чуть менее настороженным и отчужденным, чем обычно.
Сэм, сама того не сознавая, улыбнулась:
— Как вы поняли, что это я нашла записку? Только потому, что упомянула эти два имени?
Он немного помялся, прежде чем неохотно ответить:
— Я специально написал их, потому что Ли знала меня только по этим двум именам. А теперь спросите себя: как, по-вашему, мне нужно было бы пользоваться собственным печатным бланком, знай она до этого, кто такой Майкл Валенте?
— Вы правы, — качнула голо вой Сэм и тут же попробовала прощупать чуть глубже:
— Когда миссис Мэннинг окончательно поняла, что вы и есть ее старый друг Фалько Нипоте?
В золотистых глазах промелькнула неожиданная мимолетная улыбка, настолько смягчившая его лицо, что Сэм даже дыхание затаила при виде столь разительной метаморфозы.
— Я, кажется, сказала что-то очень смешное? — осведомилась она, пытаясь сохранить прежний, спокойный и деловитый, тон.
Валенте медленно наклонил голову. В глазах еще мелькали смешливые искорки, но сам он оставался раздражающе молчаливым.
— Дайте мне опомниться… — пошутила она, не сдержавшись.
Услышав эту притворную мольбу, он оттаял еще на градус и действительно дал ей опомниться.
— Фалько — сокол по-итальянски, — пояснил он. — Это моя давняя кличка. Просто в то время меня не называли по имени.
— А Нипоте? — допытывалась она. — Это в переводе…
— Племянник.
Сэм недоуменно распахнула глаза.
— Именно так нам сказали, когда мы консультировались с людьми, знающими итальянский, но посчитали, что это слово может иметь какое-то особое значение для вас и миссис Мэннинг. Но почему она знала вас как «племянника»?
Она поняла, в чем дело, еще до того, как договорила, но решила подождать, пока он это подтвердит.
— Ли не раз слышала, как меня окликала тетя, и предположила, что это моя фамилия.
— Значит, тогда вы не слишком хорошо знали друг друга?
— Мы редко разговаривали.
— Понимаю, — кивнула Сэм и, вспомнив, что самый главный вопрос, побудивший ее прибегнуть к этому авантюрному способу получения информации, остается пока без ответа, спросила, как раз когда машина, миновав угол Парк-авеню и Сорок восьмой улицы, подкатила к тротуару:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121