Поэтому, будь добра, подчиняйся! Ты втравила нас в беду из-за собственного бесстыдства и, клянусь Богом, уладишь все сама, пока граф не услышал обо всем! Поняла, Юфимия?
— Да, — прошептала она.
— Тогда иди, поговори со своим любовником. Он ждет в библиотеке.
— Не пойдешь со мной?
— Только если сама захочешь, сестрица.
Юфимия отрицательно покачала головой.
— Тогда причешись и иди, пока его люди не начали красть скот.
— Ему нравится, когда мои волосы распущены, Роб. Лучше я оставлю все как есть, может, он смягчится, — прошептала Юфимия и поспешно вышла из комнаты.
Лэрд быстро отправился в свою спальню и запер дверь.
Подойдя к камину, он надавил на скрытую в резной панели пружину. Доска со скрипом отошла, открыв винтовую лестницу. Роберт хорошо знал дорогу и не нуждался в факеле. Спустившись по лестнице, он на цыпочках подошел к крохотному глазку, искусно скрытому в стене, приник к нему и стал наблюдать.
Дверь библиотеки открылась.
Юфимия переступила порог. Сэр Джаспер Кин, уверенно устремившись к ней, сжал ее в объятиях и стал неистово целовать. Но любовница нетерпеливо оттолкнула его:
— Не прикасайся ко мне! Ты просто отвратителен, Джаспер, — холодно отрезала она.
— А ты пленила меня, приграничная сучка, — ответил Кин.
— Зачем ты здесь?! Брат и так сердится на меня, и, кроме того, твои наемники насмерть перепугали малышей.
— Ты знаешь, почему я приехал, Юфимия? За тобой! О твоей помолвке еще не объявлено официально, поэтому ничего не случится, если ты сейчас откажешься. Знаешь, я люблю тебя… по крайней мере насколько могу любить женщину, — быстро поправился он.
— Значит, просишь быть твоей женой, Джаспер? — Юфимии Хэмилтон каким-то образом удалось скрыть волнение, хотя голос слегка дрожал.
Сэр Джаспер Кин вновь сжал женщину в объятиях, осыпая бешеными поцелуями. Рука скользнула в вырез платья, погладила пышную грудь, пальцы перекатывали сосок, пока он не отвердел и не вытянулся, что лучше всяких слов говорило о страстном желании. На какую-то долю секунды Юфимия обмякла в руках любовника, наслаждаясь столь очевидной страстью, но тут же застыла, когда он тихо сказал, едва прикасаясь языком к мочке ее уха:
— Ты знаешь мое решение, крошка. Придется жениться на англичанке из богатой семьи! А любовницей у меня будет шотландская сучка из холодной приграничной территории.
— Может, и сучка, только не эта! — бешено вскинулась Юфимия. — Тебе известно мое мнение на этот счет, Джаспер.
Либо я буду твоей женой, либо выйду за графа Данмора и избавлюсь от тебя. Неужели какая-нибудь английская маменькина дочка может дарить такую любовь? — процедила она, притягивая к себе его голову и впиваясь в тубы…
Джаспер столь же лихорадочно отвечал на ее поцелуй.
Прошло довольно много времени, и наконец он, подняв голову, повелительно сказал:
— Ты сегодня же едешь со мной в Англию, Юфимия, и если этот щенок, твой братец, попытается помешать, я убью его! Ты не создана для замужества, кошечка, слишком уж ты развратна, Юфи, и порочна… Станешь моей содержанкой, крошка, на зависть всей Англии, а я буду гордиться твоей красотой перед всем светом. Почему ты так стремишься стать моей женой? Супруге предназначена одна роль — племенной кобылы: пусть рожает здоровых детей! Такие никого не интересуют, Юфимия, а вот вслед тебе все будут жадно глазеть, желая только одного — оказаться на моем месте, мечтая лишь о блаженстве лежать каждую ночь между твоими молочно-белыми ляжками. Кошечка, я предлагаю тебе гораздо лучшую участь.
Глаза Юфимии зловеще блеснули.
— И как долго я буду вашей возлюбленной, милорд? Будет ли наш союз вечным?
Сэр Джаспер ухмыльнулся:
— Ты, смотрю, практичная женщина, Юфимия. Будешь моей любовницей, пока я этого буду хотеть.
— А потом, Джаспер?
— Если все еще сохранишь красоту, — откровенно ответил тот, — надеюсь, сможешь найти другого покровителя.
Она вырвалась из объятий и сжатыми кулачками начала бить его по голове и груди, яростно вопя:
— Ты ублюдок, Джаспер Кин! Английский ублюдок! Кто я, по-твоему, — крестьянская девка, что осмеливаешься предложить мне подобное? Я женщина из приличной семьи, дворянка по происхождению, хотя и не титулованная! И хочу выйти замуж, а не валяться по чужим постелям! Никуда я не поеду! Не заставишь!
И, размахнувшись, отвесила любовнику звонкую пощечину.
Тот, смеясь, поймал ее руку, обжег ладонь поцелуем.
— Не сомневаюсь ни в репутации твоего семейства, крошка, ни в твоей родословной! Вот только ты — шлюха. Прирожденная шлюха и всегда такой останешься!
Они продолжали ссориться, и, поняв, что это скорее всего продлится довольно долго, Роберт Хэмилтон поспешил назад, в спальню.
Отодвинув засов, он проскользнул в верхний холл и с облегчением заметил, что, кроме него, Юфимии и сэра Кина, в доме никого не осталось. Слуги и малыши успели уйти.
Возвратившись к скрытому наблюдательному пункту, он обнаружил, что ярость сестры нисколько не улеглась.
— Ради Бога, Юфимия! — говорил сэр Джаспер. — Ты единственная женщина, к которой я питаю такую страсть!
Неужели тебе этого недостаточно?
— Страсть? — почти истерически расхохоталась Юфимия. — Что ты знаешь о страсти, Джаспер?! По сравнению с графом Данмором ты всего-навсего похотливый кабан!
И вновь засмеялась.
— Да-да, — кивнула она, увидев удивленное лицо Джаспера. — Он овладел мной, и его гордый жезл — орудие жеребца, в сравнении с которым твоя жалкая снасть выглядит просто дождевым червяком, — не краснея, солгала женщина, пытаясь возбудить ревность в любовнике.
Лицо сэра Кина потемнело, губы растянулись в яростной Гримасе, обнажая острые зубы. Не в силах сдержать обуревавший его гнев, сэр Джаспер с такой силой ударил Юфимию по лицу, что та пошатнулась.
— Ты заявляешь, что хочешь замуж, грязная сука, ну а я говорю, что у тебя холодное злобное сердце, душа прирожденной шлюхи! — заорал он.
— А ты ревнивый глупец, Джаспер Кин, — издевательски усмехнулась Юфимия. — И никогда не мог удовлетворить меня!
Слаб в постели, как хилый мальчишка, и я так и скажу всем, если попробуешь украсть меня и не женишься!
— Если я так не нравлюсь тебе, крошка, почему хочешь выйти за меня, а не за своего прекрасного графа? — хитро прищурился он.
— Потому что люблю тебя, помоги мне Боже, — призналась Юфимия.
— Тогда поедешь со мной, и сегодня же! — приказал англичанин, чуть смягчившись и посчитав, что наконец победил В схватке. Если сучка попытается сопротивляться, — пожалеет!
— Никогда, — упрямо ответила Юфимия.
— Поедешь, кошечка, — твердо повторил он, и если Юфимия Хэмилтон не заметила решимости в глазах любовника, брат из своего укрытия видел все. — Ты моя, Юфимия, и никому, даже братцу-ублюдку короля Джемми, не позволю украсть то, что принадлежит мне, пока я сам от этого не отказался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
— Да, — прошептала она.
— Тогда иди, поговори со своим любовником. Он ждет в библиотеке.
— Не пойдешь со мной?
— Только если сама захочешь, сестрица.
Юфимия отрицательно покачала головой.
— Тогда причешись и иди, пока его люди не начали красть скот.
— Ему нравится, когда мои волосы распущены, Роб. Лучше я оставлю все как есть, может, он смягчится, — прошептала Юфимия и поспешно вышла из комнаты.
Лэрд быстро отправился в свою спальню и запер дверь.
Подойдя к камину, он надавил на скрытую в резной панели пружину. Доска со скрипом отошла, открыв винтовую лестницу. Роберт хорошо знал дорогу и не нуждался в факеле. Спустившись по лестнице, он на цыпочках подошел к крохотному глазку, искусно скрытому в стене, приник к нему и стал наблюдать.
Дверь библиотеки открылась.
Юфимия переступила порог. Сэр Джаспер Кин, уверенно устремившись к ней, сжал ее в объятиях и стал неистово целовать. Но любовница нетерпеливо оттолкнула его:
— Не прикасайся ко мне! Ты просто отвратителен, Джаспер, — холодно отрезала она.
— А ты пленила меня, приграничная сучка, — ответил Кин.
— Зачем ты здесь?! Брат и так сердится на меня, и, кроме того, твои наемники насмерть перепугали малышей.
— Ты знаешь, почему я приехал, Юфимия? За тобой! О твоей помолвке еще не объявлено официально, поэтому ничего не случится, если ты сейчас откажешься. Знаешь, я люблю тебя… по крайней мере насколько могу любить женщину, — быстро поправился он.
— Значит, просишь быть твоей женой, Джаспер? — Юфимии Хэмилтон каким-то образом удалось скрыть волнение, хотя голос слегка дрожал.
Сэр Джаспер Кин вновь сжал женщину в объятиях, осыпая бешеными поцелуями. Рука скользнула в вырез платья, погладила пышную грудь, пальцы перекатывали сосок, пока он не отвердел и не вытянулся, что лучше всяких слов говорило о страстном желании. На какую-то долю секунды Юфимия обмякла в руках любовника, наслаждаясь столь очевидной страстью, но тут же застыла, когда он тихо сказал, едва прикасаясь языком к мочке ее уха:
— Ты знаешь мое решение, крошка. Придется жениться на англичанке из богатой семьи! А любовницей у меня будет шотландская сучка из холодной приграничной территории.
— Может, и сучка, только не эта! — бешено вскинулась Юфимия. — Тебе известно мое мнение на этот счет, Джаспер.
Либо я буду твоей женой, либо выйду за графа Данмора и избавлюсь от тебя. Неужели какая-нибудь английская маменькина дочка может дарить такую любовь? — процедила она, притягивая к себе его голову и впиваясь в тубы…
Джаспер столь же лихорадочно отвечал на ее поцелуй.
Прошло довольно много времени, и наконец он, подняв голову, повелительно сказал:
— Ты сегодня же едешь со мной в Англию, Юфимия, и если этот щенок, твой братец, попытается помешать, я убью его! Ты не создана для замужества, кошечка, слишком уж ты развратна, Юфи, и порочна… Станешь моей содержанкой, крошка, на зависть всей Англии, а я буду гордиться твоей красотой перед всем светом. Почему ты так стремишься стать моей женой? Супруге предназначена одна роль — племенной кобылы: пусть рожает здоровых детей! Такие никого не интересуют, Юфимия, а вот вслед тебе все будут жадно глазеть, желая только одного — оказаться на моем месте, мечтая лишь о блаженстве лежать каждую ночь между твоими молочно-белыми ляжками. Кошечка, я предлагаю тебе гораздо лучшую участь.
Глаза Юфимии зловеще блеснули.
— И как долго я буду вашей возлюбленной, милорд? Будет ли наш союз вечным?
Сэр Джаспер ухмыльнулся:
— Ты, смотрю, практичная женщина, Юфимия. Будешь моей любовницей, пока я этого буду хотеть.
— А потом, Джаспер?
— Если все еще сохранишь красоту, — откровенно ответил тот, — надеюсь, сможешь найти другого покровителя.
Она вырвалась из объятий и сжатыми кулачками начала бить его по голове и груди, яростно вопя:
— Ты ублюдок, Джаспер Кин! Английский ублюдок! Кто я, по-твоему, — крестьянская девка, что осмеливаешься предложить мне подобное? Я женщина из приличной семьи, дворянка по происхождению, хотя и не титулованная! И хочу выйти замуж, а не валяться по чужим постелям! Никуда я не поеду! Не заставишь!
И, размахнувшись, отвесила любовнику звонкую пощечину.
Тот, смеясь, поймал ее руку, обжег ладонь поцелуем.
— Не сомневаюсь ни в репутации твоего семейства, крошка, ни в твоей родословной! Вот только ты — шлюха. Прирожденная шлюха и всегда такой останешься!
Они продолжали ссориться, и, поняв, что это скорее всего продлится довольно долго, Роберт Хэмилтон поспешил назад, в спальню.
Отодвинув засов, он проскользнул в верхний холл и с облегчением заметил, что, кроме него, Юфимии и сэра Кина, в доме никого не осталось. Слуги и малыши успели уйти.
Возвратившись к скрытому наблюдательному пункту, он обнаружил, что ярость сестры нисколько не улеглась.
— Ради Бога, Юфимия! — говорил сэр Джаспер. — Ты единственная женщина, к которой я питаю такую страсть!
Неужели тебе этого недостаточно?
— Страсть? — почти истерически расхохоталась Юфимия. — Что ты знаешь о страсти, Джаспер?! По сравнению с графом Данмором ты всего-навсего похотливый кабан!
И вновь засмеялась.
— Да-да, — кивнула она, увидев удивленное лицо Джаспера. — Он овладел мной, и его гордый жезл — орудие жеребца, в сравнении с которым твоя жалкая снасть выглядит просто дождевым червяком, — не краснея, солгала женщина, пытаясь возбудить ревность в любовнике.
Лицо сэра Кина потемнело, губы растянулись в яростной Гримасе, обнажая острые зубы. Не в силах сдержать обуревавший его гнев, сэр Джаспер с такой силой ударил Юфимию по лицу, что та пошатнулась.
— Ты заявляешь, что хочешь замуж, грязная сука, ну а я говорю, что у тебя холодное злобное сердце, душа прирожденной шлюхи! — заорал он.
— А ты ревнивый глупец, Джаспер Кин, — издевательски усмехнулась Юфимия. — И никогда не мог удовлетворить меня!
Слаб в постели, как хилый мальчишка, и я так и скажу всем, если попробуешь украсть меня и не женишься!
— Если я так не нравлюсь тебе, крошка, почему хочешь выйти за меня, а не за своего прекрасного графа? — хитро прищурился он.
— Потому что люблю тебя, помоги мне Боже, — призналась Юфимия.
— Тогда поедешь со мной, и сегодня же! — приказал англичанин, чуть смягчившись и посчитав, что наконец победил В схватке. Если сучка попытается сопротивляться, — пожалеет!
— Никогда, — упрямо ответила Юфимия.
— Поедешь, кошечка, — твердо повторил он, и если Юфимия Хэмилтон не заметила решимости в глазах любовника, брат из своего укрытия видел все. — Ты моя, Юфимия, и никому, даже братцу-ублюдку короля Джемми, не позволю украсть то, что принадлежит мне, пока я сам от этого не отказался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131