Арабелла, побледнев, задрожала. Слишком живое воображение сослужило ей плохую службу.
Подумав, что лучше боль, чем неизвестность и мучительное ожидание, Тэвис одним толчком врезался в неподатливое тело, одновременно впиваясь губами в ее губы, чтобы заглушить испуганный вопль.
Боль пронзила Арабеллу. Ощущение было такое, словно между бедер воткнули раскаленную железную палку. Хотя за поцелуями не было слышно всхлипываний, но приглушенные крики отдавались в мозгу. Она не может вынести этого, не может! Жгучая боль его вторжения, едва не лишившая сознания, неожиданно стала затихать, так же неожиданно, как появилась, пока не стала еле ощутимой. Стенки тугих ножен, казалось, легко растянулись, приняв в себя его мужское орудие, гордый меч. Хотя на ее лице и теле выступили мелкие капельки лота, страха больше не было.
Тэвис поднял голову, и Арабелла судорожно втянула воздух.
— Ты храбрая девочка, — одобрительно пробормотал Тэвис. — Самое худшее позади, моя милая красавица. Теперь нас ждет только наслаждение.
Он начал двигаться — сначала медленно, почти полностью выходя из нее и снова врезаясь с каждым разом все глубже и глубже. Он успел освободить ее руки, но они так и оставались на подушке. Слезы, которые Арабелла не пыталась скрыть, лились рекой, хотя она не понимала, почему плачет.
Муж был добр к ней и старался не причинить лишних страданий. Такова жизнь. Женщина выходит замуж по своему выбору очень редко. Тэвис оказался хорошим человеком, и она может считать себя счастливой. Любовь встречается так же нечасто, как сказочный зверь единорог. Возможно, она придет потом, а может — нет. Сумеет ли она полюбить этого большого неукротимого шотландца, который ворвался в нее с такой страстью? Арабелла подозревала, что по какому-то странному капризу судьбы она вышла замуж за лучшего человека, чем, возможно, заслуживала. Ее бедная мать, знавшая только доброту и любовь отца, без сомнения, изведала страдания, став женой сэра Джаспера Кипа.
— Девочка! Девочка моя! — отчаянно застонал граф и откатился от нее.
Что-то в его голосе привлекло внимание Арабеллы, она вновь вернулась к реальности и, почувствовав себя странно опустошенной, с удивлением ощутила сожаление, легкую печаль, словно потеряла что-то очень дорогое.
— Дьявол, — рассерженно выругался граф. — Я не дал тебе наслаждения, любовь моя, прости и пойми. Я веду себя с тобой как зеленый юнец и теряю всякую сдержанность! — Приподнявшись на локте, он поцеловал ее в лоб. — Ты простишь меня, Арабелла?
— Не понимаю, сэр, — тихо сказала она, вновь застыдившись своей близости с этим человеком. — Ты был добр со мной и честен. Сказал, что вначале будет больно, и так оно и было.
Пообещал, что скоро все пройдет, и прошло. Что же еще? Я чего-то не знаю?
Глядя в раскрасневшееся личико, граф тихо ответил:
— Многого, девочка, многого… Той сладости, от которой плавятся даже кости в теле, а сердце разрывается от счастья. — Нежно вытирая слезы с ее щек, Тэвис пообещал:
— В следующий раз будет лучше, любимая, не огорчайся. Я заставлю тебя кричать от страсти, а не от боли.
Арабелла снова залилась краской.
— Вы дерзкий человек, милорд! Самый дерзкий из всех, кого я знала.
— Ты не ведала других мужчин, Арабелла Стюарт, — хрипло ответил он. — Доказательством этого служит кровь на простынях.
Он показал на красные пятна, расплывшиеся на ткани, и на ее окровавленные бедра.
— Я взял твою девственность.
Обхватив ее голову большими ладонями, он притянул Арабеллу к себе, так что губы их почти соприкасались.
— Я снова тебя хочу, любимая, — прошептал граф, — больше, чем ты себе представляешь, и ты дашь мне себя…
Губы Арабеллы обжег страстный поцелуй, и на какую-то секунду она почувствовала себя так, словно задыхалась, тонула в морских глубинах, но желание опалило ее словно огнем.
С ощущением сладкой муки она обвила руками его шею, прижимаясь все теснее, с восторгом ощущая прикосновение этого упругого мускулистого тела, безудержно, со все большим жаром целуя его губы. Если раньше она сопротивлялась возбуждению, поднимавшемуся словно прилив, то теперь больше не пыталась противиться неизбежному. Муж не солгал ей. Страсть рождала наслаждение, и Арабелла с легким удивлением поняла, что хочет этого наслаждения.
Тэвис почувствовал, что все разногласия кончились, и это словно подогрело его жажду вновь овладеть Арабеллой.
Упругая плоть молодых грудей притягивала его неотвратимо и жадно. Он покрыл их быстрыми горячими поцелуями. Рот его сомкнулся над розовыми холмиками, жадно всасывая, чуть покусывая, немилосердно впиваясь, пока Арабелла. возбужденная им до полубезумия, не вонзила ногти в мышцы его спины, что-то неразборчиво бормоча.
Губы Тэвиса поползли ниже, заставив Арабеллу затаить дыхание, особенно когда язык начал чертить влажные узоры на пульсирующей вздрагивающей коже. Он терся лицом о ее живот, вдыхая нежный запах, и, неожиданно поднявшись, осыпал поцелуями лицо, шею, зарылся в ложбинку между грудями.
Арабелла, с бешено бьющимся под его ртом сердцем, повернула голову, чуть прикусив мочку его уха.
Странные несвязные мысли проносились в мозгу. Почему она так боялась этого великолепного безумца? Она не знала!
Не знала Арабелла почти замурлыкала от удовольствия, когда метко нацеленное копье вновь пронзило нежную цель. Тэвис начал двигаться, сначала осторожно, размеренно, и Арабелла застонала — то, что, как она опасалась, будет таким огромным, что неминуемо разорвет ее, теперь казалось вовсе не таким уж большим.
Наблюдая за женой через полузакрытые веки, граф заметил неуловимые перемены в ее лице, освещенном теперь неудержимым порывом страсти, и удовлетворенно улыбнулся.
— Хорошо, любовь моя, я возьму тебя с собой… — тихо прошептал он.
Арабелла ощущала, как бурный поток уносит ее в свои глубины. Мускулистые бедра прижались к ее ляжкам, словно показывая, что делать. Ей удалось на мгновение открыть глаза, и при виде мужа она вздрогнула, хотя не могла понять, от страсти или от страха. Тэвис казался таким буйным, неукротимым в своем желании овладеть ею.
В голове все завертелось. Арабелла закрыла глаза, осторожно переживая странное ощущение, пронизавшее ее от кончиков пальцев на ногах до самой макушки.
Она словно стала ребенком, гонявшимся за прекрасной, все ускользающей бабочкой, и хотела чего-то, но не знала, чего именно. Тело Арабеллы поймало ритм, определенный мужем.
Они двигались вместе, соединенные безумной страстью, и сила этой страсти лишала ее способности думать, говорить, дышать. Она хотела этого, сама не понимая, чего хочет, и чувствовала, что сейчас умрет от невероятного блаженства, наполнявшего ее тело, мозг и душу.
Удовлетворенный тем, что молодая жена узнала всю силу желания и вожделения, Тэвис Стюарт вновь достиг пика наслаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Подумав, что лучше боль, чем неизвестность и мучительное ожидание, Тэвис одним толчком врезался в неподатливое тело, одновременно впиваясь губами в ее губы, чтобы заглушить испуганный вопль.
Боль пронзила Арабеллу. Ощущение было такое, словно между бедер воткнули раскаленную железную палку. Хотя за поцелуями не было слышно всхлипываний, но приглушенные крики отдавались в мозгу. Она не может вынести этого, не может! Жгучая боль его вторжения, едва не лишившая сознания, неожиданно стала затихать, так же неожиданно, как появилась, пока не стала еле ощутимой. Стенки тугих ножен, казалось, легко растянулись, приняв в себя его мужское орудие, гордый меч. Хотя на ее лице и теле выступили мелкие капельки лота, страха больше не было.
Тэвис поднял голову, и Арабелла судорожно втянула воздух.
— Ты храбрая девочка, — одобрительно пробормотал Тэвис. — Самое худшее позади, моя милая красавица. Теперь нас ждет только наслаждение.
Он начал двигаться — сначала медленно, почти полностью выходя из нее и снова врезаясь с каждым разом все глубже и глубже. Он успел освободить ее руки, но они так и оставались на подушке. Слезы, которые Арабелла не пыталась скрыть, лились рекой, хотя она не понимала, почему плачет.
Муж был добр к ней и старался не причинить лишних страданий. Такова жизнь. Женщина выходит замуж по своему выбору очень редко. Тэвис оказался хорошим человеком, и она может считать себя счастливой. Любовь встречается так же нечасто, как сказочный зверь единорог. Возможно, она придет потом, а может — нет. Сумеет ли она полюбить этого большого неукротимого шотландца, который ворвался в нее с такой страстью? Арабелла подозревала, что по какому-то странному капризу судьбы она вышла замуж за лучшего человека, чем, возможно, заслуживала. Ее бедная мать, знавшая только доброту и любовь отца, без сомнения, изведала страдания, став женой сэра Джаспера Кипа.
— Девочка! Девочка моя! — отчаянно застонал граф и откатился от нее.
Что-то в его голосе привлекло внимание Арабеллы, она вновь вернулась к реальности и, почувствовав себя странно опустошенной, с удивлением ощутила сожаление, легкую печаль, словно потеряла что-то очень дорогое.
— Дьявол, — рассерженно выругался граф. — Я не дал тебе наслаждения, любовь моя, прости и пойми. Я веду себя с тобой как зеленый юнец и теряю всякую сдержанность! — Приподнявшись на локте, он поцеловал ее в лоб. — Ты простишь меня, Арабелла?
— Не понимаю, сэр, — тихо сказала она, вновь застыдившись своей близости с этим человеком. — Ты был добр со мной и честен. Сказал, что вначале будет больно, и так оно и было.
Пообещал, что скоро все пройдет, и прошло. Что же еще? Я чего-то не знаю?
Глядя в раскрасневшееся личико, граф тихо ответил:
— Многого, девочка, многого… Той сладости, от которой плавятся даже кости в теле, а сердце разрывается от счастья. — Нежно вытирая слезы с ее щек, Тэвис пообещал:
— В следующий раз будет лучше, любимая, не огорчайся. Я заставлю тебя кричать от страсти, а не от боли.
Арабелла снова залилась краской.
— Вы дерзкий человек, милорд! Самый дерзкий из всех, кого я знала.
— Ты не ведала других мужчин, Арабелла Стюарт, — хрипло ответил он. — Доказательством этого служит кровь на простынях.
Он показал на красные пятна, расплывшиеся на ткани, и на ее окровавленные бедра.
— Я взял твою девственность.
Обхватив ее голову большими ладонями, он притянул Арабеллу к себе, так что губы их почти соприкасались.
— Я снова тебя хочу, любимая, — прошептал граф, — больше, чем ты себе представляешь, и ты дашь мне себя…
Губы Арабеллы обжег страстный поцелуй, и на какую-то секунду она почувствовала себя так, словно задыхалась, тонула в морских глубинах, но желание опалило ее словно огнем.
С ощущением сладкой муки она обвила руками его шею, прижимаясь все теснее, с восторгом ощущая прикосновение этого упругого мускулистого тела, безудержно, со все большим жаром целуя его губы. Если раньше она сопротивлялась возбуждению, поднимавшемуся словно прилив, то теперь больше не пыталась противиться неизбежному. Муж не солгал ей. Страсть рождала наслаждение, и Арабелла с легким удивлением поняла, что хочет этого наслаждения.
Тэвис почувствовал, что все разногласия кончились, и это словно подогрело его жажду вновь овладеть Арабеллой.
Упругая плоть молодых грудей притягивала его неотвратимо и жадно. Он покрыл их быстрыми горячими поцелуями. Рот его сомкнулся над розовыми холмиками, жадно всасывая, чуть покусывая, немилосердно впиваясь, пока Арабелла. возбужденная им до полубезумия, не вонзила ногти в мышцы его спины, что-то неразборчиво бормоча.
Губы Тэвиса поползли ниже, заставив Арабеллу затаить дыхание, особенно когда язык начал чертить влажные узоры на пульсирующей вздрагивающей коже. Он терся лицом о ее живот, вдыхая нежный запах, и, неожиданно поднявшись, осыпал поцелуями лицо, шею, зарылся в ложбинку между грудями.
Арабелла, с бешено бьющимся под его ртом сердцем, повернула голову, чуть прикусив мочку его уха.
Странные несвязные мысли проносились в мозгу. Почему она так боялась этого великолепного безумца? Она не знала!
Не знала Арабелла почти замурлыкала от удовольствия, когда метко нацеленное копье вновь пронзило нежную цель. Тэвис начал двигаться, сначала осторожно, размеренно, и Арабелла застонала — то, что, как она опасалась, будет таким огромным, что неминуемо разорвет ее, теперь казалось вовсе не таким уж большим.
Наблюдая за женой через полузакрытые веки, граф заметил неуловимые перемены в ее лице, освещенном теперь неудержимым порывом страсти, и удовлетворенно улыбнулся.
— Хорошо, любовь моя, я возьму тебя с собой… — тихо прошептал он.
Арабелла ощущала, как бурный поток уносит ее в свои глубины. Мускулистые бедра прижались к ее ляжкам, словно показывая, что делать. Ей удалось на мгновение открыть глаза, и при виде мужа она вздрогнула, хотя не могла понять, от страсти или от страха. Тэвис казался таким буйным, неукротимым в своем желании овладеть ею.
В голове все завертелось. Арабелла закрыла глаза, осторожно переживая странное ощущение, пронизавшее ее от кончиков пальцев на ногах до самой макушки.
Она словно стала ребенком, гонявшимся за прекрасной, все ускользающей бабочкой, и хотела чего-то, но не знала, чего именно. Тело Арабеллы поймало ритм, определенный мужем.
Они двигались вместе, соединенные безумной страстью, и сила этой страсти лишала ее способности думать, говорить, дышать. Она хотела этого, сама не понимая, чего хочет, и чувствовала, что сейчас умрет от невероятного блаженства, наполнявшего ее тело, мозг и душу.
Удовлетворенный тем, что молодая жена узнала всю силу желания и вожделения, Тэвис Стюарт вновь достиг пика наслаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131