На закате второго дня они добрались до Даффдура, темного каменного дома с единственной башней, под крышей из сланцевого шифера, стоявшего на вершине холма, с которого открывался вид на окружающие его земли. У подножия холма лепилась маленькая деревушка. Домики тоже были из камня, только крыты дерном. Все же Эллен сразу заметила, что здания в хорошем состоянии, а на одном конце деревни даже высилась небольшая каменная церковь. Из труб поднимались дымки.
– Теперь я вижу, почему вам необходимо укрепить поместье, – заметила она.
– Да, – кивнул лэрд. – Дом красив и крепок, но стоит особняком, на холме, как чирей на носу, и кажется весьма привлекательной мишенью. Пока что я умудрялся держать англичан на расстоянии только потому, что все знают, насколько силен и храбр мой гарнизон. Но всегда найдется какой-нибудь чертов глупец, который попытается заработать репутацию удачливого храбреца, напав на Даффдур. Пока что нам везло, но весной набеги начнутся снова, и от врагов отбоя не будет.
– Вы построите стену? – спросила она, когда они направились к дому.
– Да. Последние несколько месяцев мы свозили сюда камень из ближайших каменоломен. Теперь, получив королевское разрешение, мы начнем класть стену, и стройка будет продолжаться до первого снега. Пока что высота стены будет десять футов.
Дункан спешился и снял Эллен с лошади.
– Добро пожаловать в Даффдур, Эллен Макартур.
– Спасибо, Дункан Армстронг, – ответила она, глядя в лицо лэрда и слегка улыбаясь. – Можете называть меня Эллен, если я получу право называть вас Дунканом.
– Согласен, – кивнул он и повел ее в дом.
– Добро пожаловать, милорд! – воскликнул пожилой мужчина, выходя вперед. – Ваша сестра уже в зале. Ожидает вашего прибытия.
– Эллен, это Сим, мой управитель. Сим, это мистрис Эллен Макартур, подопечная, короля, которую он отдал под мое покровительство. Мы еще потолкуем по этому поводу, и я все объясню тебе, после того как поздороваюсь с сестрой. Пойдемте, Эллен, – велел он, взяв ее за руку. – Я отведу вас в зал.
Они оказались в небольшом помещении, из которого можно было попасть в парадный зал.
При виде вошедших женщина, сидевшая у огня, встала. Она была высокой и стройной. Лицо почти закрывал белоснежный апостольник, а сутана была черной, как ночь.
– Дункан! – воскликнула она. – Счастлива видеть, что ты так хорошо выглядишь! А это, должно быть, Эллен Макартур. Мне говорили, что вам пришлось нелегко. Но все позади. Здесь, в Даффдуре, вам ничего не грозит.
Она тепло улыбнулась, и лицо из сурового мгновенно стало дружелюбным.
– Мэгги! – весело воскликнул лэрд, целуя ее в щеки. – Несмотря на монашество, ты все больше походишь на нашу мать. Что еще ты знаешь?
Все трое уселись перед большим очагом, в котором горели целые бревна, бросавшие на пол и стены оранжевые отблески и рассыпавшие снопы искр. Немедленно появился слуга с подносом, на котором стояли три кубка с вином.
– Видишь ли, младший братец, – пояснила монахиня, – король послал крайне подробное письмо нашей настоятельнице, матери Мэри Эндрю, с просьбой передать его мне, после того как она сначала ознакомится с содержанием. Мне приказали оставаться с Эллен, пока распря с островными Макартура ми не будет улажена и король не выберет ей мужа.
– Все верно, – согласился Дункан.
– Постараюсь не слишком затруднять вас, – пробормотала Эллен. – А завтра прибудет моя служанка Лейги. Она и станет прислуживать мне.
– Дитя мое, судя по вашему виду, вы никого не можете затруднить, – усмехнулась монахиня. – Удивительно, что вы оказались так проворны, чтобы убить своего насильника, пусть его душа вечно горит в аду. Как вам это удалось?
– Мэгги! – воскликнул Дункан, явно шокированный вопросом сестры.
Монахиня весело глянула на брата:
– Пусть я посвятила свою жизнь Господу, это еще не значит, что совершенно несведуща в мирских делах.
– Дед подарил этот кинжал, когда мне исполнилось семь лет, – пояснила Эллен. – Он и научил меня им пользоваться. И велел носить его днем, а по ночам класть под подушку. Он очень надеялся, что я никогда не пущу кинжал в ход для самозащиты, но добавил, что я должна знать, как это делается, если возникнет такая необходимость.
Она вынула из притороченных к поясу ножен небольшой клинок и показала монахине.
Та взяла кинжал, любуясь искусной резьбой на рукоятке. Провела пальцем по лезвию, отметив, как остро оно заточено.
– Прекрасное оружие и достойно тебе послужило, – заметила она, отдавая кинжал. И, неожиданно сунув руку в карман сутаны, вынула почти такой же. – Отец подарил мне его с тем же наказом, что и твой дед, – пояснила она.
– Кости Христовы! – выругался лэрд. – Ты же монахиня, Мэгги!
– О, да брось ты, Дункан! Неужели воображаешь, будто сутана и монашеские обеты защитят меня от насилия?! – удивилась Мэгги и, погладив брата по щеке, добавила: – Ты такой милый мальчик, младший братец! Каждая женщина, даже монахиня, должна быть готова защитить себя.
Эллен невольно хихикнула: уж очень смешное лицо было у изумленного лэрда.
– Сестра Маргарет Мэри права, Дункан, – вмешалась Эллен. – Мы вовсе не столь беззащитные создания, как привыкли думать мужчины.
– Пожалуйста, Эллен, зови меня просто Мэгги, – попросила монахиня.
– Женщины – слабый пол, – изрек Дункан. – Таков Божий закон. Первым был создан мужчина, а потом из ребра Адама – женщина.
– Рада слышать, что ты это знаешь, – хмыкнула Мэгги, лукаво подмигнув Эллен. – Не уверена, что Господь возложил на женщину тяготы вынашивания и рождения младенцев только потому, что они слабее мужчин, младший братец. Но сейчас настал час ужина, а мы тут болтаем. Я вижу, что слуги уже несут блюда на высокий стол. Полагаю, вы проголодались после долгого путешествия по холоду. Сегодня мы зажарили олений бок.
Они направились к столу, где оказалась не только оленина, но и каплун в сладком соусе и окорок, густой овощной суп, свежий хлеб и печеные яблоки с корицей, в густых сливках. Все это полагалось запивать превосходным октябрьским элем, и Эллен искренне наслаждалась едой.
После ужина женщины вернулись к камину, а лэрд вместе с управителем куда-то исчезли.
– Ты молишься за черную душу насильника? – спросила монахиня.
– Каждый день, – призналась Эллен, уже успевшая рассказать свою грустную историю.
– Но ты вышла бы за него, не попытайся он взять тебя в первую же ночь после приезда? – допытывалась Мэгги.
Эллен покачала головой:
– Нет. Болгэр был прав. Я строила планы, как сбежать. Разве я могла снова жить в Лохерне? Да мне страшно было входить в зал! Воспоминания о дедушке и бедном Доналде, привязанных к стульям и убитых, не давали бы мне покоя. И хотя знаю, что мой долг – выйти замуж за выбранного мне жениха, честно говоря, я видеть не могла Болгэра Макартура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
– Теперь я вижу, почему вам необходимо укрепить поместье, – заметила она.
– Да, – кивнул лэрд. – Дом красив и крепок, но стоит особняком, на холме, как чирей на носу, и кажется весьма привлекательной мишенью. Пока что я умудрялся держать англичан на расстоянии только потому, что все знают, насколько силен и храбр мой гарнизон. Но всегда найдется какой-нибудь чертов глупец, который попытается заработать репутацию удачливого храбреца, напав на Даффдур. Пока что нам везло, но весной набеги начнутся снова, и от врагов отбоя не будет.
– Вы построите стену? – спросила она, когда они направились к дому.
– Да. Последние несколько месяцев мы свозили сюда камень из ближайших каменоломен. Теперь, получив королевское разрешение, мы начнем класть стену, и стройка будет продолжаться до первого снега. Пока что высота стены будет десять футов.
Дункан спешился и снял Эллен с лошади.
– Добро пожаловать в Даффдур, Эллен Макартур.
– Спасибо, Дункан Армстронг, – ответила она, глядя в лицо лэрда и слегка улыбаясь. – Можете называть меня Эллен, если я получу право называть вас Дунканом.
– Согласен, – кивнул он и повел ее в дом.
– Добро пожаловать, милорд! – воскликнул пожилой мужчина, выходя вперед. – Ваша сестра уже в зале. Ожидает вашего прибытия.
– Эллен, это Сим, мой управитель. Сим, это мистрис Эллен Макартур, подопечная, короля, которую он отдал под мое покровительство. Мы еще потолкуем по этому поводу, и я все объясню тебе, после того как поздороваюсь с сестрой. Пойдемте, Эллен, – велел он, взяв ее за руку. – Я отведу вас в зал.
Они оказались в небольшом помещении, из которого можно было попасть в парадный зал.
При виде вошедших женщина, сидевшая у огня, встала. Она была высокой и стройной. Лицо почти закрывал белоснежный апостольник, а сутана была черной, как ночь.
– Дункан! – воскликнула она. – Счастлива видеть, что ты так хорошо выглядишь! А это, должно быть, Эллен Макартур. Мне говорили, что вам пришлось нелегко. Но все позади. Здесь, в Даффдуре, вам ничего не грозит.
Она тепло улыбнулась, и лицо из сурового мгновенно стало дружелюбным.
– Мэгги! – весело воскликнул лэрд, целуя ее в щеки. – Несмотря на монашество, ты все больше походишь на нашу мать. Что еще ты знаешь?
Все трое уселись перед большим очагом, в котором горели целые бревна, бросавшие на пол и стены оранжевые отблески и рассыпавшие снопы искр. Немедленно появился слуга с подносом, на котором стояли три кубка с вином.
– Видишь ли, младший братец, – пояснила монахиня, – король послал крайне подробное письмо нашей настоятельнице, матери Мэри Эндрю, с просьбой передать его мне, после того как она сначала ознакомится с содержанием. Мне приказали оставаться с Эллен, пока распря с островными Макартура ми не будет улажена и король не выберет ей мужа.
– Все верно, – согласился Дункан.
– Постараюсь не слишком затруднять вас, – пробормотала Эллен. – А завтра прибудет моя служанка Лейги. Она и станет прислуживать мне.
– Дитя мое, судя по вашему виду, вы никого не можете затруднить, – усмехнулась монахиня. – Удивительно, что вы оказались так проворны, чтобы убить своего насильника, пусть его душа вечно горит в аду. Как вам это удалось?
– Мэгги! – воскликнул Дункан, явно шокированный вопросом сестры.
Монахиня весело глянула на брата:
– Пусть я посвятила свою жизнь Господу, это еще не значит, что совершенно несведуща в мирских делах.
– Дед подарил этот кинжал, когда мне исполнилось семь лет, – пояснила Эллен. – Он и научил меня им пользоваться. И велел носить его днем, а по ночам класть под подушку. Он очень надеялся, что я никогда не пущу кинжал в ход для самозащиты, но добавил, что я должна знать, как это делается, если возникнет такая необходимость.
Она вынула из притороченных к поясу ножен небольшой клинок и показала монахине.
Та взяла кинжал, любуясь искусной резьбой на рукоятке. Провела пальцем по лезвию, отметив, как остро оно заточено.
– Прекрасное оружие и достойно тебе послужило, – заметила она, отдавая кинжал. И, неожиданно сунув руку в карман сутаны, вынула почти такой же. – Отец подарил мне его с тем же наказом, что и твой дед, – пояснила она.
– Кости Христовы! – выругался лэрд. – Ты же монахиня, Мэгги!
– О, да брось ты, Дункан! Неужели воображаешь, будто сутана и монашеские обеты защитят меня от насилия?! – удивилась Мэгги и, погладив брата по щеке, добавила: – Ты такой милый мальчик, младший братец! Каждая женщина, даже монахиня, должна быть готова защитить себя.
Эллен невольно хихикнула: уж очень смешное лицо было у изумленного лэрда.
– Сестра Маргарет Мэри права, Дункан, – вмешалась Эллен. – Мы вовсе не столь беззащитные создания, как привыкли думать мужчины.
– Пожалуйста, Эллен, зови меня просто Мэгги, – попросила монахиня.
– Женщины – слабый пол, – изрек Дункан. – Таков Божий закон. Первым был создан мужчина, а потом из ребра Адама – женщина.
– Рада слышать, что ты это знаешь, – хмыкнула Мэгги, лукаво подмигнув Эллен. – Не уверена, что Господь возложил на женщину тяготы вынашивания и рождения младенцев только потому, что они слабее мужчин, младший братец. Но сейчас настал час ужина, а мы тут болтаем. Я вижу, что слуги уже несут блюда на высокий стол. Полагаю, вы проголодались после долгого путешествия по холоду. Сегодня мы зажарили олений бок.
Они направились к столу, где оказалась не только оленина, но и каплун в сладком соусе и окорок, густой овощной суп, свежий хлеб и печеные яблоки с корицей, в густых сливках. Все это полагалось запивать превосходным октябрьским элем, и Эллен искренне наслаждалась едой.
После ужина женщины вернулись к камину, а лэрд вместе с управителем куда-то исчезли.
– Ты молишься за черную душу насильника? – спросила монахиня.
– Каждый день, – призналась Эллен, уже успевшая рассказать свою грустную историю.
– Но ты вышла бы за него, не попытайся он взять тебя в первую же ночь после приезда? – допытывалась Мэгги.
Эллен покачала головой:
– Нет. Болгэр был прав. Я строила планы, как сбежать. Разве я могла снова жить в Лохерне? Да мне страшно было входить в зал! Воспоминания о дедушке и бедном Доналде, привязанных к стульям и убитых, не давали бы мне покоя. И хотя знаю, что мой долг – выйти замуж за выбранного мне жениха, честно говоря, я видеть не могла Болгэра Макартура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117