– Говорю же, я пошлю гонца к Коналу, а тот, в свою очередь, свяжется с Хепберном. Пусть знатные и могущественные решают, как поступить. Но я стану держать ухо востро, – пообещал Дункан жене.
Прошел январь. Погода была холодной и пасмурной. Временами налетали вьюги. Но к первым числам февраля, когда начался окот овец, дни стали немного длиннее. К марту снега начали медленно таять и солнышко стало выглядывать чаще. Иногда ветерок приносил с собой тепло, а на смену снегу пришли дожди.
С наступлением весны Дункан все с большей тревогой оглядывал окрестности и с тяжелым сердцем ждал полнолуния, когда наверняка придут англичане и попытаются похитить скот и женщин. Он исполнил свое намерение и послал гонца в Клайт, с советом немедленно сообщить Хепберну, ныне графу Босуэллу, о визите лорда Колби. Но ответа он не получил. Оставалось надеяться, что король и его советники найдут необходимое решение. Дункан же должен заботиться о безопасности членов своего клана. Всю зиму он не давал своим солдатам отдыха, тренируя их по нескольку часов в день, да еще увеличил гарнизон на дюжину человек. Ворота постоянно были на запоре. Стены патрулировались день и ночь. Жители Даффдура знали, что в случае нападения они могут найти убежище у лэрда.
Зимой Дункан велел каждому деревенскому жителю вырыть небольшое укрытие под каменным полом дома. Если набег случится ночью и времени скрыться не останется, следовало спуститься в погреб, вход в который был прикрыт большим камнем. Даже если домик сожгут, каменный пол останется нетронутым, а обитатели погреба уцелеют. В каждом стояли небольшой бочонок с водой и ведро. В углу громоздилась груда одеял.
В ясную мартовскую ночь на небо выплыла полная луна. После полуночи стоявшие на стенах Даффдура часовые заметили огонь на дальних холмах. Колокол церкви отца Айвера зазвонил, предупреждая окрестных жителей о набеге. Лэрд самолично поскакал в деревню.
– Похоже, это в Джонстонс-Кип, как раз между нами и Брюсами, – объявил он. – Они могут направиться либо сюда, либо в Клайт. Соберите семьи и прячьтесь за стенами Даффдура. Завтра утром узнаем, что стряслось. Не хочу, чтобы кого-то убили в стычке.
Люди немедленно подчинились приказу и, собравшись, ушли в Даффдур. Эллен увела в зал женщин, детей и стариков и, успокоив их, поднялась на стены и встала рядом с мужем. Ночь тянулась долго. Наконец настало утро, но враги так и не появились. Все же лэрд не терял бдительности, поскольку и он, и Артэр утверждали, что заметили слабые неровные тени на склонах холмов.
– Кто это? – спросила Эллен, когда он показал на них.
– Враги. Они надевают одежду цвета земли и, когда лежат на животах, становятся почти невидимыми.
– Но сколько же их?!
– Скорее всего немного. Решили проверить, открыты ли наши ворота, – сухо пояснил лэрд.
Эллен кивком показала ему на стоявшего неподалеку Артэра.
Дункан ухмыльнулся и быстро поцеловал жену.
– Думаю, настало время отослать домой непрошеных гостей, – решил он и, велев принести длинный лук, вложил стрелу и послал в сторону холмов. И тут же удовлетворенно улыбнулся, когда тишину прорезал вопль боли.
По его знаку солдаты тоже натянули тетивы луков.
– Это всего лишь предупреждение, парни! – крикнул он. – Пока я считаю до десяти, вам лучше поскорее удирать к границе. И скажите Колби, что лэрд Даффдура посылает свой привет.
С этими словами он начал отсчет. Холмы внезапно ожили. И пятеро мужчин, волоча шестого и спотыкаясь, поспешили прочь.
– Десять! – провозгласил лэрд и повернулся к своим людям. – Постарайтесь не попасть в них, парни. Только помогите проводить до дома! – велел он.
Солдаты принялись стрелять с таким расчетом, чтобы стрелы вонзались в землю у ног убегающих. Остальные громко смеялись над поспешным бегством.
– Наверное, лучше бы их прикончить, – покачала головой Эллен, – В Лохерне мы так бы и поступили. Зачем оставлять своих врагов в живых? Чтобы в следующий раз они на тебя напали?
– Я остерег их, жена. Пусть в шесть языков болтают об укреплениях Даффдура и готовности отразить атаку. Если они заявятся в следующий раз, я буду беспощаден.
Но как ни странно, испытать ярость англичан довелось почти всем приграничным деревням и замкам… кроме Даффдура. Как-то в конце мая Дункана навестил старший брат. Он и привез вести о том, что по всей границе ходят слухи насчет сговора Армстронгов с англичанами, которые ни разу не тронули ни его дома, ни деревни, ни скота, ни овец. Люди гадали, чем заплатил он англичанам за свою безопасность: деньгами или изменой шотландскому королю?
– Но ведь это я прошлой зимой предупредил короля насчет лорда Колби! – воскликнул лэрд.
– Верно, – признал Конал. – И я сам разослал послания к некоторым семьям, по совету Патрика Хепберна. Но все же твой дом цел и невредим в отличие от остальных. Все мы понесли немалые потери, Дункан.
– Значит, вот какова месть лорда Колби, муж мой! – вмешалась Эллен. – Ты отказался помочь, когда он попытался завербовать тебя в союзники. Теперь он выставляет тебя предателем и избрал для этого очень простой способ: ни разу не напал на Даффдур. Умный ход! Подозреваю, что громче всех тебя чернят те, кого Колби сумел склонить на свою сторону!
– Мы должны созвать собрание приграничных лордов, – решил Дункан. – Нельзя, чтобы нас хитростью вовлекли в междоусобные распри. Этим мы невольно подыгрываем англичанам.
– Я разошлю гонцов, и мы устроим собрание в Клайте, – объявил Конал Брюс.
– Ах уж этот Колби! Спесивый ублюдок! – вздохнул Дункан. – Если он собирается завербовать меня, потому что мне больше не к кому обратиться, значит, жестоко ошибся. Я никогда не предам короля!
– Попрошу Патрика Хепберна приехатьи подтвердить, что ты предупреждал его прошлой зимой, – пообещал лэрд Клайта. – Мы все выясним!
– Обязательно, – подтвердил Дункан, – и прежде, чем кто-то снесет мои стены и сожжет дом. Я не дам соседям предлога украсть мой скот.
Вернувшись в Клайт, Конал разослал приграничным лордам приглашения приехать к нему на десятый день июня, чтобы обсудить сплетни, ходившие о его брате. И добавил, что сам лэрд Даффдура будет там и непременно докажет свою невиновность. Патрик Хепберн тоже согласился прийти и высказаться в защиту Армстронга.
Поскольку приглашения предназначались исключительно мужчинам, Эллен пришлось остаться дома. Но она не возражала, тем более что старая Пейги плохо себя чувствовала. Она тяжело перенесла зиму и сейчас почти не вставала с постели. О том, насколько серьезна ее болезнь, говорил и тот факт, что она позволила молодой служанке Гунне взять на себя почти все ее обязанности. Эллен не хотела покидать Пейги надолго и очень боялась, что, если старушке в ближайшее время не станет лучше, последняя связь с Лохерном вскоре оборвется навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117