– Я все здесь люблю. И люблю тебя. – Взгляд Джорджи упал на постель, и она разразилась смехом: – Неужели простыни усыпаны розовыми лепестками?
– Слишком много? – улыбнулся Брэм, уткнувшись носом в ее волосы.
– Больше чем много.
Она обхватила его руками.
– Это просто сказка!
Брэм медленно раздел ее, целуя все, что открывала одежда: изгиб плеча, холмик груди, живот, бедра, ноги, отчетливо сознавая, что счастливее его нет на земле человека.
Джорджи раздевала его так же медленно…
Когда уже больше не было сил выносить эту сладкую пытку, Брэм увлек ее на кровать, усыпанную розовыми лепестками.
Он снял лепесток с ее губ.
– Эти поганцы лезут во все места.
– И не говори. Даже сюда попали. – Она раздвинула ноги. – Сделай что-нибудь, хорошо?
Так что, возможно, розовые лепестки были не такой уж плохой идеей.
Яхта слегка покачивалась на волнах. Они снова и снова любили друг друга, надежно укрытые в своем маленьком чувственном мирке, на этот раз давая обеты не словами, а телами.
Наутро Брэм проснулся первым и долго лежал, обнимая жену, вдыхая ее запах, благодаря Небо… и думая о Скипе Скофилде.
«Тебе придется помочь мне, дружище. У меня совсем нет опыта… и я не умею быть таким же чувствительным, как ты».
«Мог бы для начала обойтись без сарказма», – ответил воображаемый Скип.
«Тогда Джорджи перестанет меня узнавать».
«По крайней мере сдерживайся хоть иногда».
Это ему по силам.
Джорджи прижалась к нему. Брэм положил руку ей на бедро.
«Наконец-то мы сравнялись, Скиппер. Ты навеки связан с маленькой Скутер Браун. А я… – Брэм поцеловал мягкие волосы жены. – Я здесь, с Джорджи Йорк».
Джорджи пошевелилась, открыла глаза, но не позволила мужу поцеловать ее, пока он не почистит зубы. Когда она, так и не одевшись, вышла из ванной, он увидел прилипший к соску увядший розовый лепесток и протянул руку.
– Иди сюда, жена. Давай сделаем тебе ребенка.
Но, к его полному потрясению, Джорджи отмахнулась:
– Позже.
Брэм снова лег, настороженно наблюдая, как из чемодана, привезенного на яхту она вытаскивает камеру.
– Говорила мне Чаз, – вздохнул он.
Джорджи улыбнулась и устроилась в изножье постели, лицом к нему. Утреннее солнце, врывавшееся в иллюминаторы, золотило ее темные волосы. Брэм приподнялся на локте. Джорджи навела на него объектив:
– Начни сначала. Расскажи обо всем, что тебе нравится в жене.
Кажется, она его поддразнивает?
Но Брэм не захотел вступить в эту игру. Он прислонился спиной к изголовью, сжал в руке маленькую ступню Джорджи и сделал так, как просила жена.
Эпилог
Айрис Йорк Шепард была несчастна так, как могут быть несчастны четырехлетние дети. Она стояла посреди заднего двора с ручонками, гордо сложенными на плоской груди, и зловеще притопывала маленькой ножкой. Милое детское личико исказилось свирепой гримасой. Айрис ужасно не нравилось, когда она переставала быть центром внимания, а сейчас даже обожающие ее дедушка и бабушка отошли поговорить с дядей Тревом.
Брэм, сидевший на веранде, увидел дочь и ухмыльнулся, прекрасно зная, что сейчас последует. Джорджи, заметив мятежное выражение лица Айрис с другого конца двора, где гонялась за только научившимся ходить сыном, покачала головой.
– Сделай что-нибудь! – крикнула она, перекрывая шум.
И что он должен сделать? Взять Айрис на руки и защекотать или перевернуть головой вниз, что она очень любила? А может, просто поговорить с ней – это он умел делать на удивление хорошо? Но Брэм остался на месте. Куда интереснее позволить событиям развиваться естественным путем!
Двадцать пять ближайших друзей Брэма и Джорджи были приглашены на очередную годовщину свадьбы. Сегодня они отмечали пять лет, прошедшие после церемонии венчания на берегу океана. Сколько всего случилось за эти годы! «Дом на дереве» имел скромный успех у публики, и огромный – у критиков, после чего Брэм сыграл с дюжину главных ролей в ставших знаменитыми фильмах. А потом, при поддержке Рори, поставил картину по собственному сценарию. Публика была в восторге, и его карьера пошла на взлет.
Что же до Джорджи… Она по-прежнему смотрела на мир через объектив камеры и добилась немалых успехов. Каждый новый ее документальный фильм оказывался лучше предыдущего, и у нее скопилось немало достойных наград.
Но как бы они ни любили свою работу, главным в их жизни была семья.
Чаз стала пробираться сквозь толпу. Глядя на аккуратную шапочку блестящих черных волос, вишнево-красное платье и серебряные босоножки, Брэм вдруг понял, что почти забыл, как выглядела та отчаявшаяся девчонка, которую много лет назад он подобрал у захудалого бара. Смягчилась и колючая молодая особа, правившая его кухней. Конечно, дерзости она не потеряла и время от времени сцеплялась с Джорджи, но теперь они стали одной семьей: они с Джорджи и дети, Чаз и Эрон и, конечно, Пол и Лора, которые поженились на этом самом заднем дворе.
Их свадьба была первой работой Чаз после окончания кулинарной школы. Вместо того чтобы найти работу в дорогом ресторане, как она всегда мечтала, Чаз удивила всех, решив открыть фирму, обслуживающую банкеты и свадьбы.
– Мне нравится бывать в домах разных людей, – объясняла она.
Чаз остановилась рядом с Брэмом.
– Сейчас Айрис им выдаст. Сделай что-нибудь, да побыстрее!
– А может, мне нравится стоять и смотреть, как она доводит Джорджи до безумия? – ухмыльнулся Брэм. – Когда намереваешься осчастливить нашего красавчика и выйти за него?
– После того как он сделает второй миллион.
– Как ни неприятно сообщать тебе эту новость, боюсь, на подходе уже третий.
Эрон основал собственную компанию видеоигр и сорвал большой куш, выпустив игру под странным названием «Форс альфа зебра». Он изменился еще больше, чем Чаз, и так и просился на обложку модного журнала. Кто бы знал, что неуклюжий толстяк превратится в загорелого, подтянутого, модно одетого мужчину с властными манерами?
– Мне еще нужно повзрослеть, – возразила она, почти нежно глядя на Эрона. – Когда-нибудь я обязательно выйду за него, но пока что мне слишком нравится держать его по стойке «смирно».
Пол наконец заметил расстроенную внучку и отошел от жены. И все-таки он опоздал – Айрис уже выбрала стол с ножками кованого железа и принялась на него взбираться.
– Айрис! – предостерегающе крикнула Джорджи, но извивающийся сын не давал ей свободы передвижения – Айрис! Немедленно слезь!
Айрис притворилась, что не слышит. Она осторожно переступила через забытый кем-то стакан, широко раскинула руки и обратилась к публике повелительным, чересчур громким для такой маленькой девочки голосом:
– Слушайте все! Я буду петь!
Эрон сунул пальцы в рот и свистнул.
– Давай, Айрис!
Брэм обогнул толпу, подошел к жене и забрал у нее малыша как раз в тот момент, когда Айрис открыла ротик и взяла первые ноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Слишком много? – улыбнулся Брэм, уткнувшись носом в ее волосы.
– Больше чем много.
Она обхватила его руками.
– Это просто сказка!
Брэм медленно раздел ее, целуя все, что открывала одежда: изгиб плеча, холмик груди, живот, бедра, ноги, отчетливо сознавая, что счастливее его нет на земле человека.
Джорджи раздевала его так же медленно…
Когда уже больше не было сил выносить эту сладкую пытку, Брэм увлек ее на кровать, усыпанную розовыми лепестками.
Он снял лепесток с ее губ.
– Эти поганцы лезут во все места.
– И не говори. Даже сюда попали. – Она раздвинула ноги. – Сделай что-нибудь, хорошо?
Так что, возможно, розовые лепестки были не такой уж плохой идеей.
Яхта слегка покачивалась на волнах. Они снова и снова любили друг друга, надежно укрытые в своем маленьком чувственном мирке, на этот раз давая обеты не словами, а телами.
Наутро Брэм проснулся первым и долго лежал, обнимая жену, вдыхая ее запах, благодаря Небо… и думая о Скипе Скофилде.
«Тебе придется помочь мне, дружище. У меня совсем нет опыта… и я не умею быть таким же чувствительным, как ты».
«Мог бы для начала обойтись без сарказма», – ответил воображаемый Скип.
«Тогда Джорджи перестанет меня узнавать».
«По крайней мере сдерживайся хоть иногда».
Это ему по силам.
Джорджи прижалась к нему. Брэм положил руку ей на бедро.
«Наконец-то мы сравнялись, Скиппер. Ты навеки связан с маленькой Скутер Браун. А я… – Брэм поцеловал мягкие волосы жены. – Я здесь, с Джорджи Йорк».
Джорджи пошевелилась, открыла глаза, но не позволила мужу поцеловать ее, пока он не почистит зубы. Когда она, так и не одевшись, вышла из ванной, он увидел прилипший к соску увядший розовый лепесток и протянул руку.
– Иди сюда, жена. Давай сделаем тебе ребенка.
Но, к его полному потрясению, Джорджи отмахнулась:
– Позже.
Брэм снова лег, настороженно наблюдая, как из чемодана, привезенного на яхту она вытаскивает камеру.
– Говорила мне Чаз, – вздохнул он.
Джорджи улыбнулась и устроилась в изножье постели, лицом к нему. Утреннее солнце, врывавшееся в иллюминаторы, золотило ее темные волосы. Брэм приподнялся на локте. Джорджи навела на него объектив:
– Начни сначала. Расскажи обо всем, что тебе нравится в жене.
Кажется, она его поддразнивает?
Но Брэм не захотел вступить в эту игру. Он прислонился спиной к изголовью, сжал в руке маленькую ступню Джорджи и сделал так, как просила жена.
Эпилог
Айрис Йорк Шепард была несчастна так, как могут быть несчастны четырехлетние дети. Она стояла посреди заднего двора с ручонками, гордо сложенными на плоской груди, и зловеще притопывала маленькой ножкой. Милое детское личико исказилось свирепой гримасой. Айрис ужасно не нравилось, когда она переставала быть центром внимания, а сейчас даже обожающие ее дедушка и бабушка отошли поговорить с дядей Тревом.
Брэм, сидевший на веранде, увидел дочь и ухмыльнулся, прекрасно зная, что сейчас последует. Джорджи, заметив мятежное выражение лица Айрис с другого конца двора, где гонялась за только научившимся ходить сыном, покачала головой.
– Сделай что-нибудь! – крикнула она, перекрывая шум.
И что он должен сделать? Взять Айрис на руки и защекотать или перевернуть головой вниз, что она очень любила? А может, просто поговорить с ней – это он умел делать на удивление хорошо? Но Брэм остался на месте. Куда интереснее позволить событиям развиваться естественным путем!
Двадцать пять ближайших друзей Брэма и Джорджи были приглашены на очередную годовщину свадьбы. Сегодня они отмечали пять лет, прошедшие после церемонии венчания на берегу океана. Сколько всего случилось за эти годы! «Дом на дереве» имел скромный успех у публики, и огромный – у критиков, после чего Брэм сыграл с дюжину главных ролей в ставших знаменитыми фильмах. А потом, при поддержке Рори, поставил картину по собственному сценарию. Публика была в восторге, и его карьера пошла на взлет.
Что же до Джорджи… Она по-прежнему смотрела на мир через объектив камеры и добилась немалых успехов. Каждый новый ее документальный фильм оказывался лучше предыдущего, и у нее скопилось немало достойных наград.
Но как бы они ни любили свою работу, главным в их жизни была семья.
Чаз стала пробираться сквозь толпу. Глядя на аккуратную шапочку блестящих черных волос, вишнево-красное платье и серебряные босоножки, Брэм вдруг понял, что почти забыл, как выглядела та отчаявшаяся девчонка, которую много лет назад он подобрал у захудалого бара. Смягчилась и колючая молодая особа, правившая его кухней. Конечно, дерзости она не потеряла и время от времени сцеплялась с Джорджи, но теперь они стали одной семьей: они с Джорджи и дети, Чаз и Эрон и, конечно, Пол и Лора, которые поженились на этом самом заднем дворе.
Их свадьба была первой работой Чаз после окончания кулинарной школы. Вместо того чтобы найти работу в дорогом ресторане, как она всегда мечтала, Чаз удивила всех, решив открыть фирму, обслуживающую банкеты и свадьбы.
– Мне нравится бывать в домах разных людей, – объясняла она.
Чаз остановилась рядом с Брэмом.
– Сейчас Айрис им выдаст. Сделай что-нибудь, да побыстрее!
– А может, мне нравится стоять и смотреть, как она доводит Джорджи до безумия? – ухмыльнулся Брэм. – Когда намереваешься осчастливить нашего красавчика и выйти за него?
– После того как он сделает второй миллион.
– Как ни неприятно сообщать тебе эту новость, боюсь, на подходе уже третий.
Эрон основал собственную компанию видеоигр и сорвал большой куш, выпустив игру под странным названием «Форс альфа зебра». Он изменился еще больше, чем Чаз, и так и просился на обложку модного журнала. Кто бы знал, что неуклюжий толстяк превратится в загорелого, подтянутого, модно одетого мужчину с властными манерами?
– Мне еще нужно повзрослеть, – возразила она, почти нежно глядя на Эрона. – Когда-нибудь я обязательно выйду за него, но пока что мне слишком нравится держать его по стойке «смирно».
Пол наконец заметил расстроенную внучку и отошел от жены. И все-таки он опоздал – Айрис уже выбрала стол с ножками кованого железа и принялась на него взбираться.
– Айрис! – предостерегающе крикнула Джорджи, но извивающийся сын не давал ей свободы передвижения – Айрис! Немедленно слезь!
Айрис притворилась, что не слышит. Она осторожно переступила через забытый кем-то стакан, широко раскинула руки и обратилась к публике повелительным, чересчур громким для такой маленькой девочки голосом:
– Слушайте все! Я буду петь!
Эрон сунул пальцы в рот и свистнул.
– Давай, Айрис!
Брэм обогнул толпу, подошел к жене и забрал у нее малыша как раз в тот момент, когда Айрис открыла ротик и взяла первые ноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103