Джорджи никогда не понимала логики звезд, превращавших в ад жизнь людей, на которых лежала обязанность подавать этих самых звезд в наиболее выгодном свете. Кроме того, ее отец не потерпел бы подобных выходок. Все же вежливость по отношению к бригаде не настолько веская причина для поразительного дружелюбия Рори.
– Люблю, когда успех выпадает на долю порядочных людей, – продолжала Рори, снова поднося бокал к губам.
В данный момент Джорджи вовсе не чувствовала себя успешным человеком.
– Вы были лучшим помощником режиссера, которого я когда-нибудь видела. Жаль, что работали всего один сезон.
– На том шоу было очень сложно работать. Слишком много тестостерона.
Джорджи вспомнила, как дразнила Брэма за то, что он постоянно изводил Рори. Но сейчас это уже не казалось забавным.
– Брэм приставал к вам?
– Каждый день. – Рори рассеянно дернула за бриллиантовую сережку. – Но настоящей проблемой были его дружки.
– Эти ничтожества! Паразиты, жившие на его деньги. Счастлива сообщить, что он от них отделался.
Он отделался от всего, что казалось немного странным для человека, постоянно окружавшего себя всякой шушерой.
– Они подсовывали порноснимки в мой клипборд, – призналась Рори. – Хватали за лифчик, когда я проходила мимо. Иногда было кое-что и похуже.
– И Брэм их не останавливал?
– Вряд ли он знал все. Но это были его друзья и это он настоял, чтобы их пускали на площадку. Когда я пыталась говорить с ним об этом, он просил меня расслабиться и не обращать внимания на всякие глупости. Потом, как-то днем, они загнали меня в угол.
Джорджи неожиданно выпрямилась.
– Теперь вспоминаю. Режиссер всех отпустил, но я оставила на площадке книгу и поэтому вернулась. Я видела, как они прижали вас к стене. Только я забыла, что это были вы.
– Это была я. Ты стала орать на них и даже полезла в драку. И хотя была всего лишь подростком, все же обладала куда большей властью, чем жалкий помощник режиссера, и они отступили. Но ты так этого не оставила и обратилась к продюсерам. Негодяев выгнали с площадки, а Брэм ничего не смог поделать. – Рори едва заметно вскинула голову. – Я никогда не забывала, как ты заступилась за меня.
– Уверена, что любой поступил бы так же.
– Кто знает! Но дело в том, что я не забываю своих друзей.
Джорджи вдруг подумала о Брэме.
– Полагаю, вы и врагов не забываете.
Рори подняла бровь.
– Совершенно верно. Если только моя забывчивость не приносит студии кучу денег.
Джорджи улыбнулась, однако тут же стала серьезной.
– Если бы между вами и Брэмом не стояла та старая история, изменилось бы ваше мнение о постановке «Дома на дереве»?
– Студия вкладывает в проект не только сценарий, как ты понимаешь. Много-много больше.
– И в этом случае Брэм – самое главное лицо проекта.
– У него нет опыта в подобных вещах. – Брэм с юности был в этом бизнесе. Не отсутствие опыта, а черты характера отталкивали Рори. И она не задумалась это подтвердить: – Он заслужил свою дурную репутацию, Джорджи, особенно когда подвел тех, кто был связан с сериалом.
– Знаю. Но люди меняются. Никогда не видела его таким увлеченным.
Рори ответила сдержанной голливудской улыбкой, означавшей, что она уже все решила. Имея такого отца, как Пол, Джорджи вовсе не требовалось давить на кого-то, но никто, кроме нее, не мог выиграть эту битву. Она отчаянно хотела сыграть Элен, и успех Брэма был ее пропуском в совершенно новый мир серьезного кино.
– Думаю, увлеченность очень много значит, когда речь идет о великой картине. Весь опыт в мире не имеет значения, если режиссер не влюблен в проект.
Искренняя страсть Брэма к «Дому на дереве» заставила ее осознать, как долго сама она не испытывала ничего подобного. Роль Элен вернет ей эту страсть.
Рори подалась вперед и испытующе вгляделась в лицо Джорджи:
– Если действительно хочешь помочь Брэму, убеди его отойти в сторону и позволить мне заняться проектом.
– Это означает, что он не может быть продюсером… или главным героем.
– Брэм хороший актер, а фильм нуждается в гениальном. Его же возможности ограниченны.
Ограниченны. Как и возможности Джорджи…
– Впрочем, довольно бесплодных разговоров. – Рори изложила собственное мнение и намеренно сменила тему. – Я слышала, что дочь Джейка и Флер вернулась в Лос-Анджелес.
Джорджи поняла, что настаивать бесполезно, и заговорила о подругах.
– Настоящая женская дружба требует времени, которого у меня никогда нет, – холодно заметила Рори. – Но все имеет свою цену, а я люблю свою работу. И поэтому не жалуюсь.
Может, и нет, но Джорджи показалось, что в голосе Рори прозвучали нотки сожаления. Она жизни не представляла без поддержки подруг и перед уходом вдруг услышала собственный голос, приглашающий Рори на завтрашний ужин.
К ее удивлению, Рори согласилась.
Брэм ждал ее по другую сторону калитки.
– Ну как все прошло?
– Нормально.
Пожалуй, лучше отложить на завтра сообщение о том, что она пригласила Рори. Если сказать сейчас, он выпишет из Франции шеф-повара и наймет оркестр. На ее деньги.
– Насколько нормально?
– Я сказала, что не буду чернить тебя. И сдержала слово.
– Хочешь сказать, что все так и было?
– Я объяснила, что ты повзрослел и воспылал истинной страстью к проекту.
– Правда, объяснила? С совершенно серьезным лицом?
– Абсолютно! Господи, мне поклясться, что ли?
Он схватил ее в объятия и прильнул к губам чувственным поцелуем. И при этом его глаза восторженно блестели, как у добермана, которому неожиданно кинули здоровенную мясную кость. Джорджи немедленно начала таять. А почему нет? После всего, что ей пришлось пережить, она заслуживала безграничного, бездумного наслаждения.
Он обнял ее за бедра.
– Где Мег?
– На концерте. Хочешь секса втроем?
– Не сегодня.
Он снова поцеловал ее. И снова. Они ласкали друг друга и не могли оторваться.
Наконец он отпустил ее, да так резко, что она едва не упала, и бросился к веранде.
– Чаз! Эрон! Немедленно сюда!
Ему пришлось крикнуть еще раз, прежде чем они появились. Эрон работал сверхурочно, переделывая сайт Джорджи.
У него на шее висели наушники. Чаз держала в руке смертоносный на вид мясницкий нож.
Брэм вытащил из бумажника пару пятидесяток.
– Вы оба свободны на сегодня. Это небольшой бонус за усердную работу. А теперь проваливайте. Увидимся утром.
Эрон уставился на банкноты с таким видом, словно в жизни не имел дела с деньгами. Чаз злобно скривилась:
– На случай если никто не заметил, я готовлю ужин.
– И я знаю, что завтра он будет еще вкуснее.
Он взял их за руки и повел к двери, выходившей в гараж. Все это время Чаз громко протестовала.
– По крайней мере позволь мне хотя бы выключить гребаную плиту, прежде чем ты сожжешь дом!
– Я все сделаю сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103