После ухода парочки Брэм схватил Джорджи за руку, втащил в дом и запер двери. Они быстренько выключили плиту и направились в спальню. Его настойчивость будоражила ее, но она все же нахмурилась:
– Не думаешь, что это слишком… поспешно?
– Нет, – бросил Брэм, запирая дверь. – Раздевайся.
Глава 15
– Не заставляй меня просить дважды, – предупредил Брэм, когда Джорджи среагировала недостаточно быстро. И голос при этом у него был такой хрипловато-чувственный, что ее охватила новая волна желания.
Все настолько восхитительно несложно! Он хотел женщину, она хотела мужчину, только и всего. Наконец-то ее мучения позади и она может наслаждаться каждым моментом тайной любви.
– Заметано.
Джорджи стянула топ.
– Сейчас я тебя нокаутирую.
Брэм уставился на ее грудь, просвечивающуюся сквозь светло-желтое кружево бюстгальтера, и его взгляд наполнил ее наслаждением. Джорджи нравилось чувствовать себя желанной, и не важно, что она просто подвернулась ему под руку. Брэм сжал ее запястье.
– На этот раз я хочу лежать в постели. Чтобы видеть каждый дюйм твоего тела.
Она едва не растеклась, прямо здесь, посреди спальни. Глядя в его затуманенные лавандовые глаза, Джорджи напомнила себе, что он настолько ей безразличен, что не сможет причинить боль.
Но тут Брэм поцеловал ее, и все мысли мигом вылетели из головы.
На этот раз не было медленного стриптиза. Они разбросали одежду по всей комнате и набросились друг на друга. До вчерашнего дня Джорджи никогда не отдавалась мужчине без любви, но теперь совершенно потеряла голову. Не переставая ласкать ее, Брэм раздвинул ее ноги и положил себе на плечи. Джорджи изводила и дразнила его в ответ. Не для того, чтобы завести. Потому что так хотела сама, потому что они занимались любовью для ее удовольствия. Не для того, чтобы ублажить мужчину, который ее не любил.
Он был земным. Грубоватым. Основательным. Ласкал ее пальцами. Губами. Своей плотью. Она испытывала блаженную, ослепительную свободу. Финальный взрыв был сокрушительным.
Потом она, обмякшая, лежала под ним и чувствовала себя настолько вымотанной, что едва могла ворочать языком.
– О… я… уверена… что в следующий раз… будет лучше…
Брэм лег на спину, тяжело дыша, мокрый от пота. Губы его искривились в ленивой улыбке.
– Давай будем честны: для такой женщины, как ты, одного мужчины недостаточно.
Джорджи расплылась в улыбке.
До сих пор Брэм был единственным мужчиной, которого Чаз приглашала в свою квартирку, но теперь на диване сидел Эрон. Он так и не снял наушники, у колена болтался джек. На нем были потертые джинсы и помятая зеленая футболка. Курчавые волосы дыбом стояли над круглым лицом. Очки на носу сидели криво.
– Ты не можешь оставаться здесь, – бросила Чаз. – Уходи.
– Я уже сказал. Ключи от машины остались в офисе Джорджи.
– Возьми мою.
Брэм купил ей сверкающую новенькую «хонду-одиссей», но Чаз покидала дом только в самых крайних случаях, поэтому ездила в машине лишь за покупками. Брэм позволил ей обставить квартиру по своему вкусу. Чаз выбрала современную мебель в шоколадных и светло-коричневых тонах, а также простой черный стеллаж, угловатый стул для чтения и пару простых черно-белых абстрактных гравюр. Идеальный порядок. Все чисто и мирно. Все, если не считать Эрона.
Он рассеянно почесал грудь.
– Водительские права в моем бумажнике, а бумажник тоже остался в офисе Джорджи.
– И что? Я несколько лет водила машину без прав.
Она научилась водить в тринадцать – это была вынужденная необходимость, поскольку сама она представляла гораздо меньшую опасность на дорогах, чем вечно пьяная мачеха.
У нее и Эрона были ключи от дома, однако никто не спешил туда вернуться. По крайней мере квартирка над гаражом была в противоположной стороне от хозяйской спальни. Не хватало еще, чтоб ей пришлось подслушивать, как Брэм и Джорджи занимаются любовью. Она терпеть не могла Джорджи. Терпеть не могла, когда Брэм смеялся над очередной глупостью, высказанной женой. Терпеть не могла, когда они разговаривали о фильмах, которых сама она никогда не видела. Чаз хотела быть для него главной. Идиотизм, конечно…
– Ты здесь ночевать не будешь, – предупредила она.
– Я и не собирался. Я дам им еще немного времени, а потом вернусь в дом и заберу свои вещи.
Эрон поднялся и подошел к книжному шкафу, где стояли телевизор, кулинарные руководства и другие книги, подаренные Брэмом, включая написанные известным кулинаром Рут Райхл, которая рассказывала о том, как она увлеклась стряпней, и все такое. Лучшие книги, которые доводилось читать Чаз.
– Ты не должна вести себя с Джорджи как последняя стерва, – внезапно выпалил Эрон. Он взял с полки книгу и перевернул, чтобы прочитать аннотацию. – С таким же успехом ты могла бы повесить на шею табличку с признанием в любви Брэму.
– Я не влюблена в него! – рявкнула Чаз и, выхватив у Эрона книгу, втиснула ее обратно на полку. – Он мне небезразличен. И мне не по душе то, как она с ним обращается.
– Все потому, что она в отличие от тебя не лижет ему задницу.
– Я не лижу ему задницу. Я всегда говорю то, что думаю.
– Ну да. Ругаешь его, а сама крутишься с утра до вечера – готовишь еду, гладишь футболки. Вчера я видел, как ты вскочила и метнулась к стулу, чтобы смести крошки, перед тем как он сядет.
– Я забочусь о нем, потому что это моя работа. Не потому, что я влюблена.
– А мне кажется, это больше чем работа. В этом вся твоя жизнь.
– Ерунда. Я просто… многим обязана ему, вот и все.
– Чем?
Всем…
Чаз направилась в крохотную кухоньку. Эрон не в состоянии отличить любовь от влюбленности. А ведь это далеко не одно и то же. Чаз любила Брэма всем сердцем, однако к сексу это не имело никакого отношения. Он скорее был для нее лучшим во всей Вселенной братом. И она была готова на все ради него.
Она порылась в холодильнике в поисках «Маунтин дью». Эрон говорил, что пристрастился к этому напитку, когда учился в колледже, но налила только один стакан. Себе.
Когда-то Чаз хотела поступить не в колледж, а в кулинарную школу. После смерти мачехи она накопила достаточно денег на билет до Лос-Анджелеса, однако работу оказалось найти труднее, чем ожидала, особенно для девушки без диплома о среднем образовании. Ее планы заработать на учебу, трудясь официанткой в дорогом ресторане, скоро рухнули. Пришлось довольствоваться уборкой и подачей блюд в двух дешевых мексиканских закусочных, а жизнь в Лос-Анджелесе была очень дорогой. Даже работая по шестнадцать часов в день, Чаз была вынуждена тратить свои сбережения, чтобы хоть как-то прожить.
Но вскоре все стало еще хуже. Однажды Чаз пришла с работы домой и обнаружила, что ее обокрали. Чаз приказала себе не паниковать. Пусть придется временами обходиться без обеда, подумала она, но все же, если работать сверхурочно, она сумеет заплатить за комнату, а с покупкой машины можно подождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103