— Она самая, принцесса, я сразу ее узнал.
— Она уже давно пропала из замка отца, и ее никак не могли до сих пор отыскать. Так вот где эксцентричная маленькая графиня! Она, конечно же, ушла за генералом Мануэлем Павиа! Ну, это известие важнее, чем я ожидала, потому что если графиня решилась убежать из дома отца, так, наверное, решится на самый отчаянный поступок ради своего возлюбленного.
— Ваше сиятельство не ошиблись!
— Как, неужели попытка устроить побег? — спросил Альфонс.
— Нельзя знать… — сказал, пожав плечами, Изидор.
— От графини Кортециллы можно всего ожидать, — сказала Бланка. — Я знаю, она по уши влюблена в этого генерала Павиа и не остановится ни перед чем, чтобы спасти его от опасности.
— Так велите усилить караул, — поспешно сказал Альфонс.
— Эта мера уже принята, ваше высочество, только я велел стеречь не пленника, а графиню.
— Это лучше и умнее, — подтвердила Бланка. — Пусть наблюдают за графиней, а ночью или к утру донесут мне о том, что узнают. Графиня, услышав, что сегодня последняя ночь ее возлюбленного, не станет спокойно сидеть в Иране; ступайте теперь в это местечко и прикажите караульному, которому вы поручили стеречь графиню, сообщить мне, что заметит, около четырех часов утра.
— Куда прикажете ему явиться, ваше сиятельство?
— Куда ему прийти, дон Альфонс? — спросила Бланка, обращаясь к мужу и искоса взглянув на патера, стоявшего, как черное привидение, в глубине палатки и слушавшего их разговор.
— Я отдаю это на ваше усмотрение, — любезно отвечал дон Альфонс.
— Так скажите вашему караульному, который, конечно, должен быть вполне надежен, — продолжала Бланка, — чтоб он не являлся с донесением сюда, в лагерь, а пришел на то место дороги между Ираной и старым замком, которое находится на скалистой возвышенности, недалеко от обрыва, где виден между скалами черный крест…
— Я знаю это место, принцесса!
— Ну, так мы будем ждать там вашего солдата! А теперь торопитесь, скоро ночь, а вам еще целый час езды. Смотрите же, в точности исполните мое приказание…
— Слушаюсь, принцесса! Можно ли надеяться, что я буду иметь честь приветствовать ваши высочества завтра при совершении казни?
— Выслушав донесение караульного графини, мы приедем в замок, — отвечала Бланка. — Казнь генерала — это событие, и мы будем присутствовать при ней.
Изидор с поклоном вышел. Начинало темнеть, слуга принес свечи.
Патера, казалось, удовлетворил услышанный разговор; он подошел к принцу и донье пожелать спокойной ночи и вышел из палатки. Как только дверь за ним закрылась, Бланка быстро схватила руку Альфонса.
— Завтрашнее утро избавит нас и от него, — сказала она, понизив голос, — он умрет по своей же вине, именно из-за своей страсти шпионить!
— Как я его ненавижу!
— И я тоже, поэтому мы должны избавиться от него. Теперь представляется удобный случай.
— Как же это можно сделать?
— Иларио слышал разговор с ристани, и я голову даю на отсечение, что завтра, в четвертом часу утра, он будет на том месте, которое я назначила солдату.
— Да, но я не вижу, как это поможет нам избавиться от него?
— Недалеко от того места, где стоит старый черный К рест> — тихонько отвечала донья Бланка, — есть дорога к маленькому мостику, он перекинут с одного выступа скалы на другой и едва держится. На рассвете, когда Иларио проберется туда подслушивать, мост проломится под ним, и монах упадет в расщелину…
— План хорош, если удастся… Но как же мы сами пройдем к назначенному тобой месту в скалах? — спросил дон Альфонс.
— Есть еще другая дорога, по ней мы доедем до подножия крутого обрыва, потом взберемся на него, и когда удем подъезжать к замку, несносного патера, наверно, уже не будет на свете!
— Только бы все это удалось!
— Разумеется, удастся, как же иначе, дон Альфонс? — сказала с удивлением Бланка Мария. — Надеюсь, завтра с нас свалится тяжелое бремя, а пока спокойной ночи!
XVII. Штаб-квартира
Лагерь дона Карлоса тянулся до самой Памплоны, а полученные в последнее время средства дали возможность растянуть его еще дальше.
У принца, кроме министерства в полном составе, был тут еще маленький генеральный штаб, а при нем двести конных телохранителей и отряд зуавов, множество флигель-адъютантов, камергеров, егерей, военные казначеи и, наконец, два патера.
Задумав выпускать газету, где печатались бы сообщения из его лагеря и приказы, он сам набрал людей для этого.
У него были фельдъегеря, служившие курьерами там, где не имелось телеграфного сообщения. Одним словом, все было продумано безукоризненно, и так как лагерь бесперебойно снабжался провиантом и амуницией, то все шло наилучшим образом, обещая большой успех.
Сам дон Карлос, заботившийся главным образом об усилении артиллерии, был полон уверенности в успешном осуществлении своих планов. Из-за границы он получал большую поддержку не только деньгами, но и оружием, и вскоре его войска были настолько хорошо вооружены, что он с гордым самодовольством смотрел на дело своих рук.
Его штаб-квартира находилась в усадьбе около самой Памплоны, владельцы ее уехали со всей прислугой. Дон Карлос и его свита занимали весь огромный дом с прилежащими к нему мелкими строениями и службами, остальной же штат располагался в палатках, недалеко от усадьбы.
Дом, в котором жил дон Карлос и где проходили совещания его министров и генералов, соответствовал своему назначению блестящей обстановкой. Находясь в центре территории, занимаемой карлистскими отрядами, он был очень удобен для осуществления связи между ними и командованием.
Окрестные жители частью из страха, частью из корыстных расчетов без неприязни относились к претенденту на престол.
Дон Карлос только закончил длительное совещание с военным министром и министром финансов и ушел к себе в комнату, как вошедший флигель-адъютант доложил, что дозорные у Памплоны остановили ехавшего патера и провели на главную квартиру, так как он требовал, чтоб его доставили к дону Карлосу.
— Вы его видели и говорили с ним? — спросил принц.
— Да, ваше величество! Он называет себя патером Антонио и говорит, что при нем есть бумаги, предназначенные для передачи вашему величеству, которые могут объяснить, кто он такой.
— Патер Антонио… не из Мадрида ли?
— Из монастыря Святой Марии в Мадриде.
— Пусть войдет, я хочу поговорить с ним, — сказал дон Карлос, подходя к большому круглому столу, на котором лежало множество разных бумаг и карт.
В то время как он, бегло просмотрев некоторые документы, подписывал их, вошел патер Антонио.
Серьезный юноша, почти одних лет с доном Карлосом, нисколько не изменился. В его спокойном достоинстве, удивительном в такие молодые годы, было что-то располагающее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125