Я порадуюсь от чистого сердца, если она будет вашей.
Государственный казначей дружески пожал мнимому герцогу руку, и Эндемо подумал, что нашел в нем верного союзника, но Бачиоки был еще опаснее и утонченнее этого плута, которого он обманывал.
— Он любит сеньору, — шептал государственный казначей с дьявольской улыбкой, возвращаясь в Тюильри, — отсюда и его ненависть! Он, кажется, хорошее орудие для того, чтобы освободить нас от этого дона; может быть, они сами покончат друг с другом без постороннего вмешательства, что избавило бы нас от труда! Кажется, в этом деле я обнаружил свою способность к дипломатии.
X. ПОД СЕВАСТОПОЛЕМ
В июле 1854 года французские и английские войска высадились близ Варны; фельдмаршал Паскевич отвел от Силистрии свое ослабевшее войско и перешел сначала за Дунай, а потом за Прут.
Чувствительны были также потери соединенной армииnote 1. При поспешном переходе французов из Варны к Добручу, по полосе между Дунаем и Черным морем, погибло более двух тысяч человек от жары, утомления и холеры, а в лагере под Варной эта болезнь произвела сильное опустошение; когда же огонь истребил магазины и продовольственные склады, то почувствовался острый недостаток в съестных припасах, которые достать там было нелегко.
Между тем английский флот в сопровождении нескольких французских кораблей под началом адмирала Чарльза Непира направился в Балтийское море с намерением побудить Швецию к участию в войне, овладеть крепостью Кронштадт, охраняющей Петербург, и осадить русскую столицу.
Но последствия не оправдали ожиданий. Швеция не нарушила нейтралитет, а гранитные стены Кронштадта смеялись над усилиями нападающих. Взято было только небольшое укрепление Бомарзунд на Аландских островах.
В это время в Варне собрался военный совет, чтобы согласовать все последующие операции для успешного достижения цели. Здесь излагались важные мнения, между прочими мнение Ферот-паши, султанского пленника, который явился с пятьюдесятью черкесскими князьками и предложил сделать высадку в Азию, с целью вытеснить русских с Кавказа. Эта мысль понравилась англичанам, которые надеялись получить выгоду в этой операции; напротив того, французский полководец маршал С. Арно, чувствовавший зародыш смерти в своем хилом теле, подал голос за нападение на Севастополь. Он хотел со славой закончить свою жизнь и нашел себе поддержку у английского лорда Реглана, которому очень хотелось уничтожить русский черноморский флот.
Поэтому соединенный флот привез в сентябре около шестидесяти тысяч солдат (в том числе восемь тысяч турок) на Крымский полуостров, далеко выдающийся в Черное море.
Внутренность полуострова представляет пустынную безводную степь, где появляющиеся весной травы и растения засыхают от палящего солнца; по южному берегу проходят горы, по склонам которых и в долинах растут виноград и фруктовые деревья; вся же остальная часть полуострова, лишенная растительности и воды, представляет значительные неудобства для путника, а тем более для многочисленного войска.
На южном берегу Крыма расположен укрепленный город Севастополь, на севере которого находились тогда крепкие бастионы для защиты русского военного флота, стоящего на якоре в бухте, служащей гаванью.
Далее на севере цепь гор прерывалась рекой Альмой, около которой на высотах стоял губернатор полуострова, князь Меньшиков, с тридцатитысячной армией.
На эту-то армию союзники совершили свое первое нападение. Позиция русских на крутом утесистом берегу была так крепка, что началась кровопролитная битва. Со спокойным мужеством шли французы и англичане. Тогда генерал Боскет с зуавами и Олимпио Агуадо с карабинерами ударили с фланга, решив исход битвы. Меньшиков был вынужден отступить и, только благодаря тому обстоятельству, что конница французов была не в полном составе, он не потерпел полного поражения.
Тяжело выигранная победа при Альме, в которой отличились генерал Агуадо, маркиз Монтолон и авантюрист Октавио, а также Хуан, находившийся под градом пуль, дала надежду на скорое окончание похода.
Но не так скоро и легко можно было сокрушить оплот русского могущества на Черном море. Еще много крови и слез было пролито, прежде чем стали развеваться на крепости Севастополя французские и английские знамена.
Так как союзники, утомленные жестоким боем при Альме, не могли тотчас напасть на крепость, то Меньшиков имел время усилить гарнизон со всех сторон и окружить город новыми укреплениями. В то же время он затопил в бухте семь больших военных кораблей, чтобы неприятельский флот не мог войти в нее.
Достигнув Севастополя, союзники убедились, что подобная крепость неприступна и что поэтому необходимо ждать прибытия новых орудий и военных снарядов, а между тем приступить к планомерной осаде.
С этой целью на юге Севастополя был устроен лагерь; как лагерь, так и дорога к морю были укреплены.
Англичане расположились у Балаклавской бухты, а французы — у Камышовой.
В это время умер С. Арно на корабле, который должен был отвезти больного полководца в Константинополь. Порочная и развратная жизнь развила в нем болезнь, снедавшую его уже несколько лет и прекратившую его жизнь после тяжких страданий.
Его место занял генерал Канробер.
Лагерь французов простирался почти на полмили около Камыша. Днем и ночью здесь шли укрепительные работы; кипела шумная солдатская жизнь. Уланы, кирасиры, пехотинцы и артиллеристы собирались группами, разговаривали и кутили, кормили лошадей, сами закусывали у маркитанток, играли в карты или стояли просто перед палатками с заложенными в карманы руками.
Но несмотря на это движение и веселую солдатскую жизнь, все думали о предстоящих событиях, и многие озабоченно размышляли о наступающих днях и о том, останутся ли они живы после сражения.
— Ребята, веселее! — кричал разгоряченный вином карабинер. — Сегодня жив — завтра мертв! Вот солдатская жизнь! Долой морщины!
— Наливай! — крикнули окружающие маркитантке, и несколько голосов затянули родную песню, далеко раздававшуюся в холодном ноябрьском воздухе. Прислушиваясь к песне, солдаты выходили из палаток, подсаживались к друзьям; знакомая мелодия напоминала о матерях, невестах, у многих на глаза навернулись слезы.
Но должно было победить или умереть, и чем раньше будет одержана победа, тем скорее наступит славное возвращение на родину.
Как-то поздно вечером в конце длинной лагерной улицы остановились два офицера, закутанные в солдатские шинели. Они, казалось, принадлежали к высшим чинам, так как за ними стояло на некотором расстоянии несколько адъютантов.
Не более как в ста шагах от того места, где они стояли, находилась ставка полководца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Государственный казначей дружески пожал мнимому герцогу руку, и Эндемо подумал, что нашел в нем верного союзника, но Бачиоки был еще опаснее и утонченнее этого плута, которого он обманывал.
— Он любит сеньору, — шептал государственный казначей с дьявольской улыбкой, возвращаясь в Тюильри, — отсюда и его ненависть! Он, кажется, хорошее орудие для того, чтобы освободить нас от этого дона; может быть, они сами покончат друг с другом без постороннего вмешательства, что избавило бы нас от труда! Кажется, в этом деле я обнаружил свою способность к дипломатии.
X. ПОД СЕВАСТОПОЛЕМ
В июле 1854 года французские и английские войска высадились близ Варны; фельдмаршал Паскевич отвел от Силистрии свое ослабевшее войско и перешел сначала за Дунай, а потом за Прут.
Чувствительны были также потери соединенной армииnote 1. При поспешном переходе французов из Варны к Добручу, по полосе между Дунаем и Черным морем, погибло более двух тысяч человек от жары, утомления и холеры, а в лагере под Варной эта болезнь произвела сильное опустошение; когда же огонь истребил магазины и продовольственные склады, то почувствовался острый недостаток в съестных припасах, которые достать там было нелегко.
Между тем английский флот в сопровождении нескольких французских кораблей под началом адмирала Чарльза Непира направился в Балтийское море с намерением побудить Швецию к участию в войне, овладеть крепостью Кронштадт, охраняющей Петербург, и осадить русскую столицу.
Но последствия не оправдали ожиданий. Швеция не нарушила нейтралитет, а гранитные стены Кронштадта смеялись над усилиями нападающих. Взято было только небольшое укрепление Бомарзунд на Аландских островах.
В это время в Варне собрался военный совет, чтобы согласовать все последующие операции для успешного достижения цели. Здесь излагались важные мнения, между прочими мнение Ферот-паши, султанского пленника, который явился с пятьюдесятью черкесскими князьками и предложил сделать высадку в Азию, с целью вытеснить русских с Кавказа. Эта мысль понравилась англичанам, которые надеялись получить выгоду в этой операции; напротив того, французский полководец маршал С. Арно, чувствовавший зародыш смерти в своем хилом теле, подал голос за нападение на Севастополь. Он хотел со славой закончить свою жизнь и нашел себе поддержку у английского лорда Реглана, которому очень хотелось уничтожить русский черноморский флот.
Поэтому соединенный флот привез в сентябре около шестидесяти тысяч солдат (в том числе восемь тысяч турок) на Крымский полуостров, далеко выдающийся в Черное море.
Внутренность полуострова представляет пустынную безводную степь, где появляющиеся весной травы и растения засыхают от палящего солнца; по южному берегу проходят горы, по склонам которых и в долинах растут виноград и фруктовые деревья; вся же остальная часть полуострова, лишенная растительности и воды, представляет значительные неудобства для путника, а тем более для многочисленного войска.
На южном берегу Крыма расположен укрепленный город Севастополь, на севере которого находились тогда крепкие бастионы для защиты русского военного флота, стоящего на якоре в бухте, служащей гаванью.
Далее на севере цепь гор прерывалась рекой Альмой, около которой на высотах стоял губернатор полуострова, князь Меньшиков, с тридцатитысячной армией.
На эту-то армию союзники совершили свое первое нападение. Позиция русских на крутом утесистом берегу была так крепка, что началась кровопролитная битва. Со спокойным мужеством шли французы и англичане. Тогда генерал Боскет с зуавами и Олимпио Агуадо с карабинерами ударили с фланга, решив исход битвы. Меньшиков был вынужден отступить и, только благодаря тому обстоятельству, что конница французов была не в полном составе, он не потерпел полного поражения.
Тяжело выигранная победа при Альме, в которой отличились генерал Агуадо, маркиз Монтолон и авантюрист Октавио, а также Хуан, находившийся под градом пуль, дала надежду на скорое окончание похода.
Но не так скоро и легко можно было сокрушить оплот русского могущества на Черном море. Еще много крови и слез было пролито, прежде чем стали развеваться на крепости Севастополя французские и английские знамена.
Так как союзники, утомленные жестоким боем при Альме, не могли тотчас напасть на крепость, то Меньшиков имел время усилить гарнизон со всех сторон и окружить город новыми укреплениями. В то же время он затопил в бухте семь больших военных кораблей, чтобы неприятельский флот не мог войти в нее.
Достигнув Севастополя, союзники убедились, что подобная крепость неприступна и что поэтому необходимо ждать прибытия новых орудий и военных снарядов, а между тем приступить к планомерной осаде.
С этой целью на юге Севастополя был устроен лагерь; как лагерь, так и дорога к морю были укреплены.
Англичане расположились у Балаклавской бухты, а французы — у Камышовой.
В это время умер С. Арно на корабле, который должен был отвезти больного полководца в Константинополь. Порочная и развратная жизнь развила в нем болезнь, снедавшую его уже несколько лет и прекратившую его жизнь после тяжких страданий.
Его место занял генерал Канробер.
Лагерь французов простирался почти на полмили около Камыша. Днем и ночью здесь шли укрепительные работы; кипела шумная солдатская жизнь. Уланы, кирасиры, пехотинцы и артиллеристы собирались группами, разговаривали и кутили, кормили лошадей, сами закусывали у маркитанток, играли в карты или стояли просто перед палатками с заложенными в карманы руками.
Но несмотря на это движение и веселую солдатскую жизнь, все думали о предстоящих событиях, и многие озабоченно размышляли о наступающих днях и о том, останутся ли они живы после сражения.
— Ребята, веселее! — кричал разгоряченный вином карабинер. — Сегодня жив — завтра мертв! Вот солдатская жизнь! Долой морщины!
— Наливай! — крикнули окружающие маркитантке, и несколько голосов затянули родную песню, далеко раздававшуюся в холодном ноябрьском воздухе. Прислушиваясь к песне, солдаты выходили из палаток, подсаживались к друзьям; знакомая мелодия напоминала о матерях, невестах, у многих на глаза навернулись слезы.
Но должно было победить или умереть, и чем раньше будет одержана победа, тем скорее наступит славное возвращение на родину.
Как-то поздно вечером в конце длинной лагерной улицы остановились два офицера, закутанные в солдатские шинели. Они, казалось, принадлежали к высшим чинам, так как за ними стояло на некотором расстоянии несколько адъютантов.
Не более как в ста шагах от того места, где они стояли, находилась ставка полководца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145