Я был очень удивлен этим приказанием, но повиновался. Егерь сказал, что ему приказано проводить сеньору и меня на вокзал. Когда я стал поспешно укладывать свой чемодан, ко мне вошел другой полицейский агент. Он должен был нас сопровождать и сказал мне, что испанка, которую мы везем за границу, была дочерью брата короля Фердинанда, которого, не знаю почему, прозвали Черной Звездой! Королева Изабелла изъявила желание видеть эту дочь в Испании.
— Что вы говорите! Сеньора — дочь Черной Звезды? — вскричала пораженная Инесса.
— Так сказал агент, который был назначен вместе со мной сопровождать ее.
— Очень странно! — сказала Инесса тихим голосом.
— Все это также очень странно для меня, тем более, что бедная сеньора, писаная красавица, умоляла освободить ее! Казалось, она очень боялась возвращения в Испанию и хотела вернуться в свой отель, который, как мне кажется, находился на Вандомской площади.
— Говорили вы с ней о ее отношении к испанской королеве Изабелле?
— Я не говорил ни слова и не отвечал ни на один вопрос сеньоры, как будто был глухонемым. За мной наблюдал другой агент, и я хотел добросовестно исполнить свои обязанности.
— Дальше! Вы привезли сеньору в По?
— Там в замке нас ожидали два монаха, которые представили приказ о передаче им сеньоры! Они только за несколько часов до нас прибыли в замок; один из них понимал французский язык, но, узнав, что я итальянец, заговорил со мной по-итальянски.
— Два монаха? А сеньора?
— Она на коленях умоляла отпустить ее обратно во Францию, но напрасно! Монахи, как и я, должны были повиноваться.
— Куда же отвезли сеньору эти монахи?
— Этого они нам не сказали; они уехали за границу, а мы обратно в Париж.
— Так вы ничего не узнали об этих монахах?
— Они были из французского монастыря в Пампелуне. Инесса вздрогнула, это известие было самым важным во всем рассказе.
— Вы это знаете наверно, господин Грилли? — спросила она.
— Так сказал мне младший из монахов.
— И вы думаете, что он не солгал?
— Я откровенно рассказал вам, что я слышал и видел; больше я ничего не знаю.
— Вы правы, благодарю вас. Возьмите от меня эту награду и…
— Ваше имя?
Инесса подала агенту банковский билет.
— Я поклялась вам, — сказала она, приподнимая вуаль, — никогда не говорить Бачиоки об этом разговоре! Я Барселонская инфанта! Молчите же и вы…
Пораженный Грилли не мог сказать ни слова и смотрел изумленными глазами на Инессу, которая, сделав ему рукой прощальный жест, удалилась из Пале-Рояля.
— Проклятие! — прошептал наконец Грилли. — Инфанта Барселонская, доверенная статс-дама императрицы!.. Какую цель она преследует?
Грилли мог бы разрешить этот вопрос, если бы заметил, куда пошла инфанта; но он поспешил в залы, чтобы снова попытать счастья при помощи полученного банковского билета, между тем как Инесса направилась к Вандомской площади.
Она хотела сообщить собранные сведения слуге Валентино, которому, как ей было известно, Долорес вполне доверяла; Валентино же должен был передать все это защитнику Долорес, о любви и благородстве которого Инесса много слышала. Может быть, спасение еще было возможно; может быть, она еще могла исправить сделанное ею зло. Если Олимпио будет действовать быстро, то может найти Долорес, с которой была сыграна злая шутка.
Инесса достигла отеля после полуночи, она не хотела ждать следующего утра и громко позвонила. Валентино показалось, что он видит привидение, когда перед ним явилась вся закутанная в черное инфанта.
Она торопливо сообщила ему все, что ей стало известно о похищении Долорес. Валентино вскрикнул и поспешил в отель маркиза де Монтолона.
Друзья еще не спали, и Валентино передал им свое известие. Услышав это, Олимпио вскочил со своего места.
— В таком случае, мы сегодня же ночью отправляемся в Пампелуну. Ты едешь со мной, Валентино!
— Хоть в ад, дон Олимпио.
— Совершенно верное сравнение! Ты, Камерата, рассчитываешься за меня в Версале с графом и государственным казначеем Бачиоки. Прощайте, друзья! Утром я уже буду на дороге в Испанию и таким образом увижу свое отечество скорее, нежели предполагал.
Хуан предложил поехать вместе с Олимпио, но тот желал сделать это дело только вдвоем с Валентино.
Друзья пожали друг другу руки на прощанье. Камерата обещал точно исполнить возложенное на него поручение, и через несколько часов Олимпио уже ехал по южной железной дороге.
XXII. ГРАФ БАЧИОКИ
Эндемо и его слуга также возвратились в Париж с театра войны, но их отношения изменились самым странным образом. Огромные суммы, похищенные мнимым герцогом из Мединского замка, так быстро исчезли и большей частью перешли в карманы Джона, что Эндемо едва ли мог теперь удовлетворять требования слуги.
Между господином и слугой произошла бурная сцена. Плут с бульдогообразным лицом знал, что ему нечего больше ожидать от мнимого герцога, и, угрожая открыть его тайны, хотел выжать последние деньги, а затем бросить его на произвол судьбы.
Эндемо понимал угрожавшую ему опасность и потому думал только о том, как бы освободиться от своего жадного слуги.
Покушения на Олимпио и маркиза не принесли ожидаемых результатов, однако Эндемо надеялся, что Бачиоки даст ему хороший совет, а может быть, и помощь; он не предполагал, что Бачиоки питал надежду, что соперники уничтожат друг друга.
Государственный казначей был поэтому весьма удивлен, когда ему доложили о герцоге Мединском; впрочем, он надеялся избежать с его помощью опасности, угрожающей со стороны генерала Агуадо, который обещал явиться еще раз. Бачиоки еще не обдумал, как действовать при этой встрече.
— А, почтеннейший герцог, — вскричал он самым фамильярным тоном при входе Эндемо, — что скажете? Кажется, только призрак испанского генерала беспокоил вчера моих людей.
Бледное лицо Эндемо искривилось злобной улыбкой.
— Этот испанец, вероятно, заключил договор с сатаной, граф, иначе нельзя объяснить, как он и маркиз избежали смерти, неизбежной для всякого другого!
— Заключим и мы такой же договор, чтобы иметь в руках больше силы.
— Вы шутите, а для меня дело это очень важное! Я пожертвовал для него всем своим состоянием.
— Это было опрометчиво с вашей стороны, герцог.
— Теперь я приехал просить вас об одолжении.
— Располагайте мною!
— Герцог Агуадо уехал прошлой ночью в Испанию только с одним слугой.
— Что вы говорите, генерал…
— Отправился за границу с целью, как я слышал, отыскать сеньору, увезенную в Испанию! Вы знаете это…
— Ваше известие удивляет меня, — сказал Бачиоки очевидно обрадованный. — Действительно, молодая испанка выслана на родину…
— Генерал Агуадо знает куда? Бачиоки улыбнулся.
— Если его верно направили, то я могу сказать вам, куда он поехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
— Что вы говорите! Сеньора — дочь Черной Звезды? — вскричала пораженная Инесса.
— Так сказал агент, который был назначен вместе со мной сопровождать ее.
— Очень странно! — сказала Инесса тихим голосом.
— Все это также очень странно для меня, тем более, что бедная сеньора, писаная красавица, умоляла освободить ее! Казалось, она очень боялась возвращения в Испанию и хотела вернуться в свой отель, который, как мне кажется, находился на Вандомской площади.
— Говорили вы с ней о ее отношении к испанской королеве Изабелле?
— Я не говорил ни слова и не отвечал ни на один вопрос сеньоры, как будто был глухонемым. За мной наблюдал другой агент, и я хотел добросовестно исполнить свои обязанности.
— Дальше! Вы привезли сеньору в По?
— Там в замке нас ожидали два монаха, которые представили приказ о передаче им сеньоры! Они только за несколько часов до нас прибыли в замок; один из них понимал французский язык, но, узнав, что я итальянец, заговорил со мной по-итальянски.
— Два монаха? А сеньора?
— Она на коленях умоляла отпустить ее обратно во Францию, но напрасно! Монахи, как и я, должны были повиноваться.
— Куда же отвезли сеньору эти монахи?
— Этого они нам не сказали; они уехали за границу, а мы обратно в Париж.
— Так вы ничего не узнали об этих монахах?
— Они были из французского монастыря в Пампелуне. Инесса вздрогнула, это известие было самым важным во всем рассказе.
— Вы это знаете наверно, господин Грилли? — спросила она.
— Так сказал мне младший из монахов.
— И вы думаете, что он не солгал?
— Я откровенно рассказал вам, что я слышал и видел; больше я ничего не знаю.
— Вы правы, благодарю вас. Возьмите от меня эту награду и…
— Ваше имя?
Инесса подала агенту банковский билет.
— Я поклялась вам, — сказала она, приподнимая вуаль, — никогда не говорить Бачиоки об этом разговоре! Я Барселонская инфанта! Молчите же и вы…
Пораженный Грилли не мог сказать ни слова и смотрел изумленными глазами на Инессу, которая, сделав ему рукой прощальный жест, удалилась из Пале-Рояля.
— Проклятие! — прошептал наконец Грилли. — Инфанта Барселонская, доверенная статс-дама императрицы!.. Какую цель она преследует?
Грилли мог бы разрешить этот вопрос, если бы заметил, куда пошла инфанта; но он поспешил в залы, чтобы снова попытать счастья при помощи полученного банковского билета, между тем как Инесса направилась к Вандомской площади.
Она хотела сообщить собранные сведения слуге Валентино, которому, как ей было известно, Долорес вполне доверяла; Валентино же должен был передать все это защитнику Долорес, о любви и благородстве которого Инесса много слышала. Может быть, спасение еще было возможно; может быть, она еще могла исправить сделанное ею зло. Если Олимпио будет действовать быстро, то может найти Долорес, с которой была сыграна злая шутка.
Инесса достигла отеля после полуночи, она не хотела ждать следующего утра и громко позвонила. Валентино показалось, что он видит привидение, когда перед ним явилась вся закутанная в черное инфанта.
Она торопливо сообщила ему все, что ей стало известно о похищении Долорес. Валентино вскрикнул и поспешил в отель маркиза де Монтолона.
Друзья еще не спали, и Валентино передал им свое известие. Услышав это, Олимпио вскочил со своего места.
— В таком случае, мы сегодня же ночью отправляемся в Пампелуну. Ты едешь со мной, Валентино!
— Хоть в ад, дон Олимпио.
— Совершенно верное сравнение! Ты, Камерата, рассчитываешься за меня в Версале с графом и государственным казначеем Бачиоки. Прощайте, друзья! Утром я уже буду на дороге в Испанию и таким образом увижу свое отечество скорее, нежели предполагал.
Хуан предложил поехать вместе с Олимпио, но тот желал сделать это дело только вдвоем с Валентино.
Друзья пожали друг другу руки на прощанье. Камерата обещал точно исполнить возложенное на него поручение, и через несколько часов Олимпио уже ехал по южной железной дороге.
XXII. ГРАФ БАЧИОКИ
Эндемо и его слуга также возвратились в Париж с театра войны, но их отношения изменились самым странным образом. Огромные суммы, похищенные мнимым герцогом из Мединского замка, так быстро исчезли и большей частью перешли в карманы Джона, что Эндемо едва ли мог теперь удовлетворять требования слуги.
Между господином и слугой произошла бурная сцена. Плут с бульдогообразным лицом знал, что ему нечего больше ожидать от мнимого герцога, и, угрожая открыть его тайны, хотел выжать последние деньги, а затем бросить его на произвол судьбы.
Эндемо понимал угрожавшую ему опасность и потому думал только о том, как бы освободиться от своего жадного слуги.
Покушения на Олимпио и маркиза не принесли ожидаемых результатов, однако Эндемо надеялся, что Бачиоки даст ему хороший совет, а может быть, и помощь; он не предполагал, что Бачиоки питал надежду, что соперники уничтожат друг друга.
Государственный казначей был поэтому весьма удивлен, когда ему доложили о герцоге Мединском; впрочем, он надеялся избежать с его помощью опасности, угрожающей со стороны генерала Агуадо, который обещал явиться еще раз. Бачиоки еще не обдумал, как действовать при этой встрече.
— А, почтеннейший герцог, — вскричал он самым фамильярным тоном при входе Эндемо, — что скажете? Кажется, только призрак испанского генерала беспокоил вчера моих людей.
Бледное лицо Эндемо искривилось злобной улыбкой.
— Этот испанец, вероятно, заключил договор с сатаной, граф, иначе нельзя объяснить, как он и маркиз избежали смерти, неизбежной для всякого другого!
— Заключим и мы такой же договор, чтобы иметь в руках больше силы.
— Вы шутите, а для меня дело это очень важное! Я пожертвовал для него всем своим состоянием.
— Это было опрометчиво с вашей стороны, герцог.
— Теперь я приехал просить вас об одолжении.
— Располагайте мною!
— Герцог Агуадо уехал прошлой ночью в Испанию только с одним слугой.
— Что вы говорите, генерал…
— Отправился за границу с целью, как я слышал, отыскать сеньору, увезенную в Испанию! Вы знаете это…
— Ваше известие удивляет меня, — сказал Бачиоки очевидно обрадованный. — Действительно, молодая испанка выслана на родину…
— Генерал Агуадо знает куда? Бачиоки улыбнулся.
— Если его верно направили, то я могу сказать вам, куда он поехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145