такое подозрение невыносимо для меня!
Инфанта не могла скрыть насмешливой улыбки; этот корыстолюбец хотел казаться бескорыстным. Но истинная причина, как угадывала инфанта, заключалась в том, что Готт не мог на этом деле заработать большую сумму денег.
Когда Инесса гордо простилась с ним, он заметил, что не так повел дело.
— Я желал бы доказать свою готовность служить вашему высочеству. Приказывайте, назначьте сумму, какую я могу предложить, и хотя я сегодня целый день не был дома и не видел своего семейства, однако немедленно отправлюсь к Грилли…
— Это будет несправедливо с моей стороны, господин Готт! Отправляйтесь к вашему семейству, я не хочу задерживать вас напрасно!
— И днем и ночью я — покорнейший слуга вашего высочества! Инфанта поклонилась агенту, который рассчитывал на большое вознаграждение, и ошибся.
— Может быть, в другой раз я воспользуюсь вашими услугами, — сказала инфанта уклончиво и вышла из дома.
Она тотчас отправилась на отдаленную Орлеанскую улицу, № 18, решив самостоятельно выведать тайну Грилли и загладить свою вину.
Грилли, родом итальянец, был сколь ловок, столь и хитер. Зная это, Бачиоки давал ему много тайных поручении. Так, он познакомил придворных с прелестной танцовщицей Фиоранти и отстранил ее, когда она прискучила императору. Говорят, что Грилли вывез ночью за границу графинь С. Марсо, когда Людовик Наполеон отказался от обеих обольстительных сестер, по настоянию Евгении. Во всяком случае Грилли был вполне удачной креатурой Бачиоки, который даже гордился тем.
После своего разговора с инфантой Барселонской Бачиоки побывал в павильоне Марзан и там совершенно случайно узнал от старого камердинера, что некоторое время тому назад здесь проходил граф д'Онси. Камердинер предполагал, что инфанта обладает некоторыми качествами донны Дианы, которая прельщала всех мужчин; он думал, что Бачиоки возвращался с тайного свидания и потому нарочно выбрал этот почти никогда непосещаемый ход, чтобы выйти из флигеля императрицы.
Бачиоки был немало поражен этим известием, но, чтобы побольше выведать у старого камердинера, притворился, будто он сильно ревнует. Однако, имея мало времени, он должен был довольствоваться рассказом о том, что инфанта приняла иностранного и загадочного графа в галерее, а потом в полночь увела в верхние комнаты.
— Ого, — подумал Бачиоки, — из этого дела можно извлечь кое-что интересное!
Он отправился к Грилли и застал там дядю д'Ора. Итальянец чрезвычайно обрадовался этому посещению и повел графа в свой удобный кабинет.
— Любезный Грилли, — сказал Бачиоки, разваливаясь в креслах и закрывая лицо надушенным шелковым платком. — Я пришел к вам повторить еще раз свое пожелание, чтобы дело с той сеньорой осталось тайной! Вы понимаете меня? Для вас могут быть неприятные последствия, если вы разгласите что-нибудь об этом происшествии.
— Ваше сиятельство, можете быть уверены, что я умею молчать и ценить оказанное мне доверие.
— Сколько вы получили за свою поездку, Грилли?
— Я справлюсь в моей книге…
— Как! Вы ведете денежные счеты?
— Не называя однако дела, которое дает мне доход. Сделайте одолжение, ваше сиятельство, убедитесь сами. Вот статья, о которой мы говорим: граф Б. 10 000 фр.!
— Хорошо, любезный Грилли! С некоторого времени здесь появился молодой граф, о котором никто не знает ничего положительного. Он называет себя Октавио д'Онси, вступил волонтером в армию, отличился при Инкермане и скоро возвратится сюда! Я желал бы знать, кто этот граф д'Онси; он несколько похож на искателя приключений, и я мог бы предостеречь одну высокопоставленную даму от заблуждения насчет этого человека.
— Я употреблю все усилия, ваше сиятельство, чтобы доставить вам как можно скорее известие о личности графа!
— Дама, которой это касается, мне очень дорога, Грилли!
— Понимаю, ваше сиятельство, — сказал агент со скромной и дружелюбной улыбкой.
— Может быть, для нашей цели будет полезно вам знать имя этой дамы, — мне кажется, она находится с этим загадочным графом в связи, — это инфанта Барселонская, первая статс-дама императрицы.
— Ваше сиятельство, можете быть уверены, что я воспользуюсь вашими словами возможно осторожнее и что, по прибытии графа, употреблю все усилия, чтобы сделаться достойным вашего доверия.
— Я знаю ваше рвение, любезный Грилли! Главное дело — осторожность и благоразумие! Прощайте! Еще одно… Ваш сын в армии?
— Точно так, ваше сиятельство! Ему двадцать один год, он подпоручик.
— Я помню его, красивый молодой человек!
— Много чести, ваше сиятельство!
— По своем возвращении он получит следующий чин. Я позабочусь, чтобы патент для него был доставлен вам на этих днях.
— Какую радость готовите вы мне, ваше сиятельство.
— Вы справедливо ее заслужили, любезный Грилли! До свидания! Я надеюсь на вас!
Бачиоки возвратился от агента в Тюильри, он надеялся теперь, что совсем привлек Грилли на свою сторону.
Грилли принадлежал к тем итальянцам, которые подчиняются только одной страсти. Едва ушел Бачиоки, как он подошел к своему письменному столу и, ввиду новых доходов, наполнил свои карманы деньгами, которые хранил в одном из выдвижных ящиков. Ночью он Должен был исполнять службу в Пале-Рояле, в котором всегда находилось несколько полицейских агентов.
Но на первом этаже Пале-Рояля помещалось много изящных кафе, в задних залах которых шла крупная игра. Никто не знал этого лучше Грилли.
Он был всегда самым ревностным участником этого ночного общества, состоявшего из так называемых roues, игроков по ремеслу, обнищавших дворян и тому подобных личностей. Сидя за игорным столом, он проводил ночь самым приятным образом. Он много раз выигрывал, но в последнее время стал так часто проигрывать, что желание играть мучило его еще более. Сильное волнение было для него высшим наслаждением, и игра обратилась в страсть! Семейство его терпело нужду и даже не подозревало, что Грилли получает большие тайные доходы за свою особенную службу. Поэтому тотчас по уходу Бачиоки он поспешил в Пале-Рояль.
Уже наступал вечер, когда он, побуждаемый волнением, торопливо шел по улицам Парижа. Жажда денег мучила его, он надеялся выиграть в десять раз более того, сколько поставит. Игра делает своим рабом всякого, кто хоть однажды изведал ее. Кроме того, она ведет за собой все другие пороки, ибо столь могущественна, что увлекает своего раба ко всевозможным преступлениям.
До сих пор для Грилли дурным последствием игры было то, что он проигрывал в одну ночь все полученные им крупные суммы; однако он все сильнее и сильнее предавался этой ужасной страсти…
Инесса приехала к агенту, когда он уже спешил к Пале-Роялю. Однако она застала его писца, который сказал ей, где она может видеть Грилли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Инфанта не могла скрыть насмешливой улыбки; этот корыстолюбец хотел казаться бескорыстным. Но истинная причина, как угадывала инфанта, заключалась в том, что Готт не мог на этом деле заработать большую сумму денег.
Когда Инесса гордо простилась с ним, он заметил, что не так повел дело.
— Я желал бы доказать свою готовность служить вашему высочеству. Приказывайте, назначьте сумму, какую я могу предложить, и хотя я сегодня целый день не был дома и не видел своего семейства, однако немедленно отправлюсь к Грилли…
— Это будет несправедливо с моей стороны, господин Готт! Отправляйтесь к вашему семейству, я не хочу задерживать вас напрасно!
— И днем и ночью я — покорнейший слуга вашего высочества! Инфанта поклонилась агенту, который рассчитывал на большое вознаграждение, и ошибся.
— Может быть, в другой раз я воспользуюсь вашими услугами, — сказала инфанта уклончиво и вышла из дома.
Она тотчас отправилась на отдаленную Орлеанскую улицу, № 18, решив самостоятельно выведать тайну Грилли и загладить свою вину.
Грилли, родом итальянец, был сколь ловок, столь и хитер. Зная это, Бачиоки давал ему много тайных поручении. Так, он познакомил придворных с прелестной танцовщицей Фиоранти и отстранил ее, когда она прискучила императору. Говорят, что Грилли вывез ночью за границу графинь С. Марсо, когда Людовик Наполеон отказался от обеих обольстительных сестер, по настоянию Евгении. Во всяком случае Грилли был вполне удачной креатурой Бачиоки, который даже гордился тем.
После своего разговора с инфантой Барселонской Бачиоки побывал в павильоне Марзан и там совершенно случайно узнал от старого камердинера, что некоторое время тому назад здесь проходил граф д'Онси. Камердинер предполагал, что инфанта обладает некоторыми качествами донны Дианы, которая прельщала всех мужчин; он думал, что Бачиоки возвращался с тайного свидания и потому нарочно выбрал этот почти никогда непосещаемый ход, чтобы выйти из флигеля императрицы.
Бачиоки был немало поражен этим известием, но, чтобы побольше выведать у старого камердинера, притворился, будто он сильно ревнует. Однако, имея мало времени, он должен был довольствоваться рассказом о том, что инфанта приняла иностранного и загадочного графа в галерее, а потом в полночь увела в верхние комнаты.
— Ого, — подумал Бачиоки, — из этого дела можно извлечь кое-что интересное!
Он отправился к Грилли и застал там дядю д'Ора. Итальянец чрезвычайно обрадовался этому посещению и повел графа в свой удобный кабинет.
— Любезный Грилли, — сказал Бачиоки, разваливаясь в креслах и закрывая лицо надушенным шелковым платком. — Я пришел к вам повторить еще раз свое пожелание, чтобы дело с той сеньорой осталось тайной! Вы понимаете меня? Для вас могут быть неприятные последствия, если вы разгласите что-нибудь об этом происшествии.
— Ваше сиятельство, можете быть уверены, что я умею молчать и ценить оказанное мне доверие.
— Сколько вы получили за свою поездку, Грилли?
— Я справлюсь в моей книге…
— Как! Вы ведете денежные счеты?
— Не называя однако дела, которое дает мне доход. Сделайте одолжение, ваше сиятельство, убедитесь сами. Вот статья, о которой мы говорим: граф Б. 10 000 фр.!
— Хорошо, любезный Грилли! С некоторого времени здесь появился молодой граф, о котором никто не знает ничего положительного. Он называет себя Октавио д'Онси, вступил волонтером в армию, отличился при Инкермане и скоро возвратится сюда! Я желал бы знать, кто этот граф д'Онси; он несколько похож на искателя приключений, и я мог бы предостеречь одну высокопоставленную даму от заблуждения насчет этого человека.
— Я употреблю все усилия, ваше сиятельство, чтобы доставить вам как можно скорее известие о личности графа!
— Дама, которой это касается, мне очень дорога, Грилли!
— Понимаю, ваше сиятельство, — сказал агент со скромной и дружелюбной улыбкой.
— Может быть, для нашей цели будет полезно вам знать имя этой дамы, — мне кажется, она находится с этим загадочным графом в связи, — это инфанта Барселонская, первая статс-дама императрицы.
— Ваше сиятельство, можете быть уверены, что я воспользуюсь вашими словами возможно осторожнее и что, по прибытии графа, употреблю все усилия, чтобы сделаться достойным вашего доверия.
— Я знаю ваше рвение, любезный Грилли! Главное дело — осторожность и благоразумие! Прощайте! Еще одно… Ваш сын в армии?
— Точно так, ваше сиятельство! Ему двадцать один год, он подпоручик.
— Я помню его, красивый молодой человек!
— Много чести, ваше сиятельство!
— По своем возвращении он получит следующий чин. Я позабочусь, чтобы патент для него был доставлен вам на этих днях.
— Какую радость готовите вы мне, ваше сиятельство.
— Вы справедливо ее заслужили, любезный Грилли! До свидания! Я надеюсь на вас!
Бачиоки возвратился от агента в Тюильри, он надеялся теперь, что совсем привлек Грилли на свою сторону.
Грилли принадлежал к тем итальянцам, которые подчиняются только одной страсти. Едва ушел Бачиоки, как он подошел к своему письменному столу и, ввиду новых доходов, наполнил свои карманы деньгами, которые хранил в одном из выдвижных ящиков. Ночью он Должен был исполнять службу в Пале-Рояле, в котором всегда находилось несколько полицейских агентов.
Но на первом этаже Пале-Рояля помещалось много изящных кафе, в задних залах которых шла крупная игра. Никто не знал этого лучше Грилли.
Он был всегда самым ревностным участником этого ночного общества, состоявшего из так называемых roues, игроков по ремеслу, обнищавших дворян и тому подобных личностей. Сидя за игорным столом, он проводил ночь самым приятным образом. Он много раз выигрывал, но в последнее время стал так часто проигрывать, что желание играть мучило его еще более. Сильное волнение было для него высшим наслаждением, и игра обратилась в страсть! Семейство его терпело нужду и даже не подозревало, что Грилли получает большие тайные доходы за свою особенную службу. Поэтому тотчас по уходу Бачиоки он поспешил в Пале-Рояль.
Уже наступал вечер, когда он, побуждаемый волнением, торопливо шел по улицам Парижа. Жажда денег мучила его, он надеялся выиграть в десять раз более того, сколько поставит. Игра делает своим рабом всякого, кто хоть однажды изведал ее. Кроме того, она ведет за собой все другие пороки, ибо столь могущественна, что увлекает своего раба ко всевозможным преступлениям.
До сих пор для Грилли дурным последствием игры было то, что он проигрывал в одну ночь все полученные им крупные суммы; однако он все сильнее и сильнее предавался этой ужасной страсти…
Инесса приехала к агенту, когда он уже спешил к Пале-Роялю. Однако она застала его писца, который сказал ей, где она может видеть Грилли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145