Мимо нагромождений исполинских черных валунов, иные с желто-бурыми пятнами лишайников, иные, блестевшие от воды стекавших по ним ручьев, а затем выбрались на плато, покрытое низким кустарником и пучками почти белой, выгоревшей на солнце травы. Все чаще стали встречаться кучки приткнувшихся друг к другу хижин, острые соломенные крыши которых торчали из-за сложенных из камней оград, и лоскутки крестьянских полей, обсаженные по краям для защиты от нашествий скота и диких животных толстыми молочаями с длинными колючками.
Резиденция эмира Нуху Лере нависла над небольшим городком, окруженным рядами лавок и мастерских ремесленников. Толстые стены и узкие окна делали ее похожей на настоящую крепость. У ворот караван встретил сам эмир. Высокий и худой, с короткой седой бородой и длинным горбатым носом. Такой же смуглолицый, как и тот курдский бек, которому Дмитрий, вместе с драгунским ротмистром, возил подарки питерского начальства куда-то к югу от горы Арарат. По случаю приезда гостей эмир был одет в дорогую синюю рига — широкую одежду с разрезами по бокам и с богатой вышивкой вдоль ворота и на груди. На голове имел огромный тюрбан, на который ушло много локтей той блестящей черной ткани, что умеют делать только в славном городе Кано.
На глазах у всего населения городка торжественно обменялись приветствиями и чинно вошли во внутренние покои дворца. Только здесь эмир дал волю чувствам. Обнял дочь и дрогнувшим голосом произнес:
— Слава Аллаху, ты благополучно вернулась!
Сразу стало заметно, как согнулась его спина и вздрагивают руки.
— Она у меня только одна и осталась, — как бы извиняясь за свою слабость сказал он Дмитрию. — Когда уезжала, думали, что начнется война. А она у меня смелая, решила выступить за честь рода, не захотела сидеть дома. Все ее братья погибли, она последняя. Войско из похода вернулось, а она осталась в Борну. Теперь вот вернулась, привезла мужа, славного воина… По нашим обычаям, она теперь твое собственное поле. Засевай его, снимай урожай…
— Отец, — Дмитрий почтительно склонил голову. — Пусть это будет поле «ганду», урожай с которого идет в общий амбар и служит на благо всей семьи.
— Воистину, ты знаешь наши обычаи! Лучшего ответа я не мог услышать и от собственного сына. — Старый эмир был растроган. Без стеснения громко всхлипнул и смахнул набежавшую слезу. — В Борну тебе дали титул галадима?
— Да, отец.
— У нас его дают только евнухам. Жалую тебе звание мадаваки! Это главный советник эмира, который командует всем его войском.
Услышав это, Амина захлопала в ладоши и бросилась на шею отцу, потом обняла мужа. Радостно воскликнула:
— Теперь наш сын станет наследником Лере!
— Ты, дочка, не испортила нашу породу, — торжественно произнес старик и пояснил Дмитрию: — Мы ведем свой род от Гунгума, сына Баво, внука Баяджида. Поименно помним о более чем шестидесяти эмирах, которые правили в Зарии. И мы всегда брали в жены непорочных девушек из знатных родов арабов или фула. Все они высокие и стройные, со светлой кожей!
— Прости мое невежество, отец, но объясни — чьи славные имена ты сейчас произнес?
— В наших старинных летописях сказано, что много сотен лет назад на краю Сахары правила смелая охотница Даура. Ее народ возделывал землю, пас скот и торговал с купцами, чьи караваны приходили из далеких стран. Но случилось так, что огромный змей поселился в единственном колодце ее города. Он нападал на жителей, и они могли набрать воды только раз в неделю, пока он спал. Многие богатыри пытались убить чудовище, но все они погибали в поединке с ним. Но однажды в город приехал бесстрашный воин Баяджид, сын халифа Багдада. Он странствовал по Сахаре, в которой в старину росли леса и зеленели луга. Даура попросила его спасти народ от гибели. Витязь смело вступил в бой и зарубил змея своим мечом, а потом он женился на Дауре. Позднее их сын Баво стал правителем всего края и вместе со своими шестью сыновьями построил семь главных городов народа хауса. Братья договорились, что их подданные будут заниматься определенными видами торговли и ремесел. Наш предок Гунгума обосновался на южной границе, стал воином, отбивал нападения соседей и сам ходил в походы, приводил братьям пленных. За это они его и прозвали «повелителем рабов».
Все, присутствующие в покое, благоговейно внимали старому эмиру, старательно делали вид, что о многом слышат в первый раз. В конце его рассказа один из сановников поспешил громогласно объявить о том, что Амина ничем не хуже своей прародительницы Дауры. Она также вышла замуж за иностранного витязя, слава о воинской доблести которого уже гремит от Нила до Нигера. Услышав это, эмир с гордостью взглянул на всех и торжественно заявил, что такое важное событие следует отпраздновать.
Праздник устроили на славу. После обильного угощения последовали танцы, а бродячие музыканты исполняли старинные баллады, прославляли подвиги древних героев. Голосистый запевала, отбивая такт на маленьком ручном барабане, восславил былые победы эмира Нуху, пропел здравицу его красавице дочери. Не забыл и о ее супруге, но, как и подобает поэту, не обошелся без прикрас в описаниях подвигов «чужеземного богатыря, решившего отдохнуть на сладостных холмах Зарии». К счастью, Дмитрий понял далеко не все, остальные слушатели проявили похвальную сдержанность, хотя некоторые старушки неодобрительно покачивали головами. Но веселые куплеты на местные темы были встречены с бурным восторгом. Все знали о незадачливом земляке, купившем осла по цене коня, о подравшихся женах городского стражника и других событиях, вместе с музыкантами подхватывали припев и отбивали такт, хлопая в ладоши и топая ногами. Каури, медные браслеты и орехи кола так и сыпались в широкую корзину у ног запевалы. Не отстал от остальных и Дмитрий — расщедрился на несколько талеров.
Затем последовало выступление дрессировщика, попугай которого время от времени звонко кричал: «Слава эмиру!» Ученые обезьянки проделывали уморительные штуки и вызвали всеобщий хохот. Но люди замолчали, когда перед ними встали шесть гиен. По команде хозяина они начали выть, вставать на задние лапы, кувыркаться и прыгать друг через друга. Раздались возгласы удивления, после того как на одну из них уселась верхом обезьяна и проскакала по кругу.
— Не знал, что эти животные способны на такое, — тихо сказал жене Дмитрий. — В походе мы их опасались, видели, как они отбивали добычу у львов.
— Приручить гиен очень трудно, — ответила она. — Но некоторые занимаются этим не просто ради забавы. Таким образом получают чутких и преданных сторожей, более быстрых и сильных, чем собаки. Гиены отлично видят в темноте, бегают бесшумно, хорошо плавают — вору невозможно от них спастись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Резиденция эмира Нуху Лере нависла над небольшим городком, окруженным рядами лавок и мастерских ремесленников. Толстые стены и узкие окна делали ее похожей на настоящую крепость. У ворот караван встретил сам эмир. Высокий и худой, с короткой седой бородой и длинным горбатым носом. Такой же смуглолицый, как и тот курдский бек, которому Дмитрий, вместе с драгунским ротмистром, возил подарки питерского начальства куда-то к югу от горы Арарат. По случаю приезда гостей эмир был одет в дорогую синюю рига — широкую одежду с разрезами по бокам и с богатой вышивкой вдоль ворота и на груди. На голове имел огромный тюрбан, на который ушло много локтей той блестящей черной ткани, что умеют делать только в славном городе Кано.
На глазах у всего населения городка торжественно обменялись приветствиями и чинно вошли во внутренние покои дворца. Только здесь эмир дал волю чувствам. Обнял дочь и дрогнувшим голосом произнес:
— Слава Аллаху, ты благополучно вернулась!
Сразу стало заметно, как согнулась его спина и вздрагивают руки.
— Она у меня только одна и осталась, — как бы извиняясь за свою слабость сказал он Дмитрию. — Когда уезжала, думали, что начнется война. А она у меня смелая, решила выступить за честь рода, не захотела сидеть дома. Все ее братья погибли, она последняя. Войско из похода вернулось, а она осталась в Борну. Теперь вот вернулась, привезла мужа, славного воина… По нашим обычаям, она теперь твое собственное поле. Засевай его, снимай урожай…
— Отец, — Дмитрий почтительно склонил голову. — Пусть это будет поле «ганду», урожай с которого идет в общий амбар и служит на благо всей семьи.
— Воистину, ты знаешь наши обычаи! Лучшего ответа я не мог услышать и от собственного сына. — Старый эмир был растроган. Без стеснения громко всхлипнул и смахнул набежавшую слезу. — В Борну тебе дали титул галадима?
— Да, отец.
— У нас его дают только евнухам. Жалую тебе звание мадаваки! Это главный советник эмира, который командует всем его войском.
Услышав это, Амина захлопала в ладоши и бросилась на шею отцу, потом обняла мужа. Радостно воскликнула:
— Теперь наш сын станет наследником Лере!
— Ты, дочка, не испортила нашу породу, — торжественно произнес старик и пояснил Дмитрию: — Мы ведем свой род от Гунгума, сына Баво, внука Баяджида. Поименно помним о более чем шестидесяти эмирах, которые правили в Зарии. И мы всегда брали в жены непорочных девушек из знатных родов арабов или фула. Все они высокие и стройные, со светлой кожей!
— Прости мое невежество, отец, но объясни — чьи славные имена ты сейчас произнес?
— В наших старинных летописях сказано, что много сотен лет назад на краю Сахары правила смелая охотница Даура. Ее народ возделывал землю, пас скот и торговал с купцами, чьи караваны приходили из далеких стран. Но случилось так, что огромный змей поселился в единственном колодце ее города. Он нападал на жителей, и они могли набрать воды только раз в неделю, пока он спал. Многие богатыри пытались убить чудовище, но все они погибали в поединке с ним. Но однажды в город приехал бесстрашный воин Баяджид, сын халифа Багдада. Он странствовал по Сахаре, в которой в старину росли леса и зеленели луга. Даура попросила его спасти народ от гибели. Витязь смело вступил в бой и зарубил змея своим мечом, а потом он женился на Дауре. Позднее их сын Баво стал правителем всего края и вместе со своими шестью сыновьями построил семь главных городов народа хауса. Братья договорились, что их подданные будут заниматься определенными видами торговли и ремесел. Наш предок Гунгума обосновался на южной границе, стал воином, отбивал нападения соседей и сам ходил в походы, приводил братьям пленных. За это они его и прозвали «повелителем рабов».
Все, присутствующие в покое, благоговейно внимали старому эмиру, старательно делали вид, что о многом слышат в первый раз. В конце его рассказа один из сановников поспешил громогласно объявить о том, что Амина ничем не хуже своей прародительницы Дауры. Она также вышла замуж за иностранного витязя, слава о воинской доблести которого уже гремит от Нила до Нигера. Услышав это, эмир с гордостью взглянул на всех и торжественно заявил, что такое важное событие следует отпраздновать.
Праздник устроили на славу. После обильного угощения последовали танцы, а бродячие музыканты исполняли старинные баллады, прославляли подвиги древних героев. Голосистый запевала, отбивая такт на маленьком ручном барабане, восславил былые победы эмира Нуху, пропел здравицу его красавице дочери. Не забыл и о ее супруге, но, как и подобает поэту, не обошелся без прикрас в описаниях подвигов «чужеземного богатыря, решившего отдохнуть на сладостных холмах Зарии». К счастью, Дмитрий понял далеко не все, остальные слушатели проявили похвальную сдержанность, хотя некоторые старушки неодобрительно покачивали головами. Но веселые куплеты на местные темы были встречены с бурным восторгом. Все знали о незадачливом земляке, купившем осла по цене коня, о подравшихся женах городского стражника и других событиях, вместе с музыкантами подхватывали припев и отбивали такт, хлопая в ладоши и топая ногами. Каури, медные браслеты и орехи кола так и сыпались в широкую корзину у ног запевалы. Не отстал от остальных и Дмитрий — расщедрился на несколько талеров.
Затем последовало выступление дрессировщика, попугай которого время от времени звонко кричал: «Слава эмиру!» Ученые обезьянки проделывали уморительные штуки и вызвали всеобщий хохот. Но люди замолчали, когда перед ними встали шесть гиен. По команде хозяина они начали выть, вставать на задние лапы, кувыркаться и прыгать друг через друга. Раздались возгласы удивления, после того как на одну из них уселась верхом обезьяна и проскакала по кругу.
— Не знал, что эти животные способны на такое, — тихо сказал жене Дмитрий. — В походе мы их опасались, видели, как они отбивали добычу у львов.
— Приручить гиен очень трудно, — ответила она. — Но некоторые занимаются этим не просто ради забавы. Таким образом получают чутких и преданных сторожей, более быстрых и сильных, чем собаки. Гиены отлично видят в темноте, бегают бесшумно, хорошо плавают — вору невозможно от них спастись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149