Об этом я буду сообщать сам в ночь на пятницу. Альхаджи Муса, ты не устал после смотра?
— Нет, хаким. Готов выполнять твои приказы.
— Очень хорошо. Фадельалла, отведи нового галадима в арсенал. Тогда он быстрее поймет, в чем наша сила, а в чем слабость. Скоро я отправлю ответное послание негусу, и пусть Альхаджи Муса также напишет письмо и сообщит тем, кто его прислал, свое мнение об увиденном. Вы же возвращайтесь к воинам и передайте, что не все они готовы к новым походам. Ты, Хайяту, останься, поговорим.
Пока шли к арсеналу, Фадельалла сделал знак слугам приотстать, а сам наклонился к Дмитрию.
— Откуда ты к нам приехал?
— Из Египта, потом в Эфиопии служил в войске негуса.
— Я все понял. Знаю, кто помогал негусу, — сын эмира замолчал, но через несколько шагов заговорил вновь. Новый человек из далекого мира вызывал у него неподдельный интерес. — Вижу, Идрис не зря хвалил твою смелость. О том, что наше войско имеет слабые стороны, раньше при отце все боялись говорить. А после твоих слов, он сам упомянул об этом. Небывалое дело!
— Недостатки есть у всех, — примирительно заметил Дмитрий, настороженно относившийся к такому излиянию чувств со стороны именитого собеседника. Но Фадельалла, видимо, твердо решил воспользоваться благоприятным случаем и узнать как можно больше.
— Скажи, чьи солдаты лучше — английские, французские или немецкие? — поинтересовался он. Но видя, что Дмитрий медлит с ответом, поспешил задать новый вопрос: — Правда, что все они постоянно живут в особых домах на полном обеспечении своих султанов?
— Да, примерно как и ваши базингеры.
— Нет, у нас совсем не так! Все воины имеют по нескольку жен и много детей. Во время войны еще можно жить, потому что половина добычи идет в казну хакима, а остальное делится между воинами. Но в мирное время деньги отпускаются только на содержание самого базингера.
— Как же кормится его семья?
— Женщины работают в поле, ходят за скотом, шьют, торгуют на рынке.
— Не густо. — Дмитрий сочувственно покачал головой. Вспомнилась русская история — стрельцы, занимавшиеся ремеслом и торговлей, чтобы обеспечить свое существование.
— Но некоторые отлично живут! — Сын эмира сообразил, что изобразил гостю слишком мрачную картину. — У заслуженных воинов имеются десятки жен, у начальников сотни, а у самого эмира — целая тысяча! Все они работают, и среди них есть искусные мастерицы, вышивают рубашки и плащи шелком и золотом. На рынке за такой наряд дают до пятидесяти талеров, а годовой налог с человека всего один талер. Посуди сам, как это выгодно!
— В регулярных армиях другие порядки.
— Раньше в Борну не было и этого. Сейчас отец полностью содержит личный алам и некоторые конные части, а прежние правители имели только небольшие отряды телохранителей. Остальное войско состояло из ополчения, воины которого вооружались за свой счет и которое собиралось только во время войны. Да и вообще не было крепкой власти в старом Борну — законы не соблюдались, казна разворовывалась, налоги не собирались. Вельможи и вожди племен мало внимания обращали на решения центральной власти. Дело дошло до того, что один из правителей прислал в жены шейху Борну свою дочь, которая оказалась уже беременной. Такого позора не было за всю тысячелетнюю историю страны!
— Поэтому твоему отцу удалось одержать легкую победу?
— О нет! Борну еще оставалось достаточно могучим и богатым государством с многотысячной армией. У отца же было всего семьсот базингеров и совсем не было денег. Он долго не решался начинать войну, тайно вел переговоры с некоторыми вельможами, обещал им богатые подарки, если они перейдут на его сторону. Потом он сам переоделся уличным торговцем и проник в столицу Кукава, осмотрел ее укрепления, а ночью на стене дворца шейха написал — «Хаким говорит: скоро приду. Жди». Знаешь, как все перепугались, увидев эти слова!.. Научишь меня стрелять с двух рук? Наганы у меня есть!
— Где раздобыл? — Этот любознательный парень все больше чем-то напоминал товарищей по полку и решительно вызывал симпатию.
— Мне подарил их английский торговец Кейнсон. Он часто рассказывает об Англии. Отец сам повидал много мест, говорит, что и мне пора посмотреть мир. В будущем году собираюсь поехать в Лондон, — с гордостью объявил Фадельалла, а затем, хитро прищурившись, задал новый вопрос: — А страну Раша можно будет посетить?
— Вполне возможно, — невозмутимо ответил Дмитрий. — Многие приближенные эфиопского негуса уже побывали в этой великой и могучей стране.
— Ну вот мы и пришли.
— Что это?!
38
Узкие ворота в массивной стене были перегорожены решеткой с острыми шипами и охранялись усиленным караулом. Но не это вызвало удивление Дмитрия. Из неглубокой нишы в стене на прохожих смотрела пустыми глазницами человеческая голова с остатками засохшей кожи и волос. Из ее редких зубов торчала длинная курительная трубка.
— Этот базингер устроил пожар, — спокойно пояснил Фадельалла. — Был наказан, но продолжает служить и предупреждает всех, что курить в арсенале нельзя.
— Сильно рвануло? Люди погибли?
— Обошлось без потерь. Сгорел только навес, под которым лежали мешки с американским порохом. Они были прикрыты соломенными циновками, поэтому и не взорвались.
— Как же так получилось?
— Купцы привезли эту дешевку из Триполи. Американцы специально делают такой порох для продажи в Африке. Не знаю, что в него добавляют, но метательная сила у него слабая и горит он медленно, с копотью и треском. Вообще-то мы пользуемся порохом собственного изготовления. Уж с ним-то шутки плохи, вспыхивает от малейшей искры!
— Зачем тогда берете американский?
— Отец перепродает его султанам с южных гор. У каждого из них имеется с десяток-другой мушкетов, и им очень нравится, если при выстреле дым поднимается до небес, а его эхо гремит по всем долинам. Дикари, но платят золотом! Говорят, один из них владеет самородком величиной с голову верблюда. Выставил его у ворот дворца и привязал к нему своего вещего коня по имени Гунья.
— Какого коня? — живо переспросил Дмитрий.
— Да волшебного, говорящего. Его видели многие, он дает советы хозяину, предсказывает будущее.
— Ну и чудеса!
— Какие чудеса — обычное дело. Пойдем, увидишь, сколько оружия собрал отец в этом здании. А где же начальник арсенала?!
— Здесь я! Здесь! — раздался дребезжащий голос. — Эти лентяи никогда вовремя не предупредят о посещении важных гостей.
Навстречу хромал низенький старичок с редкой седой бородкой и лицом, обезображенным ожогом. Одет просто, скорее бедно, но за поясом красуется дорогой турецкий ятаган с рукояткой, отделанной золотой насечкой и драгоценными камнями.
— Здравствуй, Меи Араду! — почтительно приветствовал его Фадельалла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
— Нет, хаким. Готов выполнять твои приказы.
— Очень хорошо. Фадельалла, отведи нового галадима в арсенал. Тогда он быстрее поймет, в чем наша сила, а в чем слабость. Скоро я отправлю ответное послание негусу, и пусть Альхаджи Муса также напишет письмо и сообщит тем, кто его прислал, свое мнение об увиденном. Вы же возвращайтесь к воинам и передайте, что не все они готовы к новым походам. Ты, Хайяту, останься, поговорим.
Пока шли к арсеналу, Фадельалла сделал знак слугам приотстать, а сам наклонился к Дмитрию.
— Откуда ты к нам приехал?
— Из Египта, потом в Эфиопии служил в войске негуса.
— Я все понял. Знаю, кто помогал негусу, — сын эмира замолчал, но через несколько шагов заговорил вновь. Новый человек из далекого мира вызывал у него неподдельный интерес. — Вижу, Идрис не зря хвалил твою смелость. О том, что наше войско имеет слабые стороны, раньше при отце все боялись говорить. А после твоих слов, он сам упомянул об этом. Небывалое дело!
— Недостатки есть у всех, — примирительно заметил Дмитрий, настороженно относившийся к такому излиянию чувств со стороны именитого собеседника. Но Фадельалла, видимо, твердо решил воспользоваться благоприятным случаем и узнать как можно больше.
— Скажи, чьи солдаты лучше — английские, французские или немецкие? — поинтересовался он. Но видя, что Дмитрий медлит с ответом, поспешил задать новый вопрос: — Правда, что все они постоянно живут в особых домах на полном обеспечении своих султанов?
— Да, примерно как и ваши базингеры.
— Нет, у нас совсем не так! Все воины имеют по нескольку жен и много детей. Во время войны еще можно жить, потому что половина добычи идет в казну хакима, а остальное делится между воинами. Но в мирное время деньги отпускаются только на содержание самого базингера.
— Как же кормится его семья?
— Женщины работают в поле, ходят за скотом, шьют, торгуют на рынке.
— Не густо. — Дмитрий сочувственно покачал головой. Вспомнилась русская история — стрельцы, занимавшиеся ремеслом и торговлей, чтобы обеспечить свое существование.
— Но некоторые отлично живут! — Сын эмира сообразил, что изобразил гостю слишком мрачную картину. — У заслуженных воинов имеются десятки жен, у начальников сотни, а у самого эмира — целая тысяча! Все они работают, и среди них есть искусные мастерицы, вышивают рубашки и плащи шелком и золотом. На рынке за такой наряд дают до пятидесяти талеров, а годовой налог с человека всего один талер. Посуди сам, как это выгодно!
— В регулярных армиях другие порядки.
— Раньше в Борну не было и этого. Сейчас отец полностью содержит личный алам и некоторые конные части, а прежние правители имели только небольшие отряды телохранителей. Остальное войско состояло из ополчения, воины которого вооружались за свой счет и которое собиралось только во время войны. Да и вообще не было крепкой власти в старом Борну — законы не соблюдались, казна разворовывалась, налоги не собирались. Вельможи и вожди племен мало внимания обращали на решения центральной власти. Дело дошло до того, что один из правителей прислал в жены шейху Борну свою дочь, которая оказалась уже беременной. Такого позора не было за всю тысячелетнюю историю страны!
— Поэтому твоему отцу удалось одержать легкую победу?
— О нет! Борну еще оставалось достаточно могучим и богатым государством с многотысячной армией. У отца же было всего семьсот базингеров и совсем не было денег. Он долго не решался начинать войну, тайно вел переговоры с некоторыми вельможами, обещал им богатые подарки, если они перейдут на его сторону. Потом он сам переоделся уличным торговцем и проник в столицу Кукава, осмотрел ее укрепления, а ночью на стене дворца шейха написал — «Хаким говорит: скоро приду. Жди». Знаешь, как все перепугались, увидев эти слова!.. Научишь меня стрелять с двух рук? Наганы у меня есть!
— Где раздобыл? — Этот любознательный парень все больше чем-то напоминал товарищей по полку и решительно вызывал симпатию.
— Мне подарил их английский торговец Кейнсон. Он часто рассказывает об Англии. Отец сам повидал много мест, говорит, что и мне пора посмотреть мир. В будущем году собираюсь поехать в Лондон, — с гордостью объявил Фадельалла, а затем, хитро прищурившись, задал новый вопрос: — А страну Раша можно будет посетить?
— Вполне возможно, — невозмутимо ответил Дмитрий. — Многие приближенные эфиопского негуса уже побывали в этой великой и могучей стране.
— Ну вот мы и пришли.
— Что это?!
38
Узкие ворота в массивной стене были перегорожены решеткой с острыми шипами и охранялись усиленным караулом. Но не это вызвало удивление Дмитрия. Из неглубокой нишы в стене на прохожих смотрела пустыми глазницами человеческая голова с остатками засохшей кожи и волос. Из ее редких зубов торчала длинная курительная трубка.
— Этот базингер устроил пожар, — спокойно пояснил Фадельалла. — Был наказан, но продолжает служить и предупреждает всех, что курить в арсенале нельзя.
— Сильно рвануло? Люди погибли?
— Обошлось без потерь. Сгорел только навес, под которым лежали мешки с американским порохом. Они были прикрыты соломенными циновками, поэтому и не взорвались.
— Как же так получилось?
— Купцы привезли эту дешевку из Триполи. Американцы специально делают такой порох для продажи в Африке. Не знаю, что в него добавляют, но метательная сила у него слабая и горит он медленно, с копотью и треском. Вообще-то мы пользуемся порохом собственного изготовления. Уж с ним-то шутки плохи, вспыхивает от малейшей искры!
— Зачем тогда берете американский?
— Отец перепродает его султанам с южных гор. У каждого из них имеется с десяток-другой мушкетов, и им очень нравится, если при выстреле дым поднимается до небес, а его эхо гремит по всем долинам. Дикари, но платят золотом! Говорят, один из них владеет самородком величиной с голову верблюда. Выставил его у ворот дворца и привязал к нему своего вещего коня по имени Гунья.
— Какого коня? — живо переспросил Дмитрий.
— Да волшебного, говорящего. Его видели многие, он дает советы хозяину, предсказывает будущее.
— Ну и чудеса!
— Какие чудеса — обычное дело. Пойдем, увидишь, сколько оружия собрал отец в этом здании. А где же начальник арсенала?!
— Здесь я! Здесь! — раздался дребезжащий голос. — Эти лентяи никогда вовремя не предупредят о посещении важных гостей.
Навстречу хромал низенький старичок с редкой седой бородкой и лицом, обезображенным ожогом. Одет просто, скорее бедно, но за поясом красуется дорогой турецкий ятаган с рукояткой, отделанной золотой насечкой и драгоценными камнями.
— Здравствуй, Меи Араду! — почтительно приветствовал его Фадельалла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149