В ответном послании Раббех приказал воздержаться от наступления и добавил, что сам прибудет в Куно. Но первым появился барде Идрис. Он сообщил, что французские колонны топчутся на пустынных равнинах к северу от озера Чад и пока не представляют серьезной угрозы для Борну. На большом совете у эмира решено было добить Жантийя, и для этого собрать у Куно все лучшие аламы под командованием самого Раббеха. Идрису же поручено провести дальнюю разведку и как можно больше узнать о положении в долине.
— Есть сведения, что султан Гауранг разочаровался в силе французов, — барде произнес это едва слышно. Но потом не удержался и, с профессиональной гордостью взглянув на Дмитрия, добавил: — Кажется, он раскаивается в своем поведении и хотел бы заслужить прощение Раббеха. Но для того чтобы победа была полной и произвела впечатление на всех окрестных правителей и вождей, нужно сделать кое-какие приготовления. С Гаурангом следует обговорить некоторые условия, подсказать ему подходящее время и место.
Раббех явился в Куно в сопровождении всей своей свиты и нескольких аламов. За последние недели он словно помолодел, был бодр и весел. На глазах у всех обнял Дмитрия, громогласно поблагодарил за то, что тот находился рядом с Наби в победоносном сражении с безжалостным и могучим врагом. Особо похвалил за хладнокровный расчет, который помог захватить бесценную военную добычу. Необычным было и то, что эмир при многочисленных свидетелях заговорил о делах своей семьи. Сказал, что Фадельалла надежно охраняет границу на западе и севере, а Наби залечивает раны и уже начинает вставать с постели. Вытащил из кармана никелированный бельгийский браунинг, показал его всем, кто стоял рядом, и сообщил, что эту игрушку подарила ему дочь Авва. Добавил, что оружие, к которому прикоснулась родная по крови и любящая женщина, в руках воина приобретает особую силу.
Затем последовал осмотр укреплений, строившихся вокруг Куно. Хотя многие работы еще не были завершены, Раббех пришел в восторг от увиденного. Он все рассматривал очень тщательно, дал несколько дельных советов, а потом приказал, чтобы все прибывшие с ним воины немедленно приняли участие в возведении палисадов и земляных работах. Показательная стрельба из трофейных пушек потрясла эмира.
— Подобные орудия мне доводилось видеть в Египте, — сообщил он. — Но никогда не думал, что мои базингеры смогут так быстро научиться палить из них.
— Мы могли бы проводить учебные стрельбы и чаще, но бережем снаряды, — заметил Мей Араду.
— Не беспокойтесь, наши английские и немецкие друзья обещали прислать нам все необходимое. В этом местечке я решил собрать не меньше десяти тысяч воинов и разом прихлопнуть французов еще до начала сильных дождей. Однако предварительно нам надо заготовить достаточное количество продовольствия и пригнать много лодок и пирог. Войско ни в чем не должно испытывать нужды. Потом сделаем стремительный бросок на врага и с победой вернемся в столицу еще до начала паводка.
День шел за днем, в Куно прибывали все новые отряды воинов, грузы и стада скота. Тем не менее поход все время откладывался. Как-то, когда Дмитрий оказался наедине с эмиром, он осторожно напомнил, что время уходит, а сообщения разведчиков свидетельствуют о том, что Жантий также интенсивно готовится к наступлению на Куно.
На этот раз на лице Раббеха не было улыбки. Он тяжело вздохнул:
— Сам знаешь, что если наши люди собираются в большом количестве, то у них бывает много разговоров и танцев. Встречаются дальние родственники и начинается обмен новостями и воспоминания. С ними трудно работать быстро и четко, многие из них просто бездельничают и ожидают приказов начальников. А те и сами готовы тратить время на болтовню и пиво. Но если мы как следует не подготовимся, то поход окончится неудачей, а это будет хуже, чем поражение на поле боя.
— Неудачный поход еще не поражение. Если войско сохранится, то операцию можно продолжать.
— Так ведут войну в странах, где власть сильна, — резко возразил Раббех. — А у нас за неудачей часто следует измена всех подчиненных и союзников. Это означает бесславную гибель вождя. Лучше уж сразу погибнуть на поле боя, чем быть задушенным в собственном гареме.
Спорить Дмитрий не стал. Суть военного дела эмир и сам понимает отлично. И до него многие полководцы оказывались в тяжелом положении из-за слабой подготовки войск, бездорожья, нехватки припасов и других факторов. Но нельзя забывать о политической подготовке к войне. Паника и измена могут сокрушить самую сильную армию.
После полудня горы желто-розовых облаков поднялись на востоке. Их появление, а также сильная жара и духота, предвещали ночную грозу и приход настоящих ливней. Ветра не было, и гладкая, как стекло, поверхность реки казалась совершенно неподвижной. Даже все птицы куда-то подевались. Только на дальних отмелях виднелись серые туши крокодилов, распластавшихся на песке и широко раскрывших свои зубастые пасти.
Небольшая пирога стремительно вылетела из-за поворота реки и, подгоняемая течением, быстро направилась к пристани. Она буквально выскочила на берег, а мокрые от пота гребцы, без сил повалившись друг на друга, с трудом переводили дыхание. Один только барде Идрис выпрыгнул из нее и поспешно взбежал на берег и направился к шатру эмира.
— Французы выступили! — доложил он.
В этот час в шатре было малолюдно. Порядок работ на следующий день с Раббехом обсуждали старик Абубакар, Меи Араду и Дмитрий.
— Опять все проспали? — с нехорошей усмешкой спросил эмир.
— Приказа о выступлении французы сами не ожидали. Как только подошла новая рота сенегальских стрелков, губернатор приказал немедленно выступать. Даже не стал ждать дополнительных караванов со снарядами.
— Видимо, он считает, что уже собрал достаточно сил. Гауранг идет с ними?
— Сам не пошел, сказался больным. Но послал небольшой отряд конных копейщиков и лучников. Я встречался с ним тайно, он говорит, что хочет искупить вину перед тобой.
— Трусит шакал. Выжидает, чьим трупом можно будет полакомиться.
— Он назвал имена двух торговцев, которые из Куно сообщают французам о наших делах. Один из них мой человек, а второго сегодня же прикончим. Еще Гауранг выкупил у губернаторского писаря полный список французского войска. Альхаджи Муса, переведи его.
На самом деле список оказался платежной ведомостью на офицеров и солдат, входивших в состав ударных сил под командованием капитана Робилье. Но писарь скопировал ее весьма старательно, так что теперь можно было многое узнать о противнике, который вскоре должен был появиться под стенами Куно.
Опуская суммы жалования, штрафов и наградных, Дмитрий перечислил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149