Серебро негуса Эфиопии поможет найти в пустыне другие пути и других караванщиков!
— Клянусь Аллахом, ты не понял, о чем мы тут говорили! — Первым пришел в себя рябой купец.
— Не оскверняй себя лживой клятвой! Крыса может принять ислам, но от этого число правоверных не увеличится.
— Ты хорошо говоришь по-арабски, — заметил другой купец. — Ты кто — мусульманин или христианин?
— Я христианин, — спокойно ответил Дмитрий. Вспомнив рассказы дяди, за многие годы мира и войны хорошо изучившего характеры и обычаи восточных людей, добавил: — Разве ислам не пришел в наш мир как свидетельство посланнической миссии Иисуса, который в Коране назван «новым Адамом»? В моей земле, вы называете ее страной московов, не делят людей по вере и тысячи имамов вместе с целыми полками мусульман клянутся на священном Коране в верности императору России.
— Однако в чужой стране и зрячий иностранец слеп, поэтому он может и не найти дорогу к родному дому, — негромко произнес рябой.
Ответ Дмитрия был мгновенным:
— Вы можете зарезать нас прямо сейчас на этом ковре! Но знайте — зло побеждается злом! Следом за нами едет со своими людьми мой земляк — Рыжий Джинн. Когда он придет сюда, вы поймете, что зря возили из-за моря плодородную землю в этот оазис. Шакалы, которые поселятся в ваших домах, не будут выращивать финики.
Поспешил вмешаться старшина купцов:
— Уважаемый, не будем ссориться! О доблести великого народа московов хорошо известно, все знают об их победах над турками. Не надо волноваться — мы готовы доставить грузы для негуса Эфиопии по обычной цене.
17
Эфиопская столица Новый Цветок, по-амхарски Аддис-Абеба, совсем недавно выросла на вершине холма, окруженного горами, которые закрывали ее от холодных ветров с северных нагорий. Место для столицы выбрал сам негус Менелик, а красивое название для нее придумала его супруга Таиту. На склонах холма раскинулись сотни круглых глинобитных домов, шалашей и просто походных шатров, а между ними извивались узкие дорожки и тропинки. Над беспорядочным скоплением островерхих соломенных крыш поднимался дворец негуса, окруженный каменной побеленной стеной. Косяки его дверей и подпиравшие крышу деревянные столбы были выкрашены во все цвета радуги, а над воротами развевался зелено-желто-красный флаг с изображением льва.
Ежедневно на рассвете над столицей поднимались столбы дыма от очагов и раздавался дробный стук — хозяйки спешили натолочь зерна и напечь к завтраку лепешек. Вскоре улочки и базарные площади заполнялись пестрыми толпами, в которых можно было увидеть представителей всех народов страны, арабских купцов, европейских торговцев и миссионеров. Начиналась работа в многочисленных кузницах, мастерских кожевников, ткачей и других ремесленников. На рынках шла бойкая торговля зерном, скотом, готовой одеждой, холодным оружием, украшениями и множеством самых разнообразных товаров. В полдень жизнь в городе замирала и возобновлялась лишь в предвечерние часы. Сразу же после захода солнца все жители расходились по домам и в Аддис-Абебе наступала тишина. Ночью ее нарушали только стук копыт конной стражи да вой шакалов на мусорных свалках.
В эфиопской столице Дмитрий оказался по своей воле. Конечно, можно было бы остаться в Джибути и на одном из рейсовых пароходов махнуть во Францию, провести там отпуск, а потом успеть в Питер, где и встретить новый, 1896 год! Тем более что главная задача была выполнена — первая партия оружия отправлена, остальные прибыли благополучно и теперь караваны шли через пустыню один за другим… Хотя дело само не делалось и следить приходилось за всем. Когда помочь и похвалить, а когда и наказать. Как проверить седловку и вьюки, где поставить охрану, сколько взять корма — на все эти вопросы Дмитрий знал ответ. А его умение вести дела с купцами вызывало восхищение Ато-Иосифа, которому Теодорос подробно рассказал обо всем, что произошло в оазисе.
Поэтому просьба Ато-Иосира помочь разобраться с полученными грузами в самой столице не стала неожиданной. Доверие польстило. Да Дмитрию и самому очень хотелось увидеть страну «черных христиан», о которой был столько наслышан. И то сказать, на пороге стоишь, а войти боишься. Потом всю жизнь будешь жалеть об упущенной возможности, упрекать себя в лени и глупости…
Тут еще и господин Леонтьев вмешался. Увидел такое внимание эфиопов к своему подчиненному и взревновал. Хотел запретить поездку.
— Климат там горный, дышать тяжело. Высота Аддис-Абебы свыше двух тысяч метров над уровнем моря, в других местах вдвое больше. Замеры сам делал. По горам до нее тащиться не меньше шестисот километров.
— Привыкну, как и другие, — уперся Дмитрий. — Предложение мне сделали при свидетелях, если откажусь, пойдут разговоры о том, что русский офицер испугался трудностей горной дороги.
— Ладно, поедешь с одним из последних караванов. — Недовольные морщины на начальственном челе разгладились. — Здесь тебе и верно больше делать нечего. Но во дворце негусу тебя я представлю лично!
Спорить Дмитрий не стал, цену придворной службе знал и паркетным шаркуном становиться не собирался. Да, как говорят, у Менелика во дворце и паркетов-то нет, все полы земляные, только в парадных залах соломенные циновки и шкуры разостланы.
Дорога до столицы оказалась долгой и трудной. Собственно говоря, самой дороги и не было. Просто караванная тропа шла по пустыне, а потом вилась по каменистым склонам холмов. За ними, словно ступени гигантской лестницы, один над другим вздымались синие горные хребты. Начались крутые подъемы и спуски, которые сменялись перевалами, на которых дули пронизывающие ледяные ветры, и жаркими болотами в душных ущельях, кишевшими москитами и змеями. То и дело приходилось переправляться через бешено несущиеся горные потоки и продираться сквозь густые заросли колючек. Начинался сезон дождей, и первые грозовые тучи закрывали вершины гор, оглушительно гремел гром и сверкали молнии, а крупный град звонко щелкал по камням. После ливней тропа превращалась в скользкую канаву, наполненную жидкой грязью. Порой горы вздрагивали от подземных толчков и лавины камней рушились со склонов со страшным грохотом.
Любоваться красотами природы во время пути не приходилось. Но случалось, дух захватывало при виде отвесных стен, на многие сотни метров уходивших вниз, где в далекой голубой дымке зеленели леса и долины, над которыми вились стаи птиц. Встречались и странные горы с плоскими, как стол, вершинами и крутыми склонами, с которых отвесно падали белые от пены потоки.
Хорошо еще, что большая часть пути пролегала во владениях негуса. Уже на границе караван встретили представители местных властей, приставили собственную вооруженную охрану, позаботились о ночлеге и питании, о корме для вьючных животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
— Клянусь Аллахом, ты не понял, о чем мы тут говорили! — Первым пришел в себя рябой купец.
— Не оскверняй себя лживой клятвой! Крыса может принять ислам, но от этого число правоверных не увеличится.
— Ты хорошо говоришь по-арабски, — заметил другой купец. — Ты кто — мусульманин или христианин?
— Я христианин, — спокойно ответил Дмитрий. Вспомнив рассказы дяди, за многие годы мира и войны хорошо изучившего характеры и обычаи восточных людей, добавил: — Разве ислам не пришел в наш мир как свидетельство посланнической миссии Иисуса, который в Коране назван «новым Адамом»? В моей земле, вы называете ее страной московов, не делят людей по вере и тысячи имамов вместе с целыми полками мусульман клянутся на священном Коране в верности императору России.
— Однако в чужой стране и зрячий иностранец слеп, поэтому он может и не найти дорогу к родному дому, — негромко произнес рябой.
Ответ Дмитрия был мгновенным:
— Вы можете зарезать нас прямо сейчас на этом ковре! Но знайте — зло побеждается злом! Следом за нами едет со своими людьми мой земляк — Рыжий Джинн. Когда он придет сюда, вы поймете, что зря возили из-за моря плодородную землю в этот оазис. Шакалы, которые поселятся в ваших домах, не будут выращивать финики.
Поспешил вмешаться старшина купцов:
— Уважаемый, не будем ссориться! О доблести великого народа московов хорошо известно, все знают об их победах над турками. Не надо волноваться — мы готовы доставить грузы для негуса Эфиопии по обычной цене.
17
Эфиопская столица Новый Цветок, по-амхарски Аддис-Абеба, совсем недавно выросла на вершине холма, окруженного горами, которые закрывали ее от холодных ветров с северных нагорий. Место для столицы выбрал сам негус Менелик, а красивое название для нее придумала его супруга Таиту. На склонах холма раскинулись сотни круглых глинобитных домов, шалашей и просто походных шатров, а между ними извивались узкие дорожки и тропинки. Над беспорядочным скоплением островерхих соломенных крыш поднимался дворец негуса, окруженный каменной побеленной стеной. Косяки его дверей и подпиравшие крышу деревянные столбы были выкрашены во все цвета радуги, а над воротами развевался зелено-желто-красный флаг с изображением льва.
Ежедневно на рассвете над столицей поднимались столбы дыма от очагов и раздавался дробный стук — хозяйки спешили натолочь зерна и напечь к завтраку лепешек. Вскоре улочки и базарные площади заполнялись пестрыми толпами, в которых можно было увидеть представителей всех народов страны, арабских купцов, европейских торговцев и миссионеров. Начиналась работа в многочисленных кузницах, мастерских кожевников, ткачей и других ремесленников. На рынках шла бойкая торговля зерном, скотом, готовой одеждой, холодным оружием, украшениями и множеством самых разнообразных товаров. В полдень жизнь в городе замирала и возобновлялась лишь в предвечерние часы. Сразу же после захода солнца все жители расходились по домам и в Аддис-Абебе наступала тишина. Ночью ее нарушали только стук копыт конной стражи да вой шакалов на мусорных свалках.
В эфиопской столице Дмитрий оказался по своей воле. Конечно, можно было бы остаться в Джибути и на одном из рейсовых пароходов махнуть во Францию, провести там отпуск, а потом успеть в Питер, где и встретить новый, 1896 год! Тем более что главная задача была выполнена — первая партия оружия отправлена, остальные прибыли благополучно и теперь караваны шли через пустыню один за другим… Хотя дело само не делалось и следить приходилось за всем. Когда помочь и похвалить, а когда и наказать. Как проверить седловку и вьюки, где поставить охрану, сколько взять корма — на все эти вопросы Дмитрий знал ответ. А его умение вести дела с купцами вызывало восхищение Ато-Иосифа, которому Теодорос подробно рассказал обо всем, что произошло в оазисе.
Поэтому просьба Ато-Иосира помочь разобраться с полученными грузами в самой столице не стала неожиданной. Доверие польстило. Да Дмитрию и самому очень хотелось увидеть страну «черных христиан», о которой был столько наслышан. И то сказать, на пороге стоишь, а войти боишься. Потом всю жизнь будешь жалеть об упущенной возможности, упрекать себя в лени и глупости…
Тут еще и господин Леонтьев вмешался. Увидел такое внимание эфиопов к своему подчиненному и взревновал. Хотел запретить поездку.
— Климат там горный, дышать тяжело. Высота Аддис-Абебы свыше двух тысяч метров над уровнем моря, в других местах вдвое больше. Замеры сам делал. По горам до нее тащиться не меньше шестисот километров.
— Привыкну, как и другие, — уперся Дмитрий. — Предложение мне сделали при свидетелях, если откажусь, пойдут разговоры о том, что русский офицер испугался трудностей горной дороги.
— Ладно, поедешь с одним из последних караванов. — Недовольные морщины на начальственном челе разгладились. — Здесь тебе и верно больше делать нечего. Но во дворце негусу тебя я представлю лично!
Спорить Дмитрий не стал, цену придворной службе знал и паркетным шаркуном становиться не собирался. Да, как говорят, у Менелика во дворце и паркетов-то нет, все полы земляные, только в парадных залах соломенные циновки и шкуры разостланы.
Дорога до столицы оказалась долгой и трудной. Собственно говоря, самой дороги и не было. Просто караванная тропа шла по пустыне, а потом вилась по каменистым склонам холмов. За ними, словно ступени гигантской лестницы, один над другим вздымались синие горные хребты. Начались крутые подъемы и спуски, которые сменялись перевалами, на которых дули пронизывающие ледяные ветры, и жаркими болотами в душных ущельях, кишевшими москитами и змеями. То и дело приходилось переправляться через бешено несущиеся горные потоки и продираться сквозь густые заросли колючек. Начинался сезон дождей, и первые грозовые тучи закрывали вершины гор, оглушительно гремел гром и сверкали молнии, а крупный град звонко щелкал по камням. После ливней тропа превращалась в скользкую канаву, наполненную жидкой грязью. Порой горы вздрагивали от подземных толчков и лавины камней рушились со склонов со страшным грохотом.
Любоваться красотами природы во время пути не приходилось. Но случалось, дух захватывало при виде отвесных стен, на многие сотни метров уходивших вниз, где в далекой голубой дымке зеленели леса и долины, над которыми вились стаи птиц. Встречались и странные горы с плоскими, как стол, вершинами и крутыми склонами, с которых отвесно падали белые от пены потоки.
Хорошо еще, что большая часть пути пролегала во владениях негуса. Уже на границе караван встретили представители местных властей, приставили собственную вооруженную охрану, позаботились о ночлеге и питании, о корме для вьючных животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149