Ты имеешь в виду его гладиаторов? Дела очень плохи, ведь мы все для этого сделали, что смогли...
— Не смог бы ты позвать его сюда? Скажи ему, что некто хочет помочь деньгами его семье.
— Ты это говоришь серьезно?
— Я всегда говорю серьезно.
— Я могу прямо сейчас послать за ним. Он будет очень удивлен, когда увидит того, кто протягивает ему руку помощи...
Спор пошел отдать приказание, а римлянин на время вернулся к пергаментам, но потом, решив, что сейчас не следует думать об убийствах, которые залили кровью всю историю империи, начиная с Брута и Цезаря, отодвинул свитки.
* * *
Раб вел через сад шестидесятилетнего человека, шагавшего за ним немного сгорбившись, как будто на него давила грусть, читавшаяся на его лице. Школа гладиаторов ланисты Эфестиоса, располагавшаяся в Геркулануме, долгое время соперничала со школой Палфурния в Помпеях. И после долгих лет борьбы она проиграла это сражение; было известно, что школа стоит на пороге краха.
Спор был прав: лицо Эфестиоса сразу выразило недоверие, как только он разглядел, кто сидел на скамейке в саду.
— Великие боги! — воскликнул он. — Что на этот раз от меня хочет мой недруг Лацертий? Неужели в этом цветущем месте я угодил еще в одну ловушку, после того как попался во все предыдущие?
— Сядь, Эфестиос! — бросил, смеясь, римлянин. — Гебе нечего опасаться меня...
— Вот так новость! — язвительно произнес тот в ответ.
— Как твои дела, Эфестиос?
— Избавь себя от моего возмущения, которое вызывают у меня твои слова, иначе я отвечу тебе, и ты знаешь, какой я дам ответ.
— Но все-таки? У тебя есть долги?
— Их немало.
— А есть чем заплатить?
— О, Везувий с дымящейся головой, возвышающийся над этим городом, — вскричал разорившийся, — скажи мне, что это не сон и что действительно присутствующий здесь мой мучитель недавно послал за мной одного из своих рабов! Что ты еще придумал, Лацертий, раз делаешь такое предложение?
— Я придумал извести твоего недруга Палфурния, — неожиданно сказал римлянин.
— Ох, ох! — запричитал Эфестиос, который уже слышал о том, что его противник внезапно закрылся в своем доме со своими людьми. — Значит, времена переменились... Но что ты подразумеваешь под словом «извести»? Это слово может означать многое. Если ты хочешь нанести ущерб его делам, как ты поступил со мной, то у меня на это нет больше средств...
— Не заставляй меня объяснять тебе точнее. Каким инструментом ты орудуешь в совершенстве? Мечом, ведь так?
— Так ты хочешь, чтобы я покончил с ним с помощью меча?
— Многими мечами.
— То есть? Я не прошу тебя быть точным, но выражайся хотя бы яснее...
— Палфурний больше не выходит из дому. Он окружен своими людьми, которые уже давно ненавидят твоих учеников. Разве несколько лет назад не началась между ними та знаменитая драка, закончившаяся несколькими трупами? И если твои гладиаторы, после того как какой-нибудь инцидент публично столкнет их с чужаками, захватят часть жилища противника, никто не будет особенно удивлен. Произойдет жестокая схватка, во время которой Палфурний может быть ранен. Во время этого ожесточенного поединка между людьми, привыкшими идти до конца, Палфурний поймет, что рана была роковой.
— Это точно, — согласился Эфестиос, который уже обрел свое хладнокровие. — Риск действительно очень велик.
— Случайная кончина Палфурния поможет твоим делам, — заметил Лацертий. — Тебе предоставляется случай взять верх и даже устроиться в Помпеях. Здесь найдется больше людей, чем в Риме, которые смогут тебе помочь...
— Ты все объяснил и точно, и ясно, — произнес удовлетворенный собеседник. — Твой посланец сказал мне, что кто-то заинтересован в моих делах и хочет помочь мне деньгами. Я не ошарашен, но все-таки удивлен, что этот «кто-то» — Лацертий...
— Так вот, ты видишь, Эфестиос, что бывают несчастные и благоприятные дни! Ветер меняется. А чтобы быть точным до конца, не назовешь ли ты мне цифру твоих долгов?
— Я боюсь, что долг приближается уже к полутора миллионам.
— Я готов внести эту сумму. К тому же мы перекупим дело Палфурния у наследников.
Впервые за весь разговор печальное лицо Эфестиоса повеселело.
— Лучше иметь тебя другом, чем врагом, — произнес он.
— Думаешь?
* * *
Когда Эфестиос ушел, снова показался Спор.
— Садись рядом со мной, — сказал римлянин. — Мы еще не закончили. Я приехал не только из-за Палфурния, есть еще одно дело. Тебе ведь известно, что галл Сулла, наследник Менезия, сейчас находится на серных рудниках.
— Да, я знаю.
— У тебя есть там кто-нибудь, кто мог бы оказать тебе услугу?
— Я на самом деле знаю одного человека, который оказывает услуги. Не из-за дружеского расположения ко мне, но за деньги.
— Узнай у него, сколько он попросит за то, чтобы Сулла, уже обессилевший от многих ран, полученных в цирке, не смог долго работать на руднике. Ну, скажем, не больше месяца. С ним может произойти несчастный случай. Ведь там, наверху, используют повозки. Одна из них могла бы сбить его с ног и проехать по нему... Если сумма, которую запросят, будет умеренной, то заплати половину вперед, а остаток — как только все будет сделано...
— Договорились. Я отправлю кого-нибудь на рудники в ближайшие дни. Когда ты выезжаешь в Рим?
— Завтра утром. Отныне не надо далеко удаляться от города...
— Вот как! — произнес Спор.
— Теперь это вопрос дней. Говорят о двух неделях...
— Действительно, ждать недолго, — заметил Спор. — Тем не менее раз ты должен провести ночь в этом доме, то не прислать ли тебе нескольких молодых девушек?
— Я как раз хотел попросить тебя об этом, мой дорогой Спор, — сказал он, дотронувшись до руки своего компаньона.
Глава 38
Торговля серой
Недалеко от Геркуланума, там, где рядом с дорогой располагался общественный фонтан и сдавались в аренду склады, Котий решил остановить свое войско и разузнать о серных рудниках.
Две крестьянские повозки, на дне которых были спрятаны как луки и стрелы Тоджа и персидских лучников, прошедших на ферме серьезную подготовку и в совершенстве владевших грозным оружием, так и мечи и копья ветеранов, остановились перед одним из складских помещений. Старуха проделала весь путь не сходя со своего осла — это было сильное животное, выведенное галлами, которое стоило дороже хорошей лошади. Она была одета как почтенная пожилая женщина, а не как рабыня; Хэдунна, в добротном платье для путешествий, ехала на муле, золотое кольцо на ее щиколотке говорило о том, что она очень молодая и изысканная служанка своего хозяина, любителя обладательниц молодой кожи.
Котий дошел до Геркуланума пешком и, переходя из одной таверны в другую, спрашивал, где могло располагаться товарищество ветеранов. В каждом городе империи имелось товарищество бывших легионеров, размещавшееся в самом городе или его окрестностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
— Не смог бы ты позвать его сюда? Скажи ему, что некто хочет помочь деньгами его семье.
— Ты это говоришь серьезно?
— Я всегда говорю серьезно.
— Я могу прямо сейчас послать за ним. Он будет очень удивлен, когда увидит того, кто протягивает ему руку помощи...
Спор пошел отдать приказание, а римлянин на время вернулся к пергаментам, но потом, решив, что сейчас не следует думать об убийствах, которые залили кровью всю историю империи, начиная с Брута и Цезаря, отодвинул свитки.
* * *
Раб вел через сад шестидесятилетнего человека, шагавшего за ним немного сгорбившись, как будто на него давила грусть, читавшаяся на его лице. Школа гладиаторов ланисты Эфестиоса, располагавшаяся в Геркулануме, долгое время соперничала со школой Палфурния в Помпеях. И после долгих лет борьбы она проиграла это сражение; было известно, что школа стоит на пороге краха.
Спор был прав: лицо Эфестиоса сразу выразило недоверие, как только он разглядел, кто сидел на скамейке в саду.
— Великие боги! — воскликнул он. — Что на этот раз от меня хочет мой недруг Лацертий? Неужели в этом цветущем месте я угодил еще в одну ловушку, после того как попался во все предыдущие?
— Сядь, Эфестиос! — бросил, смеясь, римлянин. — Гебе нечего опасаться меня...
— Вот так новость! — язвительно произнес тот в ответ.
— Как твои дела, Эфестиос?
— Избавь себя от моего возмущения, которое вызывают у меня твои слова, иначе я отвечу тебе, и ты знаешь, какой я дам ответ.
— Но все-таки? У тебя есть долги?
— Их немало.
— А есть чем заплатить?
— О, Везувий с дымящейся головой, возвышающийся над этим городом, — вскричал разорившийся, — скажи мне, что это не сон и что действительно присутствующий здесь мой мучитель недавно послал за мной одного из своих рабов! Что ты еще придумал, Лацертий, раз делаешь такое предложение?
— Я придумал извести твоего недруга Палфурния, — неожиданно сказал римлянин.
— Ох, ох! — запричитал Эфестиос, который уже слышал о том, что его противник внезапно закрылся в своем доме со своими людьми. — Значит, времена переменились... Но что ты подразумеваешь под словом «извести»? Это слово может означать многое. Если ты хочешь нанести ущерб его делам, как ты поступил со мной, то у меня на это нет больше средств...
— Не заставляй меня объяснять тебе точнее. Каким инструментом ты орудуешь в совершенстве? Мечом, ведь так?
— Так ты хочешь, чтобы я покончил с ним с помощью меча?
— Многими мечами.
— То есть? Я не прошу тебя быть точным, но выражайся хотя бы яснее...
— Палфурний больше не выходит из дому. Он окружен своими людьми, которые уже давно ненавидят твоих учеников. Разве несколько лет назад не началась между ними та знаменитая драка, закончившаяся несколькими трупами? И если твои гладиаторы, после того как какой-нибудь инцидент публично столкнет их с чужаками, захватят часть жилища противника, никто не будет особенно удивлен. Произойдет жестокая схватка, во время которой Палфурний может быть ранен. Во время этого ожесточенного поединка между людьми, привыкшими идти до конца, Палфурний поймет, что рана была роковой.
— Это точно, — согласился Эфестиос, который уже обрел свое хладнокровие. — Риск действительно очень велик.
— Случайная кончина Палфурния поможет твоим делам, — заметил Лацертий. — Тебе предоставляется случай взять верх и даже устроиться в Помпеях. Здесь найдется больше людей, чем в Риме, которые смогут тебе помочь...
— Ты все объяснил и точно, и ясно, — произнес удовлетворенный собеседник. — Твой посланец сказал мне, что кто-то заинтересован в моих делах и хочет помочь мне деньгами. Я не ошарашен, но все-таки удивлен, что этот «кто-то» — Лацертий...
— Так вот, ты видишь, Эфестиос, что бывают несчастные и благоприятные дни! Ветер меняется. А чтобы быть точным до конца, не назовешь ли ты мне цифру твоих долгов?
— Я боюсь, что долг приближается уже к полутора миллионам.
— Я готов внести эту сумму. К тому же мы перекупим дело Палфурния у наследников.
Впервые за весь разговор печальное лицо Эфестиоса повеселело.
— Лучше иметь тебя другом, чем врагом, — произнес он.
— Думаешь?
* * *
Когда Эфестиос ушел, снова показался Спор.
— Садись рядом со мной, — сказал римлянин. — Мы еще не закончили. Я приехал не только из-за Палфурния, есть еще одно дело. Тебе ведь известно, что галл Сулла, наследник Менезия, сейчас находится на серных рудниках.
— Да, я знаю.
— У тебя есть там кто-нибудь, кто мог бы оказать тебе услугу?
— Я на самом деле знаю одного человека, который оказывает услуги. Не из-за дружеского расположения ко мне, но за деньги.
— Узнай у него, сколько он попросит за то, чтобы Сулла, уже обессилевший от многих ран, полученных в цирке, не смог долго работать на руднике. Ну, скажем, не больше месяца. С ним может произойти несчастный случай. Ведь там, наверху, используют повозки. Одна из них могла бы сбить его с ног и проехать по нему... Если сумма, которую запросят, будет умеренной, то заплати половину вперед, а остаток — как только все будет сделано...
— Договорились. Я отправлю кого-нибудь на рудники в ближайшие дни. Когда ты выезжаешь в Рим?
— Завтра утром. Отныне не надо далеко удаляться от города...
— Вот как! — произнес Спор.
— Теперь это вопрос дней. Говорят о двух неделях...
— Действительно, ждать недолго, — заметил Спор. — Тем не менее раз ты должен провести ночь в этом доме, то не прислать ли тебе нескольких молодых девушек?
— Я как раз хотел попросить тебя об этом, мой дорогой Спор, — сказал он, дотронувшись до руки своего компаньона.
Глава 38
Торговля серой
Недалеко от Геркуланума, там, где рядом с дорогой располагался общественный фонтан и сдавались в аренду склады, Котий решил остановить свое войско и разузнать о серных рудниках.
Две крестьянские повозки, на дне которых были спрятаны как луки и стрелы Тоджа и персидских лучников, прошедших на ферме серьезную подготовку и в совершенстве владевших грозным оружием, так и мечи и копья ветеранов, остановились перед одним из складских помещений. Старуха проделала весь путь не сходя со своего осла — это было сильное животное, выведенное галлами, которое стоило дороже хорошей лошади. Она была одета как почтенная пожилая женщина, а не как рабыня; Хэдунна, в добротном платье для путешествий, ехала на муле, золотое кольцо на ее щиколотке говорило о том, что она очень молодая и изысканная служанка своего хозяина, любителя обладательниц молодой кожи.
Котий дошел до Геркуланума пешком и, переходя из одной таверны в другую, спрашивал, где могло располагаться товарищество ветеранов. В каждом городе империи имелось товарищество бывших легионеров, размещавшееся в самом городе или его окрестностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153