..
Тит помолчал, не находя, что еще можно было добавить к рассказу о блестяще проведенной финансовой операции своей сестры.
— Как по-твоему, — вдруг спросил он, — действительно ли разумно отдавать христиан на растерзание хищникам?
Домитилла неуверенно покачала головой:
— Это спорный вопрос. На самом деле, если поразмышлять, то придешь к выводу, что единственное, в чем их можно упрекнуть, так это в том, что они отказываются видеть в тебе бога... — И она посмотрела на брата с некоторой иронией. — Виноваты ли они? — спросила она.
Цезарь, ничего не отвечая, улыбнулся.
— Хотя, может быть, ты и бог, поскольку ты ведешь себя соответствующим образом, как я вижу, как об этом все говорят... Но разве Нерон был богом? А Калигула, когда он женился на своей лошади? А разве папа был богом, когда он ввел налог на общественные туалеты? И будет ли им наш дорогой брат, если займет твое место?
Тит Цезарь посмотрел вокруг.
— Не говори так громко, — сказал он.
К ним подошла молодая девушка с подносом, на котором стояли бокалы с лимонадом. Брат и сестра взяли по бокалу, рассеянно следя за тем, как львы и пантеры раздирают трупы христиан, с которыми уже было покончено. Колючую ограду восстановили рабы, все было приведено в порядок. Брат и сестра пили лимонад.
— Я думаю, что ты права, — объявил Тит через некоторое время. — Мы не будем кричать об этом с крыши, но я разошлю по всем провинциям инструкции о том, чтобы христиане не появлялись больше на аренах цирков.
— Жаль, что Металла и ее подружка не смогли воспользоваться твоим решением, — заключила Домитилла с ностальгией в голосе, прикладывая к лицу тонкий платок, который она мяла в руке с начала разговора. — Должно быть, они были очень красивыми, когда занимались любовью...
Тит засмеялся в полный голос:
— Если бы ты видела свое лицо, когда ты это произносила! Сколько бы ты отдала из тех денег, что выиграла сегодня, за то, чтобы быть рядом с ними в этот момент?
— Ну, скажем, добрую четверть, — улыбнулась она. — В отличие от папы, я думаю, что деньги созданы для того, чтобы их тратили...
Часть четвертая
День пепла в Помпеях
Глава 32
Встреча с Поллионом
Бирема, перевозившая осужденных, наконец повернула к берегу. Уже можно было различить деревянное покрытие мола и несколько хижин рыбаков, разбросанных на ровном песчаном берегу. Именно здесь высаживали людей, которые дальше должны были пешком дойти до серных копей, располагавшихся по склону Везувия. В жаркое время года переход осуществлялся ночью.
Бирема плыла по инерции, потом по команде поднятые весла были опущены с одной стороны, для того чтобы корабль смог подойти к молу, судно плавно причалило. Моряки, находившиеся на мостике, спрыгнули на мол, чтобы пришвартовать корабль.
Около двадцати человек в военной форме и несколько мулов ожидали прибытия судна на пляже, там, где мол начинался. На галере слышался звон молотков, бьющих по железу. Там разбивали цепи, отсоединяя их от колец, к которым были прикованы осужденные во время пути. Луна уже взошла, заливала своим холодным светом равнинный пейзаж.
На мостике показались осужденные, скованные цепями по двое. Они спустились по деревянным просмоленным ступенькам, волоча свои оковы. Сулла шел один и последним, с руками, скованными за спиной; надсмотрщик, который замыкал строй, вел его на поводу, как медведя.
Галл заметил, что два центуриона, стоявшие посреди солдат, смотрели, как он подходил, и, несомненно, были удивлены тем, что он ни с кем не связан цепью. Потом он увидел, как двое служащих тюремной администрации, сопровождавшие колонну от самой Остии, что-то им говорят, глядя на него.
Он сделал вывод, что речь идет о нем. О человеке, который в принципе не был сотворен для того, чтобы умирать на руднике, но который тем не менее шел туда.
Один из центурионов подошел прямо к галлу.
— Так это ты Сулла? — спросил он.
Осужденный еле заметно шевельнул плечами.
— Я был Суллой, — лаконично ответил он.
Центурион покачал головой.
— Как могло случиться, что боги допустили, чтобы ты попал прямо сюда, какой же должен был быть повод для этого! — посетовал он.
Один из мужчин, стоявший около мулов, по приказу подвел животного к Сулле и центуриону.
— Ты будешь скован с этим мулом, — объяснил центурион. — Так ты, по крайней мере, сможешь идти один, с раскованными ногами.
Цепь, сковавшую руки Суллы за его спиной, соединили с подгрудным ремнем сбруи животного.
— Мы не можем сделать для тебя большего, — продолжил центурион.
— Будь благословен за то, что ты делаешь.
— Однажды осужденный сбежал во время этого перехода к руднику, потому что один из нас расковал ему израненные ноги. Видишь ли, мы ведь солдаты... Нас послали на эту работу за провинность по службе, но мы и здесь остаемся теми же, кем были раньше. Той ночью, когда произошел побег, луна была закрыта тучами. Человек поднялся в горы, и мы ничего не смогли сделать, чтобы отыскать его. Младший офицер, который отдал приказ о снятии с него кандалов, был запорот до смерти...
Сулла посмотрел на него.
— Ничего не бойся, — сказал он. — Эта ночь очень светлая, и лунного света будет достаточно.
Среди ночи, на полпути к цели, колонна остановилась на часовой отдых. Мулы встали как вкопанные, осужденные и солдаты легли и сели прямо на землю. Измученный и потный, Сулла глубоко заснул. Он уже несколько месяцев не ходил по свежему воздуху. Проснулся он от раздавшегося вокруг него звяканья цепей, означавшего, что путь продолжается. На этот раз центурионы оседлали мулов.
Колонна, которую должны были поглотить серные разработки, увидела лагерь для заключенных на рассвете. Перед входом в лагерь располагались пять или шесть скромных построек, видимо харчевни и лавки для солдат и служащих лагеря. Это пустынное место, лишенное растительности, над которым высилась громада вулкана, казалось прибежищем отчаяния.
Колонна остановилась перед двустворчатыми воротами лагеря, построенного по подобию военных лагерей, с высоким забором из заостренных сверху кольев, с окружающим лагерь рвом; все установленных размеров, которые так хорошо знал Сулла. Две створки открылись, а затем, пропустив колонну заключенных и сопровождавших их лиц, закрылись.
* * *
Казалось, что солнце очень быстро поднялось над горизонтом, обдавая жаром построенных на широкой площадке перед зданием администрации рудника заключенных. Сулла чувствовал, как по спине, под туникой, течет пот. Служащие, сопровождавшие пленников, и центурионы наконец вышли из здания в окружении нескольких новых людей, изучавших пергамент, который один из них держал в руках, — это был список вновь прибывших. Только те осужденные, которые являлись римскими гражданами, были записаны в этом списке по именам, остальные, принадлежащие к сословию рабов, были только пронумерованы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
Тит помолчал, не находя, что еще можно было добавить к рассказу о блестяще проведенной финансовой операции своей сестры.
— Как по-твоему, — вдруг спросил он, — действительно ли разумно отдавать христиан на растерзание хищникам?
Домитилла неуверенно покачала головой:
— Это спорный вопрос. На самом деле, если поразмышлять, то придешь к выводу, что единственное, в чем их можно упрекнуть, так это в том, что они отказываются видеть в тебе бога... — И она посмотрела на брата с некоторой иронией. — Виноваты ли они? — спросила она.
Цезарь, ничего не отвечая, улыбнулся.
— Хотя, может быть, ты и бог, поскольку ты ведешь себя соответствующим образом, как я вижу, как об этом все говорят... Но разве Нерон был богом? А Калигула, когда он женился на своей лошади? А разве папа был богом, когда он ввел налог на общественные туалеты? И будет ли им наш дорогой брат, если займет твое место?
Тит Цезарь посмотрел вокруг.
— Не говори так громко, — сказал он.
К ним подошла молодая девушка с подносом, на котором стояли бокалы с лимонадом. Брат и сестра взяли по бокалу, рассеянно следя за тем, как львы и пантеры раздирают трупы христиан, с которыми уже было покончено. Колючую ограду восстановили рабы, все было приведено в порядок. Брат и сестра пили лимонад.
— Я думаю, что ты права, — объявил Тит через некоторое время. — Мы не будем кричать об этом с крыши, но я разошлю по всем провинциям инструкции о том, чтобы христиане не появлялись больше на аренах цирков.
— Жаль, что Металла и ее подружка не смогли воспользоваться твоим решением, — заключила Домитилла с ностальгией в голосе, прикладывая к лицу тонкий платок, который она мяла в руке с начала разговора. — Должно быть, они были очень красивыми, когда занимались любовью...
Тит засмеялся в полный голос:
— Если бы ты видела свое лицо, когда ты это произносила! Сколько бы ты отдала из тех денег, что выиграла сегодня, за то, чтобы быть рядом с ними в этот момент?
— Ну, скажем, добрую четверть, — улыбнулась она. — В отличие от папы, я думаю, что деньги созданы для того, чтобы их тратили...
Часть четвертая
День пепла в Помпеях
Глава 32
Встреча с Поллионом
Бирема, перевозившая осужденных, наконец повернула к берегу. Уже можно было различить деревянное покрытие мола и несколько хижин рыбаков, разбросанных на ровном песчаном берегу. Именно здесь высаживали людей, которые дальше должны были пешком дойти до серных копей, располагавшихся по склону Везувия. В жаркое время года переход осуществлялся ночью.
Бирема плыла по инерции, потом по команде поднятые весла были опущены с одной стороны, для того чтобы корабль смог подойти к молу, судно плавно причалило. Моряки, находившиеся на мостике, спрыгнули на мол, чтобы пришвартовать корабль.
Около двадцати человек в военной форме и несколько мулов ожидали прибытия судна на пляже, там, где мол начинался. На галере слышался звон молотков, бьющих по железу. Там разбивали цепи, отсоединяя их от колец, к которым были прикованы осужденные во время пути. Луна уже взошла, заливала своим холодным светом равнинный пейзаж.
На мостике показались осужденные, скованные цепями по двое. Они спустились по деревянным просмоленным ступенькам, волоча свои оковы. Сулла шел один и последним, с руками, скованными за спиной; надсмотрщик, который замыкал строй, вел его на поводу, как медведя.
Галл заметил, что два центуриона, стоявшие посреди солдат, смотрели, как он подходил, и, несомненно, были удивлены тем, что он ни с кем не связан цепью. Потом он увидел, как двое служащих тюремной администрации, сопровождавшие колонну от самой Остии, что-то им говорят, глядя на него.
Он сделал вывод, что речь идет о нем. О человеке, который в принципе не был сотворен для того, чтобы умирать на руднике, но который тем не менее шел туда.
Один из центурионов подошел прямо к галлу.
— Так это ты Сулла? — спросил он.
Осужденный еле заметно шевельнул плечами.
— Я был Суллой, — лаконично ответил он.
Центурион покачал головой.
— Как могло случиться, что боги допустили, чтобы ты попал прямо сюда, какой же должен был быть повод для этого! — посетовал он.
Один из мужчин, стоявший около мулов, по приказу подвел животного к Сулле и центуриону.
— Ты будешь скован с этим мулом, — объяснил центурион. — Так ты, по крайней мере, сможешь идти один, с раскованными ногами.
Цепь, сковавшую руки Суллы за его спиной, соединили с подгрудным ремнем сбруи животного.
— Мы не можем сделать для тебя большего, — продолжил центурион.
— Будь благословен за то, что ты делаешь.
— Однажды осужденный сбежал во время этого перехода к руднику, потому что один из нас расковал ему израненные ноги. Видишь ли, мы ведь солдаты... Нас послали на эту работу за провинность по службе, но мы и здесь остаемся теми же, кем были раньше. Той ночью, когда произошел побег, луна была закрыта тучами. Человек поднялся в горы, и мы ничего не смогли сделать, чтобы отыскать его. Младший офицер, который отдал приказ о снятии с него кандалов, был запорот до смерти...
Сулла посмотрел на него.
— Ничего не бойся, — сказал он. — Эта ночь очень светлая, и лунного света будет достаточно.
Среди ночи, на полпути к цели, колонна остановилась на часовой отдых. Мулы встали как вкопанные, осужденные и солдаты легли и сели прямо на землю. Измученный и потный, Сулла глубоко заснул. Он уже несколько месяцев не ходил по свежему воздуху. Проснулся он от раздавшегося вокруг него звяканья цепей, означавшего, что путь продолжается. На этот раз центурионы оседлали мулов.
Колонна, которую должны были поглотить серные разработки, увидела лагерь для заключенных на рассвете. Перед входом в лагерь располагались пять или шесть скромных построек, видимо харчевни и лавки для солдат и служащих лагеря. Это пустынное место, лишенное растительности, над которым высилась громада вулкана, казалось прибежищем отчаяния.
Колонна остановилась перед двустворчатыми воротами лагеря, построенного по подобию военных лагерей, с высоким забором из заостренных сверху кольев, с окружающим лагерь рвом; все установленных размеров, которые так хорошо знал Сулла. Две створки открылись, а затем, пропустив колонну заключенных и сопровождавших их лиц, закрылись.
* * *
Казалось, что солнце очень быстро поднялось над горизонтом, обдавая жаром построенных на широкой площадке перед зданием администрации рудника заключенных. Сулла чувствовал, как по спине, под туникой, течет пот. Служащие, сопровождавшие пленников, и центурионы наконец вышли из здания в окружении нескольких новых людей, изучавших пергамент, который один из них держал в руках, — это был список вновь прибывших. Только те осужденные, которые являлись римскими гражданами, были записаны в этом списке по именам, остальные, принадлежащие к сословию рабов, были только пронумерованы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153