Немцы в панике отхлынули назад.
Едва контратака была отбита, как Кузнецкий полк вновь ринулся вперёд, но это продвижение задержала своя же артиллерия, которая не сразу перенесла огонь в тыл немцев.
— Сынку, скомандуй своим батареям, щоб воны мне дорогу не закрывали, а расчищали, — попросил полковник Борейко.
— Сейчас будет исполнено! — И капитан бросился к телефону.
Но провод оказался перебитым, связь прервалась. Капитан с досады выругался и послал связистов по проводу.
В это время показалось несколько тяжело нагруженных солдат. Они торопливо пробирались среди бревён, обломков бетона, обрывков колючей проволоки, перескакивая через рвы и воронки.
— О, сейчас мы дело поправим! — обрадовался Борейко. — Блохин, установи рацию, — приказал он старшему разведчику.
На двух шестах протянули небольшую проволоку, разместили в одном из блиндажей тяжёлую аккумуляторную батарею и телеграфный аппарат. Связист надел наушники, застучал ключом, послушал и наконец доложил:
— Связь с батареей установлена, Ваше благородие.
Борейко приказал батареям перенести огонь в тыл противника. Не прошло и минуты, как заградительная стена огня и дыма передвинулась вглубь немецкого расположения.
— Оце добре дило! — улыбнулся Хоменко. — Два шматка проволоки — и связь готова. Шо це за штукенция?
— Беспроволочный телеграф, Михаил Игнатьевич, изобретённый двадцать лет назад нашим русским учёным Поповым, а затем вновь открытый итальянцем Маркони. Весьма удобен в боевой обстановке. Только аккумуляторы уж очень громоздки и весят больше шести пудов.
— Нельзя ли Вашу рацию, — кажись, так она называется? прикомандировать к моему штабу? — попросил Хоменко.
— Её не следует часто перемещать с места на место. Это расстраивает работу аккумуляторов, а штаб всё время находится в движении. Протяните свой провод к рации, она будет передавать батареям Ваши распоряжения, предложил Борейко.
Наладив связь с артиллерией, Хоменко пошёл в район третьей линии немецких окопов, где вели бой передовые роты. Здесь находилась приспособленная немцами к обороне и сильно укреплённая деревня Ставки.
Полковник подоспел в тот момент, когда 3-й батальон полка уже обосновался в Ставках. Тут Хоменко заметил, что соседние части сильно отстали от Кузнецкого полка и находились ещё во второй, а частью даже в первой линии немецких окопов. Это делало дальнейшее продвижение полка рискованным, и Хоменко решил закрепиться на захваченных рубежах.
Сразу за деревней остановился приведённый Павленко взвод кремнёвской батареи. Присутствие артиллерии придало устойчивость стрелковым частям. Борейко приказал также продвинуться вперёд и обеим лёгким и мортирной батареям. Тяжёлую и свою батареи он временно оставил на месте.
22
Вечерело. После жаркого дня над землёй белыми косами плыл туман. Растекаясь, он постепенно заполнил низины, а потом, набравшись силы, белым плотным облаком лёг на землю. грохот орудий стал утихать. Последними замолчали лёгкие батареи, которые использовали оставшиеся светлые минуты, чтобы пристреляться к ночи по важным целям и ориентирам с новых позиций.
Хоменко со своим штабом занял хату на окраине деревни. Рассыпавшиеся за день по полю сражения солдаты теперь собирались к своим ротам, связисты тянули линии связи, артиллеристы устраивались на новых позициях. Как бы прочищая глотку на ночь, впереди раздалась скороговорка пулемёта и смолкла.
Было уже совсем темно, когда в штаб Хоменко пришла Варя, бледная, осунувшаяся, с синими кругами под глазами. Сев на табуретку у стола, обратилась к полковнику:
— За сегодняшний день я сделала около пятидесяти операций, всего прошло через перевязочный пункт свыше четырёхсот человек. Израсходован весь запас перевязочных материалов. Пока его подвезут, я решила перенести свой пункт сюда. Я займу соседнюю хату, попрошу дать людей для уборки. Нельзя ли у Вас попросить стакан чаю? За весь день мне так и не удалось поесть.
Хоменко поспешил отдать нужные распоряжения.
— Ладно, доченька. От лица своих солдат благодарю всех Вас за работу, — с чувством проговорил полковник, прижимая руку к сердцу.
— Гриценко, иди сюда, чернявый хлопчик! поможешь со своими разведчиками докторше.
— Он сегодня дважды ранен — в ногу и в бок, но отказался от эвакуации. Как себя чувствуешь? — спросила Звонарёва у солдата.
— Трохи пече в боци, быстро идти трудно, а воевать ще можно!
Звонарёва вышла вместе с солдатом. В темноте безлунной туманной ночи очень трудно было продвигаться по изрытой снарядами улице. В намеченном для перевязочного пункта помещении при слабом свете простого деревенского масляного каганца Ветрова и Осипенко наводили порядок. Гриценко не замедлил привести десяток солдат, которые принялись убирать мусор, обметать стены. Хозяйка хаты принесла мел и вместе с сёстрами принялась за побелку. Общими усилиями пункт был быстро оборудован. Поздно вечером пришёл проведать жену Звонарёв. Он принёс ей еду и фляжку с вином.
— С утра наступление продолжится. Эту деревушку, конечно, будут сильно обстреливать, напрасно ты поторопилась с переездом сюда, Варя. По-моему, перед рассветом Вам следовало бы отодвинуться в тыл, посоветовал Звонарёв жене.
— Ты сам говоришь, что предстоит наступление. Следовательно, если нас и обстреляют, то недолго, пересидим и здесь, а затем пехота продвинется дальше, и мы окажемся в глубоком тылу, — возразила она.
— На батарее у Кремнёва есть большие и прочные немецкие блиндажи. Он предлагает Вам в случае сильного обстрела переместиться туда. До него отсюда сажен двести, не больше.
— Будем иметь это в виду, а пока спасибо за угощение и уходи, сказала она мягче. — Меня ждёт не меньше десятка раненых.
Звонарёв вышел.
Со стороны немцев слышался скрип повозок, шум автомобильных моторов. Ракеты то и дело взлетали вверх, смутно белея в тумане. Хоменко со своим адъютантом несколько раз обошёл расположение полка.
— Собирает немец против нас свою силу, вашскобродие. Больно сильно гомонят у него, — подходя, доложил Гриценко.
— Добре, надо и нам подтянуть сюда резервы. Телефонная связь со штабом дивизии уже работает?
— Так точно.
— Попросите к телефону начальника дивизии, — распорядился полковник.
Через несколько минут генерал подошёл. Хоменко подробно доложил обстановку и просил подтянуть резервы к его полку.
— Все командиры полков меня уверяют, что против них скапливаются немцы. Обходись своими силами. С рассвета Вас поддержит тяжёлая артиллерия, — отказал начальник дивизии.
Хоменко оставалось лишь вздохнуть.
— Придётся перевязочный пункт перевести в тыл, в один из блиндажей первой немецкой линии. Там, насколько я помню, сохранился один большой железобетонный блиндаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Едва контратака была отбита, как Кузнецкий полк вновь ринулся вперёд, но это продвижение задержала своя же артиллерия, которая не сразу перенесла огонь в тыл немцев.
— Сынку, скомандуй своим батареям, щоб воны мне дорогу не закрывали, а расчищали, — попросил полковник Борейко.
— Сейчас будет исполнено! — И капитан бросился к телефону.
Но провод оказался перебитым, связь прервалась. Капитан с досады выругался и послал связистов по проводу.
В это время показалось несколько тяжело нагруженных солдат. Они торопливо пробирались среди бревён, обломков бетона, обрывков колючей проволоки, перескакивая через рвы и воронки.
— О, сейчас мы дело поправим! — обрадовался Борейко. — Блохин, установи рацию, — приказал он старшему разведчику.
На двух шестах протянули небольшую проволоку, разместили в одном из блиндажей тяжёлую аккумуляторную батарею и телеграфный аппарат. Связист надел наушники, застучал ключом, послушал и наконец доложил:
— Связь с батареей установлена, Ваше благородие.
Борейко приказал батареям перенести огонь в тыл противника. Не прошло и минуты, как заградительная стена огня и дыма передвинулась вглубь немецкого расположения.
— Оце добре дило! — улыбнулся Хоменко. — Два шматка проволоки — и связь готова. Шо це за штукенция?
— Беспроволочный телеграф, Михаил Игнатьевич, изобретённый двадцать лет назад нашим русским учёным Поповым, а затем вновь открытый итальянцем Маркони. Весьма удобен в боевой обстановке. Только аккумуляторы уж очень громоздки и весят больше шести пудов.
— Нельзя ли Вашу рацию, — кажись, так она называется? прикомандировать к моему штабу? — попросил Хоменко.
— Её не следует часто перемещать с места на место. Это расстраивает работу аккумуляторов, а штаб всё время находится в движении. Протяните свой провод к рации, она будет передавать батареям Ваши распоряжения, предложил Борейко.
Наладив связь с артиллерией, Хоменко пошёл в район третьей линии немецких окопов, где вели бой передовые роты. Здесь находилась приспособленная немцами к обороне и сильно укреплённая деревня Ставки.
Полковник подоспел в тот момент, когда 3-й батальон полка уже обосновался в Ставках. Тут Хоменко заметил, что соседние части сильно отстали от Кузнецкого полка и находились ещё во второй, а частью даже в первой линии немецких окопов. Это делало дальнейшее продвижение полка рискованным, и Хоменко решил закрепиться на захваченных рубежах.
Сразу за деревней остановился приведённый Павленко взвод кремнёвской батареи. Присутствие артиллерии придало устойчивость стрелковым частям. Борейко приказал также продвинуться вперёд и обеим лёгким и мортирной батареям. Тяжёлую и свою батареи он временно оставил на месте.
22
Вечерело. После жаркого дня над землёй белыми косами плыл туман. Растекаясь, он постепенно заполнил низины, а потом, набравшись силы, белым плотным облаком лёг на землю. грохот орудий стал утихать. Последними замолчали лёгкие батареи, которые использовали оставшиеся светлые минуты, чтобы пристреляться к ночи по важным целям и ориентирам с новых позиций.
Хоменко со своим штабом занял хату на окраине деревни. Рассыпавшиеся за день по полю сражения солдаты теперь собирались к своим ротам, связисты тянули линии связи, артиллеристы устраивались на новых позициях. Как бы прочищая глотку на ночь, впереди раздалась скороговорка пулемёта и смолкла.
Было уже совсем темно, когда в штаб Хоменко пришла Варя, бледная, осунувшаяся, с синими кругами под глазами. Сев на табуретку у стола, обратилась к полковнику:
— За сегодняшний день я сделала около пятидесяти операций, всего прошло через перевязочный пункт свыше четырёхсот человек. Израсходован весь запас перевязочных материалов. Пока его подвезут, я решила перенести свой пункт сюда. Я займу соседнюю хату, попрошу дать людей для уборки. Нельзя ли у Вас попросить стакан чаю? За весь день мне так и не удалось поесть.
Хоменко поспешил отдать нужные распоряжения.
— Ладно, доченька. От лица своих солдат благодарю всех Вас за работу, — с чувством проговорил полковник, прижимая руку к сердцу.
— Гриценко, иди сюда, чернявый хлопчик! поможешь со своими разведчиками докторше.
— Он сегодня дважды ранен — в ногу и в бок, но отказался от эвакуации. Как себя чувствуешь? — спросила Звонарёва у солдата.
— Трохи пече в боци, быстро идти трудно, а воевать ще можно!
Звонарёва вышла вместе с солдатом. В темноте безлунной туманной ночи очень трудно было продвигаться по изрытой снарядами улице. В намеченном для перевязочного пункта помещении при слабом свете простого деревенского масляного каганца Ветрова и Осипенко наводили порядок. Гриценко не замедлил привести десяток солдат, которые принялись убирать мусор, обметать стены. Хозяйка хаты принесла мел и вместе с сёстрами принялась за побелку. Общими усилиями пункт был быстро оборудован. Поздно вечером пришёл проведать жену Звонарёв. Он принёс ей еду и фляжку с вином.
— С утра наступление продолжится. Эту деревушку, конечно, будут сильно обстреливать, напрасно ты поторопилась с переездом сюда, Варя. По-моему, перед рассветом Вам следовало бы отодвинуться в тыл, посоветовал Звонарёв жене.
— Ты сам говоришь, что предстоит наступление. Следовательно, если нас и обстреляют, то недолго, пересидим и здесь, а затем пехота продвинется дальше, и мы окажемся в глубоком тылу, — возразила она.
— На батарее у Кремнёва есть большие и прочные немецкие блиндажи. Он предлагает Вам в случае сильного обстрела переместиться туда. До него отсюда сажен двести, не больше.
— Будем иметь это в виду, а пока спасибо за угощение и уходи, сказала она мягче. — Меня ждёт не меньше десятка раненых.
Звонарёв вышел.
Со стороны немцев слышался скрип повозок, шум автомобильных моторов. Ракеты то и дело взлетали вверх, смутно белея в тумане. Хоменко со своим адъютантом несколько раз обошёл расположение полка.
— Собирает немец против нас свою силу, вашскобродие. Больно сильно гомонят у него, — подходя, доложил Гриценко.
— Добре, надо и нам подтянуть сюда резервы. Телефонная связь со штабом дивизии уже работает?
— Так точно.
— Попросите к телефону начальника дивизии, — распорядился полковник.
Через несколько минут генерал подошёл. Хоменко подробно доложил обстановку и просил подтянуть резервы к его полку.
— Все командиры полков меня уверяют, что против них скапливаются немцы. Обходись своими силами. С рассвета Вас поддержит тяжёлая артиллерия, — отказал начальник дивизии.
Хоменко оставалось лишь вздохнуть.
— Придётся перевязочный пункт перевести в тыл, в один из блиндажей первой немецкой линии. Там, насколько я помню, сохранился один большой железобетонный блиндаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131