Приветливо здороваясь с солдатами-пехотинцами, капитан спросил их, откуда лучше видны окопы противника. Пехотинцы с готовностью повели хорошо им известного по минувшим боям артиллерийского офицера по бесконечным лабиринтам глубоких, выше человеческого роста, ходов сообщения на переднюю линию обороны.
— Здесь у нас всегда стоит часовой, — сказал солдат, ныряя в узенькую шёлку в стенке окопа.
Пройдя несколько шагов по тёмному коридорчику, Кремнёв попал в небольшую железобетонную круглую башенку, прикрытую сверху толстыми бревнами и землёй. Сквозь узенькую щель под самым потолком башни были прекрасно видны широкая травянистая лощина, отделяющая русские окопы от немецких, и по средине неё небольшая, поросшая молодым камышом речка Путиловка.
По-весеннему зелёные и ещё совсем не высокие заросли камыша у реки слегка покачивались на ветру, на траве яркими пятнами проступали голубые, жёлтые, розовые полевые цветы. Под тёплыми лучами весеннего солнца брустверы окопов, воронки от снарядов и мин быстро покрывались изумрудной дымкой свежей растительности.
— Ночью наши секреты сидят на самом бережку Путиловки, а немец — по той стороне. Случается даже балакают помеж себя, когда там стоят чехи-славяне, — словоохотливо проговорил один из солдат.
Наскоро набросив в полевой книжке панораму всего видимого, Кремнёв решил поместить здесь передового наблюдателя батареи и отправился договариваться по этому вопросу к командиру 408-го Кузнецкого полка полковнику Хоменко, который был начальником этого участка обороны.
Он успел уже получить полк и «глядел в генералы». Как всегда энергичный, он много времени проводил среди солдат. Хотя ему было за пятьдесят, в его по запорожски длинных усах ещё не белел ни один седой волос, и только виски слегка серебрились первым инеем лет.
Кремнёва он встретил с отческой лаской.
— Здорово, сынку! Чем порадуешь своего названого батька? — спросил Хоменко и дружески пожал руку артиллеристу.
— Зашёл проведать Вас, папаша, и поговорить о предстоящем наступлении.
— Добре, добре! Ось подывысь на мои малюнки, — и полковник протянул капитану несколько схем, разрисованных красным и синим карандашами. — Тут у него пулемёты, тут миномёты, за этой горкой.
Кремнёв тотчас перенёс все эти сведения на свою карту, затем попросил указать ему места, где надо было пробивать проходы в проволочном заграждении противника.
— Ось туточки, — ткнул пальцем в карту Хоменко.
— Завтра осторожно пристреляю батареи по этим местам и до начала атаки буду хранить молчание, чтобы противник не догадался, где мы собираемся ударить, — прощаясь пообещал Кремнёв.
— Добре, сынку! Чарку горилки на дорогу, щоб ноги швыдше шлы! Эй, Панас, бисова душа, где ты?
Через минуту в дверях блиндажа появилась улыбающаяся физиономия денщика.
— Горилки две чарки та два шматка хлиба, — распорядился Хоменко.
Чокнувшись и пожелав своему «батьке» успеха, Кремнёв пошёл к себе на батарею.
Позиция 4-й батареи 102-й артиллерийской бригады находилась примерно в двух километрах от переднего края обороны, непосредственно за лесом. Прекрасно замаскированная со всех сторон, с хорошо оборудованными блиндажами, она была надёжно укрыта от обстрела противника. При приближении Кремнёва к огневой позиции батареи его встретил младший офицер батареи прапорщик Павленко.
— Где выбрали передовой пункт, Александр Васильевич? — справился он.
— В расположении Кузнецкого полка. Завтра начнём пристрелку по нужным целям. Начальство не заезжало?
— Кроме командира дивизиона, полковника Корнилова, никого не было. Он сообщил, что позиции объезжает командующий армией генерал Каледин, и приказал внзде прибрать и подмести, а главное — засыпать свежей хлоркой отхожие места. Говорят, они — конёк командующего.
— Старший офицер знает об этом?
— Да, Григорий Александрович уже отдал нужные распоряжения и отправился к передкам.
— Завтра ты, Боря, пойдёшь вместе со мной на передовой наблюдательный пункт. Быть может, и сумеешь отличится в предстоящих боях, — тепло сказал Кремнёв.
Юноша горячо поблагодарил своего друга и командира, который всего на пять лет был старше его. Выпущенный несколько месяцев назад из военной школы, прапорщик мечтал о подвигах и военной славе. Но пока это были только мечты: батарея вот уже несколько месяцев стояла на укреплённых позициях, не принимая попыток завязать бой.
Вскоре на огневую позицию батареи пришёл и старший офицер щегловатый и педантичный штабс-капитан Крутиков — с прапорщиком Сологубенко, который избежал высочайшего гнева за публикацию портрета «святого старца» только благодаря стараниям доктора Краснушкина. Подтянутый Крутиков обращал внимание подчёркнутой парадностью своих движений. Сологубенко держался проще, свободнее; большая курчавая борода и густые брови придавали его лицу особую выразительность.
— Садитесь-ка, Леонид Романович, чертить схемы к предстоящему наступлению, — протянул Кремнёв пачку бумаг Сологубенко.
— Будет исполнено, господин капитан! — с шутливой почтительностью отозвался прапорщик.
— Разрешите зайти, вашескородие? — раздался низкий бас, и в дверях появилась высокая кряжистая фигура фельдфебеля. — Дозвольте доложить: на батарее, передках и коновязи всеприведено в порядок, старые отхожие места велел засыпать и вырыть новые, чтобы их высокопревосходительство не придирались.
Запищал полевой телефон. Сологубенко снял трубку.
— Адъютант дивизиона передаёт, что генерал Каледин уже выехал в наш район, — тот час доложил он Кремнёву.
— Надо одеваться, господа. Я с прапорщиком буду на батарее, а Вас, Григорий Алексеевич с фельдфебелем попрошу пройти к передкам, распорядился капитан.
Затем он приказал солдатам построится за орудиями и лично осмотрел людей. Обмундирование на них было поношенное, но аккуратно заштопанное и по возможности вычищенное. Рослые, в большинстве уже не молодые солдаты выглядели здоровыми и сытыми. Окладистые русские бороды придавали им благообразный иконописный вид.
Несмотря на молодость, Кремнёв пользовался уважением своих подчинённых, как справедливый и заботливый начальник.
— Сейчас к нам приедет командующий нашей Восьмой армией генерал Каледин. Титуловать его следует «Ваше высокопревосходительство». Если генерал обратится с вопросом, не теряться, отвечать толково, предупреждал капитан.
— Едут! — крикнул Павленко, указывая на группу всадников.
— Станови-и-cь! — скомандовал Кремнёв. — Разведчики на правом фланге, господа офицеры — у своих взводов.
Вскоре всадники подъехали к батарее и спешились. Впереди шёл высокий, мрачного вида генерал, в широких шароварах, с казачьей шашкой на боку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131