Я ведь только поговорить с
тобой хочу.
Он мягко взял меня под руку. Я не противилась. Мы находились так
далеко от дома Франсуа Шанса, что меня нельзя было бы туда затащить.
- Вы следили за мной?
- Да. Когда ты туда пришла, я растерялся. Я тебя не узнал, да и ты,
кажется, меня не узнала. Я ждал тебя у дома в машине, но ты так быстро
пробежала, что я не успел тебя окликнуть. А потом ты свернула в улицу с
односторонним движением, и я с трудом тебя нашел.
Он крепко держал меня под руку, пока не довел до своей машины; это
был
Черный закрытый автомобиль и стоял он на площади, через которую я
только что переходила.
- Куда вы меня собираетесь везти?
- Куда ты пожелаешь. Ты еще не завтракала? Может, поедем в ресторан
"У Рэн", ты помнишь это место?
- Нет.
- Мы с тобой так часто бывали. Вдвоем. Мики, верь мне, тебе нечего
бояться.
Он крепче сжал мою руку и скороговоркой сказал:
- Ведь шла-то ты ко мне нынче утром. Правду сказать, я уже не верил,
что ты когда-нибудь вернешься. Я ведь понятия не имел, что у тебя эта, ну
как ее... Ну, что ты потеряла память. Я просто не знал, что и думать.
у него были очень темные и очень блестящие глаза, глуховатый, но
приятный голос, в котором явствено слышалось волнение. Сам он с виду был
крепкий, но какой-то беспокойный. он мне почему-то не нравился, но бояться
я перестала.
- Вы подслушивали под дверью?
- Я слышал все из передней. Садись же в машину, прошу тебя. Письмо-то
писал я. Я тоже Франсуа, Франсуа Руссен. тебя ввел в заблуждение обратный
адрес на конверте.
Когда я села рядом с ним в машину, он попросил меня называть его "на
ты", как прежде. Все это совершенно не укладывалось в моей голове. Я
смотрела, как он вынимает ключи из машины, как включает мотор, и
удивлялась, что у него дрожит рука. Удивлялась я и тому, что сама не
дрожу. Наверное, я любила этого человека, если он был моим любовником. И
естествено, что, встретив меня, он волнуется. А я точно заледенела с
головы до ног. И если я дрожала, то от холода. Явью было ощущение холода,
все прочее - нет.
Я не сняла пальто. Мне казалось, что от вина я согреюсь, и я здорово
согреюсь, и я здорово выпила, но мысли мои от этого не прояснились.
Так вот: я познакомилась с ним в прошлом году у Франсуа Шанса, у
которого он работает. Я провела осенью десять дней в париже. Из того, как
он описывал начало нашей связи, следовало, что мне не впервой было
заводить интрижки, и я попросту заставила его бросить все свои дела и
запереться со мной в номере загородной гостиницы, в Милли-ля-Форе. Затем я
возвращаюсь во Флоренцию и пишу ему оттуда пылкие письма, которые он якобы
может мне показать. конечно же, я ему изменяю, но только из озорства,
потому что мне опротивел этот дурацкий образ жизни, который я веду в
разлуке с ним. Мне не удается устроить ему фиктивную командировку в Италию
по делам моей тетки, она не дает согласия. Вторая наша встреча с ним
происходит в январе этого года, когда я приезжаю в париж. Пламенная
страсть.
Конец истории - а ее ждал неизбежный конец (пожар) - показался мне
особенно не ясным. Может, на меня так действовало вино, но события, на мой
взгляд, становятся особенно сумбурными, когда на сцене появляется новое
действующее лицо - Доменика Лои.
Была какая-то ссора с Франсуа, несколько раз я пропускаю свидания,
потом происходит вторая ссора, и я даю ему пощечину, потом возникает
третья ссора, от меня достается Доменике, я не просто даю ей оплеуху, но
избиваю ее, прихожу в такую ярость, что она на коленях молит о пощаде и
целую неделю потом ходит в синяках.затем еще одна стычка, как будто не
связанная со всем предыдущим, речь идет о какой-то бестактности,
совершенной не то Франсуа, не то мною, а может, доменикой. И наконец,
происходит что-то вовсе непонятное: ревность, кабачок на площади звезды,
темное влияние на меня демонической личности (до), которая хочет рассорить
меня с ним (Франсуа), мой внезапный отъезд в июне на машине, письма
Франсуа, оставленные мною без ответа, возвращение карги (это Жанна),
растущее и все более загадочное влияние демонической личности на каргу,
тревога, звучащая якобы в голосе (в моем голосе), отвечающем Франсуа во
время телефонного разговора из парижа с мысом Кадэ, который продолжался
целых двадцать пять минут, и стоил ему (Франсуа) уйму денег.
Он говорил без умолку, поэтому ничего не ел. заказал вторую бутылку
вина, очень волновался, много курил. Он догадывался, что решительно все в
его рассказе кажется мне ложью. под конец он стал после каждой фразы
повторять: "уверяю тебя!". А у меня в груди вместо сердца был ком льда. Я
вдруг вспомнила Жанну, мне захотелось закрыть лицо руками и положить
голову на скатерть, чтобы уснуть, а может, во весь голос заплакать. Уж
она-то бы меня нашла, она натянула бы мне берет на голову и увела бы
далеко-далеко от этого мерзкого глухого голоса, от звона посуды, от дыма,
который ел мне глаза.
- Уйдем отсюда.
- Секундочку потерпи. Смотри не убегай! мне нужно позвонить в
контору.
Если бы не охватившее меня оцепенение или отвращение, я бы сбежала.
Вместо этого я закурила сигарету - этот сорт я терпеть не могла - и тут же
ее погасила в своей тарелке. Я сказала себе, что будь эта история
рассказана иначе, она, возможно, и показалась бы мне такой гадкой, я бы
себя в ней узнала. С внешней стороны здесь все сплошная неправда. Но кто,
кроме меня, мог знать, что таилось в душе той шалой девчонки? Когда память
ко мне вернется, я вспомню, вероятно, эти же факты, но только расскажу я о
них по-другому.
- Пойдем, - сказал он. - Ты просто с ног валишься. Не могу же я тебя
так бросить.
Он опять взял меня под руку. Распахнул передо мной стеклянную дверь.
На набережных светило солнце. Я снова сидела в его машине. Мы неслись по
каким-то улицам, спускавшимся под гору.
- Куда мы едем?
- Ко мне домой. Послушай, Мики, я сознаю, что про все это я рассказал
тебе очень плохо, мне хочется, чтобы ты это забыла. Разговор мы продолжим
попозже, когда ты немного поспишь. Я понимаю, от всех этих потрясений и
бесконечных переживаний ты стала несколько неуравновешенной. Не спеши
думать обо мне плохо.
Ведя машину, он положил - так же, как Жанна, - свободную руку мне на
колено.
- Это изумительно, - сказал он, - что я снова тебя встретил.
Когда я проснулась, уже наступили сумерки. Никогда еще у меня так не
болела голова, разве что в первые дни в клинике. Франсуа тряс меня за
плечо.
- Я сварил тебе кофе. сейчас принесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
тобой хочу.
Он мягко взял меня под руку. Я не противилась. Мы находились так
далеко от дома Франсуа Шанса, что меня нельзя было бы туда затащить.
- Вы следили за мной?
- Да. Когда ты туда пришла, я растерялся. Я тебя не узнал, да и ты,
кажется, меня не узнала. Я ждал тебя у дома в машине, но ты так быстро
пробежала, что я не успел тебя окликнуть. А потом ты свернула в улицу с
односторонним движением, и я с трудом тебя нашел.
Он крепко держал меня под руку, пока не довел до своей машины; это
был
Черный закрытый автомобиль и стоял он на площади, через которую я
только что переходила.
- Куда вы меня собираетесь везти?
- Куда ты пожелаешь. Ты еще не завтракала? Может, поедем в ресторан
"У Рэн", ты помнишь это место?
- Нет.
- Мы с тобой так часто бывали. Вдвоем. Мики, верь мне, тебе нечего
бояться.
Он крепче сжал мою руку и скороговоркой сказал:
- Ведь шла-то ты ко мне нынче утром. Правду сказать, я уже не верил,
что ты когда-нибудь вернешься. Я ведь понятия не имел, что у тебя эта, ну
как ее... Ну, что ты потеряла память. Я просто не знал, что и думать.
у него были очень темные и очень блестящие глаза, глуховатый, но
приятный голос, в котором явствено слышалось волнение. Сам он с виду был
крепкий, но какой-то беспокойный. он мне почему-то не нравился, но бояться
я перестала.
- Вы подслушивали под дверью?
- Я слышал все из передней. Садись же в машину, прошу тебя. Письмо-то
писал я. Я тоже Франсуа, Франсуа Руссен. тебя ввел в заблуждение обратный
адрес на конверте.
Когда я села рядом с ним в машину, он попросил меня называть его "на
ты", как прежде. Все это совершенно не укладывалось в моей голове. Я
смотрела, как он вынимает ключи из машины, как включает мотор, и
удивлялась, что у него дрожит рука. Удивлялась я и тому, что сама не
дрожу. Наверное, я любила этого человека, если он был моим любовником. И
естествено, что, встретив меня, он волнуется. А я точно заледенела с
головы до ног. И если я дрожала, то от холода. Явью было ощущение холода,
все прочее - нет.
Я не сняла пальто. Мне казалось, что от вина я согреюсь, и я здорово
согреюсь, и я здорово выпила, но мысли мои от этого не прояснились.
Так вот: я познакомилась с ним в прошлом году у Франсуа Шанса, у
которого он работает. Я провела осенью десять дней в париже. Из того, как
он описывал начало нашей связи, следовало, что мне не впервой было
заводить интрижки, и я попросту заставила его бросить все свои дела и
запереться со мной в номере загородной гостиницы, в Милли-ля-Форе. Затем я
возвращаюсь во Флоренцию и пишу ему оттуда пылкие письма, которые он якобы
может мне показать. конечно же, я ему изменяю, но только из озорства,
потому что мне опротивел этот дурацкий образ жизни, который я веду в
разлуке с ним. Мне не удается устроить ему фиктивную командировку в Италию
по делам моей тетки, она не дает согласия. Вторая наша встреча с ним
происходит в январе этого года, когда я приезжаю в париж. Пламенная
страсть.
Конец истории - а ее ждал неизбежный конец (пожар) - показался мне
особенно не ясным. Может, на меня так действовало вино, но события, на мой
взгляд, становятся особенно сумбурными, когда на сцене появляется новое
действующее лицо - Доменика Лои.
Была какая-то ссора с Франсуа, несколько раз я пропускаю свидания,
потом происходит вторая ссора, и я даю ему пощечину, потом возникает
третья ссора, от меня достается Доменике, я не просто даю ей оплеуху, но
избиваю ее, прихожу в такую ярость, что она на коленях молит о пощаде и
целую неделю потом ходит в синяках.затем еще одна стычка, как будто не
связанная со всем предыдущим, речь идет о какой-то бестактности,
совершенной не то Франсуа, не то мною, а может, доменикой. И наконец,
происходит что-то вовсе непонятное: ревность, кабачок на площади звезды,
темное влияние на меня демонической личности (до), которая хочет рассорить
меня с ним (Франсуа), мой внезапный отъезд в июне на машине, письма
Франсуа, оставленные мною без ответа, возвращение карги (это Жанна),
растущее и все более загадочное влияние демонической личности на каргу,
тревога, звучащая якобы в голосе (в моем голосе), отвечающем Франсуа во
время телефонного разговора из парижа с мысом Кадэ, который продолжался
целых двадцать пять минут, и стоил ему (Франсуа) уйму денег.
Он говорил без умолку, поэтому ничего не ел. заказал вторую бутылку
вина, очень волновался, много курил. Он догадывался, что решительно все в
его рассказе кажется мне ложью. под конец он стал после каждой фразы
повторять: "уверяю тебя!". А у меня в груди вместо сердца был ком льда. Я
вдруг вспомнила Жанну, мне захотелось закрыть лицо руками и положить
голову на скатерть, чтобы уснуть, а может, во весь голос заплакать. Уж
она-то бы меня нашла, она натянула бы мне берет на голову и увела бы
далеко-далеко от этого мерзкого глухого голоса, от звона посуды, от дыма,
который ел мне глаза.
- Уйдем отсюда.
- Секундочку потерпи. Смотри не убегай! мне нужно позвонить в
контору.
Если бы не охватившее меня оцепенение или отвращение, я бы сбежала.
Вместо этого я закурила сигарету - этот сорт я терпеть не могла - и тут же
ее погасила в своей тарелке. Я сказала себе, что будь эта история
рассказана иначе, она, возможно, и показалась бы мне такой гадкой, я бы
себя в ней узнала. С внешней стороны здесь все сплошная неправда. Но кто,
кроме меня, мог знать, что таилось в душе той шалой девчонки? Когда память
ко мне вернется, я вспомню, вероятно, эти же факты, но только расскажу я о
них по-другому.
- Пойдем, - сказал он. - Ты просто с ног валишься. Не могу же я тебя
так бросить.
Он опять взял меня под руку. Распахнул передо мной стеклянную дверь.
На набережных светило солнце. Я снова сидела в его машине. Мы неслись по
каким-то улицам, спускавшимся под гору.
- Куда мы едем?
- Ко мне домой. Послушай, Мики, я сознаю, что про все это я рассказал
тебе очень плохо, мне хочется, чтобы ты это забыла. Разговор мы продолжим
попозже, когда ты немного поспишь. Я понимаю, от всех этих потрясений и
бесконечных переживаний ты стала несколько неуравновешенной. Не спеши
думать обо мне плохо.
Ведя машину, он положил - так же, как Жанна, - свободную руку мне на
колено.
- Это изумительно, - сказал он, - что я снова тебя встретил.
Когда я проснулась, уже наступили сумерки. Никогда еще у меня так не
болела голова, разве что в первые дни в клинике. Франсуа тряс меня за
плечо.
- Я сварил тебе кофе. сейчас принесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39