"брюнетка, рост - 168 см, родилась в Ницце, мать -
приходящая прислуга, отец - счетовод, имела двух любовников, одного - в
восемнадцать лет, в течение трех месяцев, второго - в двадцать лет, до
приезда Мики, получает шестьдесят пять тысяч франков в месяц за вычетом
налогов по социальному страхованию, отличительная черта: глупость".
До вырвалась из ее рук и кинулась к двери. На первом этаже она не
нашла своего пальто. Из соседней комнаты вышла Жанна Мюрно и подала его
до.
- Не ребячьтесь. Мне надо с вами потолковать. Вы, конечно, еще не
обедали. Пообедаем вместе.
В такси Жанна Мюрно назвала шоферу адрес ресторана подле елисейских
полей. Когда они сели лицом к лицу, по обе стороны настольной лампы, До
заметила, что Жанна некоторыми своими движениями напоминает Мики, но
как-то карикатурно, потому что она была гораздо крупнее Мики. Жанна
перехватила ее взгляд и сердито, словно недовольная тем, что так легко
читает мысли До по ее глазам, заявила:
- Это она мне подражает, а не я ей. Что вы будете есть?
За обедом она все время сидела, как Мики, склонив голову набок и
положив один локоть на стол. Когда она говорила, отставленный указательный
палец на ее огромной тонкой кисти как бы подчеркивал важность сказанного.
Это тоже был жест Мики, только ярче и значительнее.
- Теперь, как ты знаешь, слово за тобой.
- мне нечего вам сказать.
- Зачем же ты ко мне пожаловала?
- Чтобы объяснить. Сейчас это уже не имеет смысла. Вы мне не
доверяете.
- Объяснить что?
- Что Мики вас очень любит, что она плакала после вашего ухода, что
вы слишком резки с ней.
- Правда? Я хочу сказать: это правда, что ты за тем и пришла? Вот
видишь, я кое-что в тебе не уловила, пока мы не встретились, теперь-то я
начинаю понимать. Ты невероятно высокого мнения о себе. Нельзя же до такой
степени считать других людей круглыми дураками.
- Я по-прежнему вас не понимаю.
- А вот мамаша Рафферми поняла, можешь мне поверить! Ах ты, дурочка!
И Мики раз в сто хитрее тебя! Если ты не понимаешь, то я заставлю тебя
понять. Ты делаешь ставку не на подлинную Мики, а на ту, которую ты
выдумала. Ты для нее сейчас - любовь с первого взгляда, это ее несколько
ослепляет. Но, судя по тому, как складываются для тебя обстоятельства, ты
- блажь скоропреходящая, ты пройдешь еще быстрее, чем все прочие ее
капризы. Но есть кое-что похуже: Рафферми, получив твои письма, и бровью
не повела. Когда читаешь эти твои письма, волосы становятся дыбом, да и
есть с чего! И я допускаю, что она отвечает тебе ласково. А по-твоему, это
не чудно, нет?
- Письма, письма! Да что особенного в моих письмах?
- В них есть один недостаток: они говорят только о тебе: "Как бы я
хотела быть Мики, как бы вы меня ценили, если б я была на ее месте, как бы
хорошо я использовала ту жизнь, которой вы даете возможность жить ей!" А
что, разве нет?
До закрыла лицо руками.
- Не мешало бы тебе кое-что усвоить, - продолжала Жанна Мюрно. -
Главный твой козырь, по тысяче причин, которых ты не понимаешь,
заключается в том, чтобы нравиться Мики. И быть при ней в нужную минуту.
Кроме того, тебе никогда не добиться разрыва между Мики и Рафферми. Этого
ты тоже не понимаешь, однако, это так. Так что не стоит тебе
выпендриваться. Наконец, у Рафферми за полтора месяца было три
кровоизлияния в мозг. Не через неделю, так через месяц она помрет. Твои
письма бесполезны и опасны. Останется Мики, и это все.
Жанна Мюрно отодвинула свою полную тарелку - она за обедом ничего не
ела, - вынула из лежавшей на столе пачки итальянскую сигарету и добавила:
- Ну и я, очевидно.
К отелю "Резиденс" они шли пешком. По дороге они не разговаривали.
Золотоволосая великанша вела До под руку. Когда они дошли до угла улицы
лорда байрона, До остановилась и скороговоркой сказала:
- Я провожу вас, мне не хочется туда заходить.
Они сели в такси. В особняке на улице Курсель запах краски стал как
будто еще едче. Когда они вошли в дом, Жанна Мюрно удержала до, которая
собиралась пройти дальше, под одной из лестниц маляров. Обняв в темноте До
за плечи, она повернула ее лицом к себе и даже чуть-чуть приподняла, так
что до привстала на цыпочки.
- Ты будешь сидеть смирно. Никаких писем не писать, ни в какие ссоры
ни с кем не ввязываться, никаких глупостей не делать. Через несколько дней
вы переселитесь сюда. Рафферми умрет. Я вызову Мики во Флоренцию. Вызову в
такой форме, что она не поедет. Что касается Франсуа, то я приготовлю тебе
за ручку в игре против него. А тогда незачем будет финтить; устранишь
Франсуа и увезешь Мики от него подальше. Заручка будет без изьяна. Тебе
скажу, куда повезти Мики. Теперь ты поняла? ты меня слушаешь?
Стоя в полосе лунного света, струившегося из окна, до кивнула
головой. Большие руки золотоволосой девушки еще лежали на ее плечах. До не
пыталась больше вырываться.
- Сиди смирно, это все, что тебе нужно делать. Не считай Мики дурой,
я так думала до тебя - и ошиблась. Однажды вечером я поставила ее перед
собой, вот так, как тебя, и получила такой отпор, какого мне еще никто
никогда не давал. ей было шестнадцать - почти столько, сколько было мне,
когда Рафферми взяла меня к себе, и не на много меньше, чем тебе сейчас. Я
знаю тебя только по твоим письмам, а они дурацкие, но я и сама в прежние
времена писала бы такие же письма. когда мне навязали на шею Мики, я бы ее
с удовольствием утопила. Чувства мои к ней с тех пор не переменились. Но я
ее не утоплю. У меня есть другой способ от нее избавиться: ты, маленькая
дуреха, которая трясется от страха, но сделает все, что я прикажу, потому
что, как и я, жаждет от нее избавиться.
- Пустите меня, пожалуйста.
- Слушай меня. До Мики у Рафферми была другая, такая же девчонка.
Восемнадцатилетняя и на несколько сантиметров повыше, - это была я. Я
приклеивала каблуки к туфлям, наносила клей кисточкой, и было это во
Флоренции. А потом все, чему я завидовала, было мне дано. Мне хочется,
чтобы ты над этим поразмыслила и пока сидела смирно. Все, что ты
испытываешь сейчас, я уже испытывала. Но я кое-чему с тех пор научилась.
так не хочешь ли ты над этим поразмыслить? А теперь можешь убираться.
ее рука потащила До в прихожую, в кромешную тьму. До споткнулась о
бидон с краской. Перед ней распахнулась дверь. до обернулась, но
великанша, не говоря ни слова, вытолкнула ее на улицу и заперла дверь.
Назавтра До позвонила в двенадцать по телефону Жанне из кафе близ
елисейских полей. Жанна уже уехала. Телефонный звонок, должно быть, эхом
отдавался в каждой комнате пустого дома на улице Курсель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
приходящая прислуга, отец - счетовод, имела двух любовников, одного - в
восемнадцать лет, в течение трех месяцев, второго - в двадцать лет, до
приезда Мики, получает шестьдесят пять тысяч франков в месяц за вычетом
налогов по социальному страхованию, отличительная черта: глупость".
До вырвалась из ее рук и кинулась к двери. На первом этаже она не
нашла своего пальто. Из соседней комнаты вышла Жанна Мюрно и подала его
до.
- Не ребячьтесь. Мне надо с вами потолковать. Вы, конечно, еще не
обедали. Пообедаем вместе.
В такси Жанна Мюрно назвала шоферу адрес ресторана подле елисейских
полей. Когда они сели лицом к лицу, по обе стороны настольной лампы, До
заметила, что Жанна некоторыми своими движениями напоминает Мики, но
как-то карикатурно, потому что она была гораздо крупнее Мики. Жанна
перехватила ее взгляд и сердито, словно недовольная тем, что так легко
читает мысли До по ее глазам, заявила:
- Это она мне подражает, а не я ей. Что вы будете есть?
За обедом она все время сидела, как Мики, склонив голову набок и
положив один локоть на стол. Когда она говорила, отставленный указательный
палец на ее огромной тонкой кисти как бы подчеркивал важность сказанного.
Это тоже был жест Мики, только ярче и значительнее.
- Теперь, как ты знаешь, слово за тобой.
- мне нечего вам сказать.
- Зачем же ты ко мне пожаловала?
- Чтобы объяснить. Сейчас это уже не имеет смысла. Вы мне не
доверяете.
- Объяснить что?
- Что Мики вас очень любит, что она плакала после вашего ухода, что
вы слишком резки с ней.
- Правда? Я хочу сказать: это правда, что ты за тем и пришла? Вот
видишь, я кое-что в тебе не уловила, пока мы не встретились, теперь-то я
начинаю понимать. Ты невероятно высокого мнения о себе. Нельзя же до такой
степени считать других людей круглыми дураками.
- Я по-прежнему вас не понимаю.
- А вот мамаша Рафферми поняла, можешь мне поверить! Ах ты, дурочка!
И Мики раз в сто хитрее тебя! Если ты не понимаешь, то я заставлю тебя
понять. Ты делаешь ставку не на подлинную Мики, а на ту, которую ты
выдумала. Ты для нее сейчас - любовь с первого взгляда, это ее несколько
ослепляет. Но, судя по тому, как складываются для тебя обстоятельства, ты
- блажь скоропреходящая, ты пройдешь еще быстрее, чем все прочие ее
капризы. Но есть кое-что похуже: Рафферми, получив твои письма, и бровью
не повела. Когда читаешь эти твои письма, волосы становятся дыбом, да и
есть с чего! И я допускаю, что она отвечает тебе ласково. А по-твоему, это
не чудно, нет?
- Письма, письма! Да что особенного в моих письмах?
- В них есть один недостаток: они говорят только о тебе: "Как бы я
хотела быть Мики, как бы вы меня ценили, если б я была на ее месте, как бы
хорошо я использовала ту жизнь, которой вы даете возможность жить ей!" А
что, разве нет?
До закрыла лицо руками.
- Не мешало бы тебе кое-что усвоить, - продолжала Жанна Мюрно. -
Главный твой козырь, по тысяче причин, которых ты не понимаешь,
заключается в том, чтобы нравиться Мики. И быть при ней в нужную минуту.
Кроме того, тебе никогда не добиться разрыва между Мики и Рафферми. Этого
ты тоже не понимаешь, однако, это так. Так что не стоит тебе
выпендриваться. Наконец, у Рафферми за полтора месяца было три
кровоизлияния в мозг. Не через неделю, так через месяц она помрет. Твои
письма бесполезны и опасны. Останется Мики, и это все.
Жанна Мюрно отодвинула свою полную тарелку - она за обедом ничего не
ела, - вынула из лежавшей на столе пачки итальянскую сигарету и добавила:
- Ну и я, очевидно.
К отелю "Резиденс" они шли пешком. По дороге они не разговаривали.
Золотоволосая великанша вела До под руку. Когда они дошли до угла улицы
лорда байрона, До остановилась и скороговоркой сказала:
- Я провожу вас, мне не хочется туда заходить.
Они сели в такси. В особняке на улице Курсель запах краски стал как
будто еще едче. Когда они вошли в дом, Жанна Мюрно удержала до, которая
собиралась пройти дальше, под одной из лестниц маляров. Обняв в темноте До
за плечи, она повернула ее лицом к себе и даже чуть-чуть приподняла, так
что до привстала на цыпочки.
- Ты будешь сидеть смирно. Никаких писем не писать, ни в какие ссоры
ни с кем не ввязываться, никаких глупостей не делать. Через несколько дней
вы переселитесь сюда. Рафферми умрет. Я вызову Мики во Флоренцию. Вызову в
такой форме, что она не поедет. Что касается Франсуа, то я приготовлю тебе
за ручку в игре против него. А тогда незачем будет финтить; устранишь
Франсуа и увезешь Мики от него подальше. Заручка будет без изьяна. Тебе
скажу, куда повезти Мики. Теперь ты поняла? ты меня слушаешь?
Стоя в полосе лунного света, струившегося из окна, до кивнула
головой. Большие руки золотоволосой девушки еще лежали на ее плечах. До не
пыталась больше вырываться.
- Сиди смирно, это все, что тебе нужно делать. Не считай Мики дурой,
я так думала до тебя - и ошиблась. Однажды вечером я поставила ее перед
собой, вот так, как тебя, и получила такой отпор, какого мне еще никто
никогда не давал. ей было шестнадцать - почти столько, сколько было мне,
когда Рафферми взяла меня к себе, и не на много меньше, чем тебе сейчас. Я
знаю тебя только по твоим письмам, а они дурацкие, но я и сама в прежние
времена писала бы такие же письма. когда мне навязали на шею Мики, я бы ее
с удовольствием утопила. Чувства мои к ней с тех пор не переменились. Но я
ее не утоплю. У меня есть другой способ от нее избавиться: ты, маленькая
дуреха, которая трясется от страха, но сделает все, что я прикажу, потому
что, как и я, жаждет от нее избавиться.
- Пустите меня, пожалуйста.
- Слушай меня. До Мики у Рафферми была другая, такая же девчонка.
Восемнадцатилетняя и на несколько сантиметров повыше, - это была я. Я
приклеивала каблуки к туфлям, наносила клей кисточкой, и было это во
Флоренции. А потом все, чему я завидовала, было мне дано. Мне хочется,
чтобы ты над этим поразмыслила и пока сидела смирно. Все, что ты
испытываешь сейчас, я уже испытывала. Но я кое-чему с тех пор научилась.
так не хочешь ли ты над этим поразмыслить? А теперь можешь убираться.
ее рука потащила До в прихожую, в кромешную тьму. До споткнулась о
бидон с краской. Перед ней распахнулась дверь. до обернулась, но
великанша, не говоря ни слова, вытолкнула ее на улицу и заперла дверь.
Назавтра До позвонила в двенадцать по телефону Жанне из кафе близ
елисейских полей. Жанна уже уехала. Телефонный звонок, должно быть, эхом
отдавался в каждой комнате пустого дома на улице Курсель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39