Я не стал срезать
угол по галерее, а остановился и вновь осмотрел и то, и другое: дощечки
мне чертовски нравились.
Подойдя к огненной вазе и взглянув на нее, я продудел старую мелодию,
которой меня научил Грайлл. Мне показалось, что я услышал тихий шорох, но,
взглянув в ту и другую сторону по коридору, не обнаружил поблизости
кого-нибудь еще. Едва ощутимые изгибы вазы требовали прикосновения. Я мог
бы вспомнить, как в детстве меня всякий раз ловили на этом и строго
выговаривали. Я медленно протянул вперед левую руку, положил ее на вазу.
Поверхность была теплее, чем я мог бы предположить. Я скользнул ладонью по
изгибу. Ваза казалась замерзшим пламенем.
- Привет, - пробормотал я, вспоминая приключение, которое мы
разделили с ней. - Это было так давно...
- Мерлин? - раздался тихий голос.
Я тут же отдернул руку. Казалось, ваза заговорила.
- Да, - сказал я затем. - Да.
Вновь шелестящий звук, и в кремовой нише огня шевельнулась тень.
- Ссс, - сказала тень, разрастаясь.
- Глайт? - спросил я.
- Да-аа.
- Не может быть. Ты была мертва все годы.
- Не мертва. Ссспала.
- Я не видел тебя с тех пор, как перестал быть малышом. Тебе нанесли
увечье. Ты исчезла. Я думал, ты умерла.
- Я ссспала. Ссспала, чтобы исссцелиться. Ссспала, чтобы зссабыть.
Ссспала, чтобы возродитьссся.
Я протянул руку. Мохнатая змея подняла голову выше, вытянулась, упала
мне на предплечье, забралась на плечо, свернулась.
- Ты выбрала для сна элегантное помещение.
- Я зсснала, что кувшшшин любим тебе. Я зсснала, есссли ждать
доссстаточно долго, ты придешшшь вновь, оссстановишшшьссся, чтобы
насссладиться им. И я узсснаю и поднимусссь бы во всссем блессске, чтобы
приветссствовать тебя. Ух ты, ты выроссс!
- А ты выглядишь по-прежнему. Чуть потоньше, наверное...
Я ласково щелкнул ее по голове.
- Хорошо знать, что ты все еще с нами, добрый семейный дух. Ты,
Грайлл и Кегма сделали мое детство лучше, чем оно могло бы быть.
Она высоко подняла голову, ударила носом мне в щеку.
- Мою холодную кровь сссогревает то, что я вновь вижшшу тебя, милый
мальчик. Ты долго путешессствовал?
- О да. Очень.
- Однажшшды ночью нам ссследует поесссть мышей и лечь возссле огня.
Ты сссогреешь мне блюдцссе молока и рассскажешь о сссвоих приключениях ссс
тех пор, как оссставил Пути Вссевидящщщих. Мы отыщем пару мозссговых
косссточек для Грайлла, есссли он всссе еще зссдесссь...
- Кажется, он прислуживает дяде Сухэю. А что с Бегмой?
- Я не зсснаю, это было ссстоль давно.
Я прижал ее покрепче к себе, чтобы согреть.
- Спасибо, ты ждала меня здесь в великой дреме, чтобы
поприветствовать...
- Это большшше, чем дружессская вссстреча, приветссствие.
- Больше? Что тогда, Глайт? Что это?
- Кое-что показссать. Иди туда.
Она указала головой. Я двинулся в направлении, которое она отметила -
путем, которым я так или иначе пошел бы, туда, где коридоры расширялись. Я
мог ощущать ее шевеление на моей руке с едва слышным шкворчанием, которое
она иногда издавала.
Внезапно Глайт застыла, а голова ее поднялась, слегка покачиваясь.
- Что такое? - спросил я.
- Мы-ышши, - сказала она. - Мы-ышши рядом. Я должшшна пойти
поохотитьссся... после того, как покажшшу тебе... одну вещь. Зссавтрак...
- Если тебе надо пообедать, я подожду.
- Нет, Мерлин. Ты не должшшен опозссдать, что бы... ни привело тебя
сссюда. В возссдухе есссть нечшшто зссначшшительное. Позссжшше...
пиршшессство... грызсуны...
Мы вошли в широкую и высокую часть галереи, освещенную небом. Четыре
больших фрагмента металлической скульптуры - в основном бронзовых и медных
- были асимметрично расставлены вокруг нас.
- Дальшшше, - сказала Глайт. - Не сссюда.
Я повернул направо на следующем углу и нырнул вперед. Скоро мы
подошли к другой выставке - она демонстрировала металлический лес.
- Тишшше теперь. Не спешшши, милый демоненок.
Я приостановился и исследовал деревья, яркие, темные, сверкающие,
тусклые. Железо, алюминий, латунь - это впечатляло. Этой выставки тут не
было, когда в последний раз многие годы назад я проходил этим путем.
Естественно, в этом нет ничего странного. Были изменения и в других
районах, через которые я проходил.
- Теперь. Зссдесь. Поверни. Вернисссь.
Я двинулся в лес.
- Возссьми правее. Высссокое дерево.
Я приостановился, когда подошел к изогнутому стволу самого высокого
дерева справа от меня.
- Это?
- Да-а-а. Преодолей его... вверх... пожшшалуйссста.
- Ты имеешь в виду залезть?
- Да-а-а.
- Ладно.
Есть в стилизованном дереве одно достоинство - или, по крайней мере,
в этом стилизованном дереве - то, что дерево извивается спиралью,
разбухает и перекручивается таким лихим манером, что обеспечивает хорошие
поручни и уступы для ног, хоть по виду конструкции этого не скажешь. Я
ухватился, подтянулся, нашел место для ноги, снова подтянулся,
оттолкнулся.
Выше. Еще выше. Когда я был, наверное, футах в десяти над полом, я
задержался.
- Эй, что мне делать теперь, раз уж я здесь? - спросил я.
- Залесссть повышшше.
- Зачем?
- Ссскоро. Ссскоро. Ты узнаешшшь.
Я затащил себя еще на фут выше и вдруг ощутил. Это было не то чтобы
потряхивание, а скорее некое напряжение. Так бывало и раньше, иногда,
когда меня волокло в какое-нибудь рисковое место.
- Здесь путь наверх, - сказал я.
- Да-а-а. Я сссвернулассь вокруг ветки сссинего дерева, когда
массстер отражжжений открыл его. Его убили впоссследствии.
- Он должен вести к чему-то очень важному.
- Предполагаю. Я не сссудья... человечессских дел.
- Ты проходила туда?
- Да-а-а.
- Значит там безопасно?
- Да-а-а.
- Хорошо.
Я забрался повыше, преодолевая силу пути, пока не установил обе ноги
на один уровень. Тогда я расслабился в объятиях пути и позволил ему
затянуть меня.
Я вытянул обе руки на тот случай, если посадочная площадка окажется
неровной. Нет, не оказалась. Пол был выложен прекрасными черными,
серебряными, серыми и белыми плитками. Справа был геометрический узор,
слева - изображение Преисподней Хаоса. Несколько мгновений мои глаза были
устремлены вниз.
- Мой бог! - сказал я.
- Я права? Это важшшно? - сказала Глайт.
- Это важно, - отозвался я.
6
По всей часовне стояли свечи, многие ростом с меня и почти в обхват
толщиной. Некоторые были серебряными, некоторые - серыми, несколько белых,
несколько черных. Они стояли на разной высоте в хитром порядке на
скамейках, выступах, узлах орнамента на полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
угол по галерее, а остановился и вновь осмотрел и то, и другое: дощечки
мне чертовски нравились.
Подойдя к огненной вазе и взглянув на нее, я продудел старую мелодию,
которой меня научил Грайлл. Мне показалось, что я услышал тихий шорох, но,
взглянув в ту и другую сторону по коридору, не обнаружил поблизости
кого-нибудь еще. Едва ощутимые изгибы вазы требовали прикосновения. Я мог
бы вспомнить, как в детстве меня всякий раз ловили на этом и строго
выговаривали. Я медленно протянул вперед левую руку, положил ее на вазу.
Поверхность была теплее, чем я мог бы предположить. Я скользнул ладонью по
изгибу. Ваза казалась замерзшим пламенем.
- Привет, - пробормотал я, вспоминая приключение, которое мы
разделили с ней. - Это было так давно...
- Мерлин? - раздался тихий голос.
Я тут же отдернул руку. Казалось, ваза заговорила.
- Да, - сказал я затем. - Да.
Вновь шелестящий звук, и в кремовой нише огня шевельнулась тень.
- Ссс, - сказала тень, разрастаясь.
- Глайт? - спросил я.
- Да-аа.
- Не может быть. Ты была мертва все годы.
- Не мертва. Ссспала.
- Я не видел тебя с тех пор, как перестал быть малышом. Тебе нанесли
увечье. Ты исчезла. Я думал, ты умерла.
- Я ссспала. Ссспала, чтобы исссцелиться. Ссспала, чтобы зссабыть.
Ссспала, чтобы возродитьссся.
Я протянул руку. Мохнатая змея подняла голову выше, вытянулась, упала
мне на предплечье, забралась на плечо, свернулась.
- Ты выбрала для сна элегантное помещение.
- Я зсснала, что кувшшшин любим тебе. Я зсснала, есссли ждать
доссстаточно долго, ты придешшшь вновь, оссстановишшшьссся, чтобы
насссладиться им. И я узсснаю и поднимусссь бы во всссем блессске, чтобы
приветссствовать тебя. Ух ты, ты выроссс!
- А ты выглядишь по-прежнему. Чуть потоньше, наверное...
Я ласково щелкнул ее по голове.
- Хорошо знать, что ты все еще с нами, добрый семейный дух. Ты,
Грайлл и Кегма сделали мое детство лучше, чем оно могло бы быть.
Она высоко подняла голову, ударила носом мне в щеку.
- Мою холодную кровь сссогревает то, что я вновь вижшшу тебя, милый
мальчик. Ты долго путешессствовал?
- О да. Очень.
- Однажшшды ночью нам ссследует поесссть мышей и лечь возссле огня.
Ты сссогреешь мне блюдцссе молока и рассскажешь о сссвоих приключениях ссс
тех пор, как оссставил Пути Вссевидящщщих. Мы отыщем пару мозссговых
косссточек для Грайлла, есссли он всссе еще зссдесссь...
- Кажется, он прислуживает дяде Сухэю. А что с Бегмой?
- Я не зсснаю, это было ссстоль давно.
Я прижал ее покрепче к себе, чтобы согреть.
- Спасибо, ты ждала меня здесь в великой дреме, чтобы
поприветствовать...
- Это большшше, чем дружессская вссстреча, приветссствие.
- Больше? Что тогда, Глайт? Что это?
- Кое-что показссать. Иди туда.
Она указала головой. Я двинулся в направлении, которое она отметила -
путем, которым я так или иначе пошел бы, туда, где коридоры расширялись. Я
мог ощущать ее шевеление на моей руке с едва слышным шкворчанием, которое
она иногда издавала.
Внезапно Глайт застыла, а голова ее поднялась, слегка покачиваясь.
- Что такое? - спросил я.
- Мы-ышши, - сказала она. - Мы-ышши рядом. Я должшшна пойти
поохотитьссся... после того, как покажшшу тебе... одну вещь. Зссавтрак...
- Если тебе надо пообедать, я подожду.
- Нет, Мерлин. Ты не должшшен опозссдать, что бы... ни привело тебя
сссюда. В возссдухе есссть нечшшто зссначшшительное. Позссжшше...
пиршшессство... грызсуны...
Мы вошли в широкую и высокую часть галереи, освещенную небом. Четыре
больших фрагмента металлической скульптуры - в основном бронзовых и медных
- были асимметрично расставлены вокруг нас.
- Дальшшше, - сказала Глайт. - Не сссюда.
Я повернул направо на следующем углу и нырнул вперед. Скоро мы
подошли к другой выставке - она демонстрировала металлический лес.
- Тишшше теперь. Не спешшши, милый демоненок.
Я приостановился и исследовал деревья, яркие, темные, сверкающие,
тусклые. Железо, алюминий, латунь - это впечатляло. Этой выставки тут не
было, когда в последний раз многие годы назад я проходил этим путем.
Естественно, в этом нет ничего странного. Были изменения и в других
районах, через которые я проходил.
- Теперь. Зссдесь. Поверни. Вернисссь.
Я двинулся в лес.
- Возссьми правее. Высссокое дерево.
Я приостановился, когда подошел к изогнутому стволу самого высокого
дерева справа от меня.
- Это?
- Да-а-а. Преодолей его... вверх... пожшшалуйссста.
- Ты имеешь в виду залезть?
- Да-а-а.
- Ладно.
Есть в стилизованном дереве одно достоинство - или, по крайней мере,
в этом стилизованном дереве - то, что дерево извивается спиралью,
разбухает и перекручивается таким лихим манером, что обеспечивает хорошие
поручни и уступы для ног, хоть по виду конструкции этого не скажешь. Я
ухватился, подтянулся, нашел место для ноги, снова подтянулся,
оттолкнулся.
Выше. Еще выше. Когда я был, наверное, футах в десяти над полом, я
задержался.
- Эй, что мне делать теперь, раз уж я здесь? - спросил я.
- Залесссть повышшше.
- Зачем?
- Ссскоро. Ссскоро. Ты узнаешшшь.
Я затащил себя еще на фут выше и вдруг ощутил. Это было не то чтобы
потряхивание, а скорее некое напряжение. Так бывало и раньше, иногда,
когда меня волокло в какое-нибудь рисковое место.
- Здесь путь наверх, - сказал я.
- Да-а-а. Я сссвернулассь вокруг ветки сссинего дерева, когда
массстер отражжжений открыл его. Его убили впоссследствии.
- Он должен вести к чему-то очень важному.
- Предполагаю. Я не сссудья... человечессских дел.
- Ты проходила туда?
- Да-а-а.
- Значит там безопасно?
- Да-а-а.
- Хорошо.
Я забрался повыше, преодолевая силу пути, пока не установил обе ноги
на один уровень. Тогда я расслабился в объятиях пути и позволил ему
затянуть меня.
Я вытянул обе руки на тот случай, если посадочная площадка окажется
неровной. Нет, не оказалась. Пол был выложен прекрасными черными,
серебряными, серыми и белыми плитками. Справа был геометрический узор,
слева - изображение Преисподней Хаоса. Несколько мгновений мои глаза были
устремлены вниз.
- Мой бог! - сказал я.
- Я права? Это важшшно? - сказала Глайт.
- Это важно, - отозвался я.
6
По всей часовне стояли свечи, многие ростом с меня и почти в обхват
толщиной. Некоторые были серебряными, некоторые - серыми, несколько белых,
несколько черных. Они стояли на разной высоте в хитром порядке на
скамейках, выступах, узлах орнамента на полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58