Тем не менее, основной свет
давали не они. Освещение шло откуда-то сверху, и я даже предположил, что
это дневное небо. Но когда я глянул вверх, чтобы прикинуть высоту свода, я
увидел, что свет изливается из большой бело-голубой сферы, заключенной в
темную металлическую сеть.
Я сделал шаг вперед. Огонек ближайшей свечи мигнул.
Я обратился лицом к каменному алтарю, который заполнял нишу напротив
меня. Перед ним по обе стороны горели две черных свечи, а поменьше -
серебряные - на нем. Мгновение я просто рассматривал алтарь.
- Похошшш на тебя, - заметила Глайт.
- Я думал, твои глаза не видят двумерных изображений.
- Я долгое время жила в музссее. Зссачем прятать сссвой портрет так
сссекретно?
Я двинулся вперед, взгляд - на картину.
- Это не я, - сказал я. - Это мой отец, Корвин из Амбера.
Серебряная роза стояла в вазе перед портретом. Была она настоящей или
творением искусства или магии, я сказать не мог.
А перед розой лежала Грейсвандир, на несколько дюймов вытащенная из
ножен. Я почувствовал, что меч настоящий, что вариант, который носил
отцовский призрак Лабиринта, был всего лишь реконструкцией.
Я протянул руку, поднял меч, вынул из ножен.
Когда я взял его, замахнулся, ударил en garde, сделал выпад,
сближение - вспыхнуло ощущение силы. Ожил спикарт, центр паутины сил. Я
опустил взгляд во внезапном смущении....
- И клинок отцовский, - сказал я, возвращаясь к алтарю и вкладывая
меч в ножны. Расстался я с Грейсвандир очень неохотно.
Как только я вернулся, Глайт спросила:
- Это важшшно?
- Очень, - сказал я, пока путь сжимал меня и отбрасывал обратно на
вершину дерева.
- Что теперь, массстер Мерлин?
- Я должен попасть на ленч к матери.
- В таком ссслучае, лучшшше бросссь меня здесссь.
- Я могу вернуть тебя в вазу.
- Нет. Я давно не уссстраивала засссад на дереве. Это будет
прекрасссно.
Я вытянул руку. Глайт расплелась и утекла в мерцающие ветви.
- Удачччи, Мерлин. Посссети меня.
А я спустился с дерева, всего лишь раз зацепившись штанами, и пошел
по коридору быстрым шагом.
Два поворота спустя я подошел к пути, ведущему в главный зал, и
решил, что лучше пройду здесь. Я шнырнул в него и выскочил возле
массивного очага - высокие языки пламени сплетались в косички - и медленно
обернулся, обозревая необъятную комнату и пытаясь выглядеть так, будто я
стою и жду здесь уже очень долго.
Кажется, наличествовала только одна персона - моя. Которая, по
краткому размышлению, должна производить диковатое впечатление на фоне
огня, ревущего так изящно. Я привел в порядок рубашку, отряхнулся,
пробежал расческой по волосам. Я вел смотр ногтям, когда опознал вспышку
движения на самом верху огромной лестницы, громоздящейся по левую руку.
Вспышка явилась снежной бурей внутри десятифутовой башни. В центре её
танцевали, потрескивая, молнии; льдинки позвякивали и рассыпались по
лестнице; перила покрылись инеем, когда она прошла мимо. Моя мать.
Кажется, она увидела меня в то же мгновение, как я увидел ее, ибо она
приостановилась. Затем буря свершила круг по ступеньке и начала спуск.
Спускаясь, она плавно меняла и форму, черты лица менялись почти на
каждом шагу. Я начал изменение в тот миг, когда увидел ее, и, по-видимому,
она взялась за то же, когда увидела меня. Как только я сообразил, что
происходит, я смягчил собственные потуги трансформации и отменил их хилые
результаты. Я и не предполагал, что она снизойдет до того, чтобы
приноравливаться ко мне, во второй раз, здесь, на ее собственных игрищах.
Перевоплощение завершилось, когда она достигла самой нижней ступени,
став миловидной женщиной в черных брюках и красной рубашке с широкими
рукавами. Она снова посмотрела на меня и улыбнулась, подошла ко мне,
обняла.
Было бы бестактно утверждать, что я хотел трансформироваться, но вот
забыл. Или сделать любое другое замечание на эту тему.
Она отвела меня на расстояние руки, опустила взгляд и подняла его,
покачав головой.
- Ты что, спал в одежде до или сразу после исступленных тренировок? -
спросила она меня.
- Неласковое приветствие, мама, - сказал я. - Просто по пути я
остановился осмотреть достопримечательности и влип в пару проблем.
- Ты потому и опоздал?
- Нет. Я опоздал, потому что зашел на нашу галерею и задержался там
дольше, чем рассчитывал. Да и не очень-то я опоздал.
Она взяла меня за руку и развернула.
- Я прощу тебя, - сказала она, увлекая меня к розово-зеленой с
золотыми прожилками путевой колонне, установленной в зеркальном алькове
через комнату направо.
Я чувствовал, что от меня не ждали ответа, и не ответил. Мы вошли в
альков. Я с интересом ждал, проведет она меня вокруг столба по часовой
стрелке или против.
Против стрелки, выход наружу. Все страньше и страньше.
Мы отражались и переотражались с трех сторон. Такова была комната, из
которой мы вывалились. И на каждом обороте, что мы делали вокруг столба,
вздувался следующий зал. Я наблюдал изменения, словно в калейдоскопе, пока
мать не остановила меня перед хрустальным гротом у подземного моря.
- Много времени прошло с момента последних воспоминаний об этих
волнах, - сказал я, делая шаг вперед на снежно-белый песок, в хрустальный
свет, напоминавший костры, солнечные отблески, канделябры и дисплеи на
жидких кристаллах, всевозможных размеров и бескрайних возможностей,
кладущих скрещенные радуги на берег, стены, черную воду.
Она взяла меня за руку и повела к приподнятой и обнесенной перилами
площадке на некотором удалении справа. Там стоял полностью накрытый стол.
Внутреннее пространство еще большего сервировочного столика занимала
коллекция подносов, накрытых колпаками. Мы взошли по небольшой лестнице, я
усадил маму за стол и решил проинспектировать пряничные избушки по
соседству.
- Сядь, Мерлин, - сказала она. - Я обслужу тебя.
- Обалденно, - ответил я, поднимая крышку. - Я уже здесь, так что
первый раунд будет за мной.
Дара встала.
- Тогда шведский стол, - сказала она.
- Годится.
Мы наполнили тарелки и двинулись к столу. Как только мы уселись, -
секундой позже - над водой разветвилась слепящая вспышка, высветившая
изгибающийся аркой купол пещерного свода, похожего на ребристый желудок
громадного зверя, готового переварить нас.
- Не гляди так перепуганно. Ты же знаешь, так далеко молниям не
зайти.
- Ожидание громового удара гасит мой аппетит, - сказал я.
Она засмеялась одновременно с далеким раскатом грома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
давали не они. Освещение шло откуда-то сверху, и я даже предположил, что
это дневное небо. Но когда я глянул вверх, чтобы прикинуть высоту свода, я
увидел, что свет изливается из большой бело-голубой сферы, заключенной в
темную металлическую сеть.
Я сделал шаг вперед. Огонек ближайшей свечи мигнул.
Я обратился лицом к каменному алтарю, который заполнял нишу напротив
меня. Перед ним по обе стороны горели две черных свечи, а поменьше -
серебряные - на нем. Мгновение я просто рассматривал алтарь.
- Похошшш на тебя, - заметила Глайт.
- Я думал, твои глаза не видят двумерных изображений.
- Я долгое время жила в музссее. Зссачем прятать сссвой портрет так
сссекретно?
Я двинулся вперед, взгляд - на картину.
- Это не я, - сказал я. - Это мой отец, Корвин из Амбера.
Серебряная роза стояла в вазе перед портретом. Была она настоящей или
творением искусства или магии, я сказать не мог.
А перед розой лежала Грейсвандир, на несколько дюймов вытащенная из
ножен. Я почувствовал, что меч настоящий, что вариант, который носил
отцовский призрак Лабиринта, был всего лишь реконструкцией.
Я протянул руку, поднял меч, вынул из ножен.
Когда я взял его, замахнулся, ударил en garde, сделал выпад,
сближение - вспыхнуло ощущение силы. Ожил спикарт, центр паутины сил. Я
опустил взгляд во внезапном смущении....
- И клинок отцовский, - сказал я, возвращаясь к алтарю и вкладывая
меч в ножны. Расстался я с Грейсвандир очень неохотно.
Как только я вернулся, Глайт спросила:
- Это важшшно?
- Очень, - сказал я, пока путь сжимал меня и отбрасывал обратно на
вершину дерева.
- Что теперь, массстер Мерлин?
- Я должен попасть на ленч к матери.
- В таком ссслучае, лучшшше бросссь меня здесссь.
- Я могу вернуть тебя в вазу.
- Нет. Я давно не уссстраивала засссад на дереве. Это будет
прекрасссно.
Я вытянул руку. Глайт расплелась и утекла в мерцающие ветви.
- Удачччи, Мерлин. Посссети меня.
А я спустился с дерева, всего лишь раз зацепившись штанами, и пошел
по коридору быстрым шагом.
Два поворота спустя я подошел к пути, ведущему в главный зал, и
решил, что лучше пройду здесь. Я шнырнул в него и выскочил возле
массивного очага - высокие языки пламени сплетались в косички - и медленно
обернулся, обозревая необъятную комнату и пытаясь выглядеть так, будто я
стою и жду здесь уже очень долго.
Кажется, наличествовала только одна персона - моя. Которая, по
краткому размышлению, должна производить диковатое впечатление на фоне
огня, ревущего так изящно. Я привел в порядок рубашку, отряхнулся,
пробежал расческой по волосам. Я вел смотр ногтям, когда опознал вспышку
движения на самом верху огромной лестницы, громоздящейся по левую руку.
Вспышка явилась снежной бурей внутри десятифутовой башни. В центре её
танцевали, потрескивая, молнии; льдинки позвякивали и рассыпались по
лестнице; перила покрылись инеем, когда она прошла мимо. Моя мать.
Кажется, она увидела меня в то же мгновение, как я увидел ее, ибо она
приостановилась. Затем буря свершила круг по ступеньке и начала спуск.
Спускаясь, она плавно меняла и форму, черты лица менялись почти на
каждом шагу. Я начал изменение в тот миг, когда увидел ее, и, по-видимому,
она взялась за то же, когда увидела меня. Как только я сообразил, что
происходит, я смягчил собственные потуги трансформации и отменил их хилые
результаты. Я и не предполагал, что она снизойдет до того, чтобы
приноравливаться ко мне, во второй раз, здесь, на ее собственных игрищах.
Перевоплощение завершилось, когда она достигла самой нижней ступени,
став миловидной женщиной в черных брюках и красной рубашке с широкими
рукавами. Она снова посмотрела на меня и улыбнулась, подошла ко мне,
обняла.
Было бы бестактно утверждать, что я хотел трансформироваться, но вот
забыл. Или сделать любое другое замечание на эту тему.
Она отвела меня на расстояние руки, опустила взгляд и подняла его,
покачав головой.
- Ты что, спал в одежде до или сразу после исступленных тренировок? -
спросила она меня.
- Неласковое приветствие, мама, - сказал я. - Просто по пути я
остановился осмотреть достопримечательности и влип в пару проблем.
- Ты потому и опоздал?
- Нет. Я опоздал, потому что зашел на нашу галерею и задержался там
дольше, чем рассчитывал. Да и не очень-то я опоздал.
Она взяла меня за руку и развернула.
- Я прощу тебя, - сказала она, увлекая меня к розово-зеленой с
золотыми прожилками путевой колонне, установленной в зеркальном алькове
через комнату направо.
Я чувствовал, что от меня не ждали ответа, и не ответил. Мы вошли в
альков. Я с интересом ждал, проведет она меня вокруг столба по часовой
стрелке или против.
Против стрелки, выход наружу. Все страньше и страньше.
Мы отражались и переотражались с трех сторон. Такова была комната, из
которой мы вывалились. И на каждом обороте, что мы делали вокруг столба,
вздувался следующий зал. Я наблюдал изменения, словно в калейдоскопе, пока
мать не остановила меня перед хрустальным гротом у подземного моря.
- Много времени прошло с момента последних воспоминаний об этих
волнах, - сказал я, делая шаг вперед на снежно-белый песок, в хрустальный
свет, напоминавший костры, солнечные отблески, канделябры и дисплеи на
жидких кристаллах, всевозможных размеров и бескрайних возможностей,
кладущих скрещенные радуги на берег, стены, черную воду.
Она взяла меня за руку и повела к приподнятой и обнесенной перилами
площадке на некотором удалении справа. Там стоял полностью накрытый стол.
Внутреннее пространство еще большего сервировочного столика занимала
коллекция подносов, накрытых колпаками. Мы взошли по небольшой лестнице, я
усадил маму за стол и решил проинспектировать пряничные избушки по
соседству.
- Сядь, Мерлин, - сказала она. - Я обслужу тебя.
- Обалденно, - ответил я, поднимая крышку. - Я уже здесь, так что
первый раунд будет за мной.
Дара встала.
- Тогда шведский стол, - сказала она.
- Годится.
Мы наполнили тарелки и двинулись к столу. Как только мы уселись, -
секундой позже - над водой разветвилась слепящая вспышка, высветившая
изгибающийся аркой купол пещерного свода, похожего на ребристый желудок
громадного зверя, готового переварить нас.
- Не гляди так перепуганно. Ты же знаешь, так далеко молниям не
зайти.
- Ожидание громового удара гасит мой аппетит, - сказал я.
Она засмеялась одновременно с далеким раскатом грома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58