Утром монах облачился в самую лучшую рясу и вместе с Григорием пошел по домам. Везде, на улице и в домах, Распутина встречали, как посланца Небес: люди кланялись ему до земли, целовали руки и смиренно просили благословения.
Илиодор с наслаждением бы убил этого грязного мужика, спокойно и невозмутимо принимавшего поклонение народа, но он вторил всеобщим восхвалениям и громко подтверждал, что Григорий Ефимович истинный благодетель человеческий, что сам Господь послал его помогать царю своими советами.
Со временем участились случаи распутства, разврата Григория, не ускользавшие от внимания Илиодора. Но монастырский священник не смог решиться выступить против ненавистного обманщика и, следуя примеру патриарха Гермогена и своему внезапному решению, однажды повернул висевший над его кроватью портрет Распутина лицом к стене, с этого момента Антихрист был обращен к стене.
А тот задумал новое дьявольское дело, с помощью которого ему удалось унизить Илиодора: неожиданно заявил, что хочет отправиться в новое странствие из Царицына в Саров, и попросил монастырского священника устроить пышные проводы, кроме того, потребовал на прощание преподнести цветы и дорогой подарок. У Илиодора все внутри закипело от такой наглости, но не нашлось мужества противостоять желанию Распутина. Он устроил торжественное шествие, сам шел впереди и сопровождал Григория добрую часть пути в Саров, напоследок смиренно пожелал приятного путешествия и на глазах всех участников процессии вручил ему ценный дар.
Илиодор никак не мог освободиться от действия таинственных чар, исходивших от Григория Ефимовича, от его дьявольского влияния. Это ему удалось лишь позднее, когда он вместе с Григорием уехал на его родину в Покровское.
В пути Григорий напрямик, без стеснения рассказывал о своей грешной жизни. Казалось, что ему доставляло огромное удовольствие рассказывать о дурных делах и вводить в соблазн аскетичного монаха. Со всеми подробностями расписывал он, как грешил с няней царевича и как та вместе с крестьянкой Лопатинской, какой-то красивой княгиней и еще несколькими женщинами летом последовала за ним в Верхотурье. Там он вместе с ними предавался всяким грехам, пока он и женщины не «перебороли плоть» и не стали «бесстрастными».
Григорий продолжал свои рассказы в повозке, в поезде, на пароходе и, казалось, этому не будет конца. Суровый монастырский священник, живший строгим аскетом всю жизнь, строго боровшийся с чувственными соблазнами, пришел в замешательство, чувствовал, как дьявол, говоривший устами Григория, постепенно овладевает им. Горящими глазами смотрел он на рассказчика, раскрыв рот от удивления, и, когда Григорий цинично спросил, как ему это все нравится, Илиодор смущенно признался, что до сего дня о таком и не мечтал.
В глубине души монастырский священник теперь понял, что Григорий один из тех гнусных еретиков, членов секты «хлыстов», о дьявольской греховности которых ему неоднократно приходилось слышать. И хотя осознание этого факта еще не придало сил вырваться из-под влияния Григория, но все же способствовало некоторому приливу мужества. Другой, еще более значительный факт, произошедший во время путешествия, помог ему полностью освободиться от чар Распутина.
Илиодор давно знал, что царь и царица считали Григория святым, и все же лишь теперь убедился, как на деле велико их поклонение. В дороге Распутин хвастался, что царь считает его Спасителем, что он и царица склоняются перед ним до земли и целуют ему руки. На пароходе Григорий надменно заметил:
— Царица поклялась провозгласить меня своим спасителем и чудотворцем во веки веков! — Затем добавил: — Я их всех носил на руках, вот какие дружеские у меня с ними отношения!
Несмотря на все услышанное, Илиодор все еще цеплялся за слабую надежду, что Распутин преувеличивает, возводит на себя напраслину, и эта мысль его немного успокаивала, умеряла зависть в сердце. Но как был удивлен монастырский священник, когда переступил порог дома Григория в Покровском! Уже внешний вид этого внушительного строения произвел на него сильное впечатление, и все же внутренний вид превзошел все его ожидания. Конечно, это были старые небольшие деревенские комнаты, частично обставленные старой мебелью, но среди нее стояли роскошные вещи, дорогие кожаные диваны, стеклянные горки, буфеты, полные самого лучшего серебра, хрустальные стаканы и кубки.
В одной комнате был огромный рояль, позолоченная мебель, цветы и пальмы; весь верхний этаж был устлан персидскими коврами, а на стенах висели портреты императорской семьи, великих княгинь, придворных сановников и министров, расположенные в соответствующем порядке и снабженные дарственными надписями. Целый шкаф был заполнен фарфоровыми безделушками, которые царские дети подарили своему дорогому «батюшке». Повсюду висели прекрасные святые образа, дары епископов, монахов, монахинь и набожных членов общины. А рабочая комната выглядела будто кабинет министра: роскошные кожаные кресла занимали угол комнаты, у окна стоял массивный дубовый стол с горой бумаг, документов, телеграмм и писем. Глаза Илиодора едва не выскочили из орбит; только теперь он осознал истинную власть и неслыханный авторитет Распутина. Потому что все, что его окружало, не было подарками простых людей. Григорий Ефимович точно знал, кто из царского дома, какой высокий государственный сановник и какая блестящая столичная красавица что подарили ему.
Все пребывание в Покровском превратилось для Илиодора в истинное мучение, так как на каждом шагу он встречался с новыми доказательствами могущественного положения своего противника; и даже во время полевых работ или ловли рыбы Григорий беспрестанно рассказывал ему, как хорошо у него идут дела и какое уважение он встречает повсюду.
В последний вечер перед отъездом Илиодора из Покровского пришел посыльный Миханя и принес письмо внушительных размеров с императорским гербом и печатью. Распутин прочитал его, удовлетворенно погладил бороду и объяснил гостю, что это письмо написано самой императрицей. Это не давало монастырскому священнику покоя: посреди ночи он встал, прокрался в кабинет хозяина и принялся рыться на письменном столе, пока не нашел письмо. Содержание письма привело его в совершенную ярость: ведь императрица в настойчивых, почти умоляющих словах просила своего «друга» немедленно приехать в Царское Село, так как наследник опять заболел.
Раз уж Илиодор добрался до письменного стола, то его не удовлетворило чтение одного этого письма, он перерыл все ящики, пока не нашел пачку, завернутую в большой платок в синюю клетку, в которой были все письма от императрицы и великих княгинь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118