Джонни сделал шаг в ее сторону, Лейсй снова опустила глаза, давая ему понять, что он не вправе сделать то, что хочет, то, что она позволяла Сэму, – прижать ее крепко к груди, и зарыться лицом в благоуханный шелк ее волос, и упиваться нежным теплом ее тела, тающего в его объятиях.
– Боюсь, ты преувеличиваешь, – сердито откликнулся он, бросил щетку и оценивающим взглядом посмотрел на свое отражение в зеркале. – А ведь было время, ты меня считала героем. Ты можешь в это поверить? – Губы его сжались. – Настоящим героем.
– Я уже давно перестала верить в героев. Потому что я не оправдал твоих надежд. Она молчала.
Он тоже.
– Джонни, ты правда здорово выглядишь. Зеркала отражают только поверхность.
– А что ты такое видишь под поверхностью? Лейси осмотрела его снизу доверху, остановив взгляд на его груди, не отдавая себе отчета, что от такого взгляда у него все внутри перевернулось. Она пыталась придать голосу легкость и беспечность, но это на него подействовало возбуждающе.
– Я вижу человека, который встал на ноги, может прекрасно обходиться без костылей, проделал огромную работу, чтоб заново научиться многому, что умел делать раньше, который ужасно мил с маленькой девочкой, доброго, храброго, решительного.
– Если я так хорош, отчего же ты спишь и видишь, как сбежать от меня и жить своей жизнью?
Лейси прикрыла глаза и стала пятиться к двери.
– Ради Бога, Джонни, не надо.
Стоп, Джонни, остановись, пока не поздно.
Попробуй остановись, когда он хочет ее больше всего на свете.
– Ах, конечно, нельзя нарушать твои растреклятые правила. – Джонни, я оставила машину Дж. К. в неположенном месте.
– Да в гробу я видал Дж. К. с его машиной.
– Если не хочешь поехать со мной покататься…
Она пятилась к двери, но он оказался проворнее.
– Хочу – но попозже. Сейчас я хочу кое-что другое.
– Джонни, не…
– Целый месяц я жду, когда ты скажешь «да», – взорвался он, схватив ее за шелковые плечи и прижимая к себе. Одна часть в нем предупреждала его, чтоб он не переступал черту, но другая, каждый раз все сильнее уязвляемая ее чрезмерной неуступчивостью, явно вышла из-под контроля и больше не Хотела сдерживаться.
Сначала все тело ее напряглось и она оцепенела, но, когда он крепче прижал ее к себе, что-то в ней изменилось. Она уже не могла больше бороться. Он был слишком силен, слишком решительно настроен и памятью тела помнил, как трогать ее и играть на ее слабостях. Руки его скользили по ее рукам – вверх-вниз, пока она не затряслась как в ознобе. А они все бродили по ее рукам, по бокам, по спине и все крепче прижимали ее.
Она подняла на него свои огромные глазищи. Они были полны затаенной страсти и неприкрытого страха.
– Джонни, ты обещал…
– Я был последний идиот, что слушал тебя. А сейчас так здорово! Кажется, и тебе не так уж плохо.
– Мы уже уничтожили друг друга однажды. – Она отчаянно уперлась кулаками в его широкую грудь, забыв о его еще не заживших ребрах.
Невероятная боль пронзила его. Он чуть не потерял сознание, но боль усиливалась, и он еле сдержался, чтоб не закричать.
В его темном лице не было ни кровинки, и он стоял словно статуя. Комната плыла перед глазами. Но больнее всего был страх, что она увидит его слабость и беспомощность.
– Отпусти, и я уйду, – взмолилась Лейси, все с тем же ужасом в глазах.
Джонни сжал побелевшие губы, но не ослабил объятия.
– Если я терплю, тебе-то чего?
– Ничего. – И она крепче уперлась тонкой рукой в больное место.
Он судорожно набрал воздух в легкие и продолжал стоять, не шевелясь. Несмотря на пылающую боль, от ее прикосновения он почувствовал дрожь. Он не отрывал глаз от нее. Она видела, что он в полуобморочном состоянии, и лицо ее исказилось гримасой боли, словно она сама вот-вот потеряет сознание. Держа ее в своих объятиях, Джонни кое-как дотянулся до стены, чтоб найти опору.
В тот самый момент, когда силы совсем покинули его, ее рука ослабела. Джонни откинул голову и набрал полную грудь воздуха.
Постепенно из плывущего перед его глазами тумана вновь проступили ее нежные черты. Первое, что ему бросилось в глаза, – это слезы на кончиках опущенных ресниц.
Не произнося ни слова, он взял ее за плечи и прижал ближе к себе.
– Какой же ты настырный, – сокрушенно прошептала она. – Ты б меня не оставил, как бы тебе ни было больно.
– Это говорит о том, как я к тебе отношусь. Да и ты б не отступила, не испытывай ко мне того же.
– Сколько можно говорить, что мы уже раз уничтожили друг друга!
– Надеюсь, на сей раз все будет лучше. – Он отвел пальцами пряди волос на висках, чтобы поцеловать ее в лоб. Как только губы его прикоснулись к ней, по всему ее телу прошел озноб.
– Ты же обещал…
Он поцеловал ее в нос, затем коснулся губами влажных ресниц.
– И держал это дурацкое обещание, Тростиночка. До сегодняшнего дня. – Голос его стал хриплым. – Тебе не кажется, что ты воспользовалась моей слабостью, заключая эту нечестную сделку? А? – Кончиками больших пальцев он поглаживал ее скулы. Костяшки пальцев касались ее губ. – У меня тогда с головой было не в порядке.
– Ты все эти годы ненавидел меня.
– Я был тупым идиотом, – живо откликнулся Джонни, целуя ее с такой силой, что губы ее поневоле приоткрылись, и она чуть не задохнулась.
– Я тоже тебя ненавидела.
– Главное то, что сейчас. Ты прекрасна, божественна.
– Я завтра уезжаю.
Он ласкал нежную, шелковистую кожу на ее шее, покрывал поцелуями лицо.
– Тем более лучше не откладывать на завтра.
– Джонни, слишком поздно.
– Ты уверена?
Он продолжал целовать ее, и она задышала чаще, закрыла глаза и больше не сопротивлялась. Потом стала отвечать на его поцелуи со страстью, не уступающей его, и руки ее бегали по его крепкому телу. Еще секунда – и все ее тело запылало огнем.
Ничего подобного он в жизни не испытывал. Волна радости захлестывала его с головой и вздымалась выше, потому что это чувство было явно взаимным. Поцелуи его стали настойчивее, она прижалась к нему крепче, и пальцы ее ерошили его короткие жесткие волосы на затылке. Тело ее уже пылало той же страстью. Она словно растаяла в его объятиях. Поцелуи стали долгими, затяжными. Она целовала его, и он целовал ее. Тела их слились в одно целое и плыли в каком-то древнем изначальном ритме, в вечном танце мужчины и женщины.
Он чувствовал, как бешеная темная страсть клокочет в нем и как одновременно все его существо полнится несказанной нежностью.
Снова мужчина. Целый и невредимый.
Руки его нырнули вниз и прижали ее бедра, чтоб она почувствовала его мужскую силу.
Задыхаясь, она внимательно рассматривала его лицо, пристально глядя в глаза, а руки безостановочно двигались по всему его телу. Они уже с трудом различали, где чье тело. Лейси дрожащими пальцами провела по лицу Джонни, как бы заново узнавая его черты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45