Вдруг она спросила:
– Может, ты хочешь еще куда-нибудь съездить?
– Если уж ты спросила…
Их взгляды встретились, и она угадала, о чем он подумал.
В глазах ее мелькнул страх.
– Куда? – нетвердым голосом спросила она, словно губы ее не слушались. Она упорно смотрела на дорогу, потому что уже знала, чего он хочет.
– Может, махнем на старые места?
– Джонни, – в отчаянии только и пробормотала Лейси, и лицо ее посерело.
– Если тебе неинтересно, зачем было спрашивать?
– Вот уж куда бы я не хотела ехать. Это опасно.
– Для кого?
Лейси не нашлась что ответить.
– Не для двух старожилов вроде нас, а, Тростиночка? Мы же там выросли, ты что, забыла? Ах, в этом-то все и дело. Ты бы не хотела вспоминать.
В голосе ее послышалось волнение:
– Там могут угнать машину Дж. К.
– Еще чего. Там Хани в школе преподает. Он все время туда ездит, так что местная шпана его знает как облупленного. И его машину.
– Ну, тогда… – Лейси широко раскрыла глаза и покусывала нижнюю губку. Пряди волос бились на ветру вокруг ее головы.
– Может, хватит, а? – Джонни нагнулся к ней и, перехватив руль, стал выкручивать его резко влево. Спортивная машина круто повернула, промчавшись мимо рынка на двух колесах.
Они чудом не врезались в автобус. Водитель яростно нажимал на гудок.
– Джонни!
– Хватит спорить. Ты знаешь дорогу или мне вести?
– Знаю. – И Лейси перехватила руль.
Джонни, нахмурившись, убрал руку, бросив ненароком взгляд назад. Маленькая синяя иностранная машина с вдавленным бампером сделала такой же крутой поворот и ехала за ними.
Случайное совпадение? Джонни сделал глубокий вдох. Может, да, а может, и нет.
Они проехали несколько домов, и Джонни как бы невзначай отодвинул козырек с переднего стекла. Теперь он мог видеть в зеркале, что делается сзади. Синяя малолитражка висела у них на хвосте, хотя теперь держалась подальше. Они повернули. Она тоже. Миднайт чертыхнулся про себя и, украдкой бросив взгляд на Лейси, с облегчением убедился, что она ничего не заметила.
Солнце село, последние его лучи догорали, когда они наконец добрались до своей улицы.
Большинство безобразных баров исчезло – наверное, благодаря новым веяниям по части сексуальной свободы, – зато заметно прибавилось ломбардов и граффити. Два дома в стиле королевы Анны переделали в меблирашки с крошечными квартирками. В окнах третьего этажа колыхались замызганные занавески. Пожарная лестница совсем заржавела и держалась на честном слове. Краска облупилась на обоих зданиях. На карнизе не хватало пряничных украшений.
– Останови машину, – скомандовал Джонни.
– Зачем?
– Потому что я хочу выйти и глянуть на памятные места.
– Джонни…
– Эй, я что, прикасаюсь к тебе? Задаю вопросы о личной жизни? Разве я нарушаю твои чертовы запреты?
– Я не хотела приезжать сюда, – вяло возражала Лейси.
– Ну так выпусти меня и вали.
– Я не могу.
– Ну, тогда как знаешь, Тростиночка.
Лейси остановила машину у своего бывшего дома, но даже не посмотрела на него. Два мальчугана гоняли мяч посреди погружающейся в сумерки улицы. Лейси сжалась, как раненое животное, закрыла глаза и лицо ладонями.
Какого дьявола он мучает ее, заставляя действовать по-своему, как это всегда было? И зачем он мучает себя? Миднайт сжал кулаки. Затем расслабился и легонько похлопал Лейси по плечу.
Но стоило ему дотронуться до нее, как она отодвинулась и прижалась к дверце.
– Не все воспоминания столь уж невыносимы, – серьезно проговорил Джонни. Его смуглая рука, от которой она забилась в угол, взъерошила ее развевающиеся волосы. – Я помню день, когда мы впервые встретились. Ночь, когда мы впервые любили друг друга… – В голосе его зазвучали волнующие нотки. – Знаешь, дождь ночью и сегодня действует на меня. В такие ночи я не могу заснуть, не вспомнив о тебе, и так хочу тебя…
Она повернула к нему голову, с трудом проглотив комок в горле. В ее милых глазах стояла невыносимая боль. Она пристально посмотрела на его красивое лицо.
– Это самые ужасные воспоминания.
– Но не для меня, – сказал Джонни шепотом. – Во всяком случае, с каких-то пор. Они мне нужны. Все, все. Ты мне тоже нужна. Я бы хотел оградить тебя… простить…
Она издала странный всхлип.
– Ну ладно, – сердито заговорил он снова, убирая руку. – Не буду давить. Можешь идти.
– Нет. Я подожду тебя здесь.
Джонни вышел из машины и подозвал ребятишек, игравших в футбол. Достав из портмоне двадцатидолларовую бумажку, он расправил ее, чтоб им было видно.
– Присмотрите за машиной, ребята. И с леди тоже глаз не спускайте.
Мальчишки выпучили глаза на бумажку, потом друг на друга и стали что есть силы кивать головами.
Миднайт зашагал по направлению к пустырю, где когда-то был магазин Дугласов. На другом конце боковой улочки он заметил синюю «тойоту» с вдавленным бампером.
Хлопнула дверца машины Лейси. Затем раздались ее торопливые шаги. Джонни остановился и подождал ее.
Сэм впервые держал ее здесь в объятиях, пока догорал магазин. Пока отец Миднайта валялся здесь с жуткими ожогами и с этой чертовой зажигалкой в руке.
Миднайт увидел слезы в ее глазах и осторожно обнял ее одной рукой, сплетя свои пальцы с ее пальцами, стараясь успокоить ее, как когда-то успокаивал ее на этом самом месте Сэм, а проклятый фоторепортер обрек их всех на адские мучения, сделав ту знаменитую фотографию.
Эта фотография преследовала бы Миднайта, даже если б она не пришла сегодня в белом конверте. Любил ли ее когда-нибудь этот ублюдок Сэм? Или он просто пустил пыль в глаза впечатлительной девушке, потому что она могла стать столь выигрышной фигурой для прессы, ее незапятнанный имидж так удачно подвернулся, чтобы вытеснить нежелательные слухи в связи с гибелью его жены?
– Я… я не могу здесь находиться, – прошептала Лейси. – Здесь слишком много призраков.
– По мне – тоже. – Миднайт провел большими пальцами по ее обтянутым нежной кожей скулам. – Мы оба здесь стояли в ту ночь, когда жизнь наша пошла под откос и Дуглас ввергнул нас обоих в ад. Давай начнем все сначала – здесь, где начались все беды. Мне кажется, что я могу простить за прошлое, если мы с этого момента будем честны друг с другом.
– Джонни, это не детские игры.
– Ты думаешь, я сам этого не знаю? Здесь была убита первая жена Сэма. А также наши отцы. Мой умирал в страшных мучениях. И в довершение всего Сэм Дуглас умудрился опорочить его.
– Джонни, не начинай эту старую песню про Сэма. Его тоже убили.
Кровь бросилась Джонни в голову, когда он услышал, как Лейси защищает Сэма.
– С какой стати кому-то нужно было убивать такого славного мужика, как Сэм?
– Не могу сказать.
– Но ты же была женой этого ублюдка. Ты была с ним, когда он умер.
– Ради Бога, не спрашивай меня о той ночи… Миднайт выругался про себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Может, ты хочешь еще куда-нибудь съездить?
– Если уж ты спросила…
Их взгляды встретились, и она угадала, о чем он подумал.
В глазах ее мелькнул страх.
– Куда? – нетвердым голосом спросила она, словно губы ее не слушались. Она упорно смотрела на дорогу, потому что уже знала, чего он хочет.
– Может, махнем на старые места?
– Джонни, – в отчаянии только и пробормотала Лейси, и лицо ее посерело.
– Если тебе неинтересно, зачем было спрашивать?
– Вот уж куда бы я не хотела ехать. Это опасно.
– Для кого?
Лейси не нашлась что ответить.
– Не для двух старожилов вроде нас, а, Тростиночка? Мы же там выросли, ты что, забыла? Ах, в этом-то все и дело. Ты бы не хотела вспоминать.
В голосе ее послышалось волнение:
– Там могут угнать машину Дж. К.
– Еще чего. Там Хани в школе преподает. Он все время туда ездит, так что местная шпана его знает как облупленного. И его машину.
– Ну, тогда… – Лейси широко раскрыла глаза и покусывала нижнюю губку. Пряди волос бились на ветру вокруг ее головы.
– Может, хватит, а? – Джонни нагнулся к ней и, перехватив руль, стал выкручивать его резко влево. Спортивная машина круто повернула, промчавшись мимо рынка на двух колесах.
Они чудом не врезались в автобус. Водитель яростно нажимал на гудок.
– Джонни!
– Хватит спорить. Ты знаешь дорогу или мне вести?
– Знаю. – И Лейси перехватила руль.
Джонни, нахмурившись, убрал руку, бросив ненароком взгляд назад. Маленькая синяя иностранная машина с вдавленным бампером сделала такой же крутой поворот и ехала за ними.
Случайное совпадение? Джонни сделал глубокий вдох. Может, да, а может, и нет.
Они проехали несколько домов, и Джонни как бы невзначай отодвинул козырек с переднего стекла. Теперь он мог видеть в зеркале, что делается сзади. Синяя малолитражка висела у них на хвосте, хотя теперь держалась подальше. Они повернули. Она тоже. Миднайт чертыхнулся про себя и, украдкой бросив взгляд на Лейси, с облегчением убедился, что она ничего не заметила.
Солнце село, последние его лучи догорали, когда они наконец добрались до своей улицы.
Большинство безобразных баров исчезло – наверное, благодаря новым веяниям по части сексуальной свободы, – зато заметно прибавилось ломбардов и граффити. Два дома в стиле королевы Анны переделали в меблирашки с крошечными квартирками. В окнах третьего этажа колыхались замызганные занавески. Пожарная лестница совсем заржавела и держалась на честном слове. Краска облупилась на обоих зданиях. На карнизе не хватало пряничных украшений.
– Останови машину, – скомандовал Джонни.
– Зачем?
– Потому что я хочу выйти и глянуть на памятные места.
– Джонни…
– Эй, я что, прикасаюсь к тебе? Задаю вопросы о личной жизни? Разве я нарушаю твои чертовы запреты?
– Я не хотела приезжать сюда, – вяло возражала Лейси.
– Ну так выпусти меня и вали.
– Я не могу.
– Ну, тогда как знаешь, Тростиночка.
Лейси остановила машину у своего бывшего дома, но даже не посмотрела на него. Два мальчугана гоняли мяч посреди погружающейся в сумерки улицы. Лейси сжалась, как раненое животное, закрыла глаза и лицо ладонями.
Какого дьявола он мучает ее, заставляя действовать по-своему, как это всегда было? И зачем он мучает себя? Миднайт сжал кулаки. Затем расслабился и легонько похлопал Лейси по плечу.
Но стоило ему дотронуться до нее, как она отодвинулась и прижалась к дверце.
– Не все воспоминания столь уж невыносимы, – серьезно проговорил Джонни. Его смуглая рука, от которой она забилась в угол, взъерошила ее развевающиеся волосы. – Я помню день, когда мы впервые встретились. Ночь, когда мы впервые любили друг друга… – В голосе его зазвучали волнующие нотки. – Знаешь, дождь ночью и сегодня действует на меня. В такие ночи я не могу заснуть, не вспомнив о тебе, и так хочу тебя…
Она повернула к нему голову, с трудом проглотив комок в горле. В ее милых глазах стояла невыносимая боль. Она пристально посмотрела на его красивое лицо.
– Это самые ужасные воспоминания.
– Но не для меня, – сказал Джонни шепотом. – Во всяком случае, с каких-то пор. Они мне нужны. Все, все. Ты мне тоже нужна. Я бы хотел оградить тебя… простить…
Она издала странный всхлип.
– Ну ладно, – сердито заговорил он снова, убирая руку. – Не буду давить. Можешь идти.
– Нет. Я подожду тебя здесь.
Джонни вышел из машины и подозвал ребятишек, игравших в футбол. Достав из портмоне двадцатидолларовую бумажку, он расправил ее, чтоб им было видно.
– Присмотрите за машиной, ребята. И с леди тоже глаз не спускайте.
Мальчишки выпучили глаза на бумажку, потом друг на друга и стали что есть силы кивать головами.
Миднайт зашагал по направлению к пустырю, где когда-то был магазин Дугласов. На другом конце боковой улочки он заметил синюю «тойоту» с вдавленным бампером.
Хлопнула дверца машины Лейси. Затем раздались ее торопливые шаги. Джонни остановился и подождал ее.
Сэм впервые держал ее здесь в объятиях, пока догорал магазин. Пока отец Миднайта валялся здесь с жуткими ожогами и с этой чертовой зажигалкой в руке.
Миднайт увидел слезы в ее глазах и осторожно обнял ее одной рукой, сплетя свои пальцы с ее пальцами, стараясь успокоить ее, как когда-то успокаивал ее на этом самом месте Сэм, а проклятый фоторепортер обрек их всех на адские мучения, сделав ту знаменитую фотографию.
Эта фотография преследовала бы Миднайта, даже если б она не пришла сегодня в белом конверте. Любил ли ее когда-нибудь этот ублюдок Сэм? Или он просто пустил пыль в глаза впечатлительной девушке, потому что она могла стать столь выигрышной фигурой для прессы, ее незапятнанный имидж так удачно подвернулся, чтобы вытеснить нежелательные слухи в связи с гибелью его жены?
– Я… я не могу здесь находиться, – прошептала Лейси. – Здесь слишком много призраков.
– По мне – тоже. – Миднайт провел большими пальцами по ее обтянутым нежной кожей скулам. – Мы оба здесь стояли в ту ночь, когда жизнь наша пошла под откос и Дуглас ввергнул нас обоих в ад. Давай начнем все сначала – здесь, где начались все беды. Мне кажется, что я могу простить за прошлое, если мы с этого момента будем честны друг с другом.
– Джонни, это не детские игры.
– Ты думаешь, я сам этого не знаю? Здесь была убита первая жена Сэма. А также наши отцы. Мой умирал в страшных мучениях. И в довершение всего Сэм Дуглас умудрился опорочить его.
– Джонни, не начинай эту старую песню про Сэма. Его тоже убили.
Кровь бросилась Джонни в голову, когда он услышал, как Лейси защищает Сэма.
– С какой стати кому-то нужно было убивать такого славного мужика, как Сэм?
– Не могу сказать.
– Но ты же была женой этого ублюдка. Ты была с ним, когда он умер.
– Ради Бога, не спрашивай меня о той ночи… Миднайт выругался про себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45