Теперь, заглянув ему в глаза, она подумала: «Господи, несчастный мальчишка». Эти слова растапливали ей сердце, и она по мере сил боролась с ними. Элли мысленно наставляла ее: Куин почти слышала, как она повторяла: «Будь с ним мила».
– Ты снова собираешься слететь с катушек? – спросил Майкл. – Жду не дождусь, когда же ты начнешь орать.
– Ха. Очень смешно.
– Рад, что ты так думаешь.
Ночной бриз принес с собой морскую прохладу, и Куин подтянула одеяло чуть повыше. Она вспоминала о том, как ее родители расстилали это одеяло на пляже и часами сидели на нем со своими дочерьми, греясь в лучах летнего солнца. Сейчас, много лет спустя, оно выглядело совсем стареньким, побитым молью.
– Но я почему-то не смеюсь, – проворчала Куин.
– Пока, – съязвил Майкл. – Но ночь только началась.
– Если ты меня так ненавидишь, зачем ты залез ко мне?
– Ты сама меня пригласила. И теперь я не прочь посмотреть кино.
– Точно, – сказала Куин. – Кино.
К своему ужасу, она почувствовала, как Майкл Мэйхью под одеялом взял ее за руку.
Мальчишки еще никогда не трогали ее. Его рука была большой и сильной, и когда он сжал ее ладонь, ее просто обдало жаром, ударило током. Это было в новинку для Куин – держаться за руки на пляже или вообще где-либо еще, – и не успела она еще сильно удивиться приятному покалыванию в пальцах, как испытала просто шок: Майкл нагнулся к ее лицу и поцеловал в губы.
Ого! Перед глазами у Куин вспыхнула молния, а прилив первобытной страсти накрыл ее с головой гигантской волной. Это ощущение отступило, потом опять нахлынуло подобно морскому приливу. Горячий, влажный рот Майкла прильнул к ее губам так, словно у них была одна кожа на двоих.
– Что происходит? – задохнулась девчонка.
– Просто мне хочется тебя целовать. Есть еще вопросы?
– Ты сумасшедший, – прошептала Куин.
– Вполне возможно.
– Кино начинается…
– Люди как раз целуются в кино.
– Но не я, – Куин пыталась освободиться, но он крепко обхватил ее шею руками, и они слились в долгом поцелуе.
Глава 14
Он попросил ее держать ухо востро.
Он сказал, что она сразу поймет, когда увидит это. И вот, целые сутки после того как они спасли поморника, Румер сгорала от любопытства и смутного беспокойства. К своему удивлению, она обнаружила, что невольно пыталась высмотреть Зеба среди окружающих. Услышав шорох колес велосипеда по гравиевой дорожке, она вытягивала шею. Это было безумие, и она велела самой себе прекратить панику.
В своем офисе она составила отчет для Службы охраны дикой природы штата, заполнив необходимые бланки с описанием того, что случилось с поморником. Каждый вопрос, на который ей приходилось отвечать, возвращал ее мысли к Зебу. О, он просто заполонил ее всю, и хотя она пыталась избавиться от него, ощущение от прикосновения его рук было настолько реальным, что от него невозможно было избавиться.
– Как это было? – перебирая бланки, спросила Матильда, улучив свободную минутку.
– Как операция на смерче, – улыбнулась Румер. – У той птицы было больше энергии, чем у сотни диких кошек. Своими когтями и клювом она могла бы…
– Жаль, что меня там не было.
– Ну, у меня нашелся ассистент, – сказала Румер. – В некотором роде.
– Правда?
– Ты не поверишь, им оказался Зеб.
– Доктор Ларкин! Вы что-то от меня скрываете!
– Да ничего особенного. Мы сидели в «Фолейс», болтали, а потом прибегают дети и рассказывают нам про поморника. У него не оставалось другого выбора.
– И как он, справился?
– Вполне, – Румер представила себе, как Зеб крепко удерживал разбушевавшуюся птицу.
– Может, стоит взять его к нам как ветеринара на день? – спросила Матильда, намекая на начатую Румер два года назад программу, позволявшую старшеклассникам поработать денек в ее офисе, чтобы на собственном опыте узнать, каково это – лечить зверей.
– Ни за что! – отрезала Румер. – Но ты не подменишь меня после обеда? Хочу повидаться с Блю; мы с Эдвардом собирались съездить к реке.
– Нет проблем, – вздохнула Матильда и пристально посмотрела на доктора Ларкин. – Но я думаю, что любой человек, усмиривший раненого поморника, достоин быть принятым в семью. – Потом, словно осознав смысл своих слов, она прикусила губу. – Прости, я ляпнула лишнее.
– Да, но мы это уже пробовали, разве нет? Принять Зеба в свою семью…
– Вот мы и вернулись к вопросу о полосках, – сказала Матильда. – Может ли тигр их сменить?
– Не знаю. Но даже если так, то сумею ли я простить и забыть?
– Забыть – никогда, – Матильда обняла ее. – Простить – может быть.
Румер кивнула. Она изнывала от желания выбежать на улицу, забраться в машину, примчаться на ферму и оседлать Блю. Эдвард наверняка ждал ее, уже подготовив лошадей к поездке. Она живо представила себе, как он работает в хлеву и заботится о своем стаде. Этой мыслью она хотела укротить свое сердце, отвлечься от переживаний по поводу неведомого ей сюрприза Зеба. Бедный Эдвард, избранный, чтобы спасти ее от чувств, заставлявших ее краснеть и дрожать при одном лишь упоминании о Зебе.
Румер была у себя в офисе, а Сикстус куда-то уехал на целый день. Зеб стоял во дворе, думая, будет ли видна его работа в лунном свете. Он взял катушку и стал медленно раскручивать ее, перелезая с ветки на ветку старого дуба, росшего меж их дворами, – первого дерева, на которое когда-то девчонкой вскарабкалась Румер. Услышав звук шагов по каменным ступенькам, он посмотрел вниз. То была Винни.
– Меня поймали с поличным, – усмехнулся Зеб.
– Да, а разве нет? Средь бела дня сидит на дереве во дворе Румер… что ж, теперь с тебя причитается, – откашлявшись, сказала Винни.
– Что?
– Ты должен поболтать со мной. Поэтому… бросай свои дела и повесели старушку.
Рассмеявшись, Зеб спустился вниз. Какой бы старой ни была Винни, он знал, что она проживет еще лет сто. Она протянула ему руку, он поцеловал ее, а потом взял в свою ладонь и крепко держал, пока они стояли на участке промеж двора Румер и его старого коттеджа.
– Ты прекрасна, – сказал он. – И молода, как никогда.
– Дорогой, мне уж не петь ни в Метрополитен-опере, ни в парке Бушнелл. Миновали деньки продюсеров Моше Паранова и доктора Наги, моих любимейших друзей. Они столько сделали, чтобы познакомить Хартфорд с оперой. Прежде Коннектикут в этом смысле был полнейшим захолустьем. Они наняли меня, и ох – теперь мне так грустно. И осталась я одна…
– Но ты все еще с нами, Винни, – Зеб расчувствовался при виде слез, стекавших по ее морщинистым щекам. Он обнял ее за хрупкие плечи. – Я понимаю тебя.
– Правда? – Он кивнул.
– Жить, имея замечательные отношения с людьми, которыми ты дорожишь, а потом взять и потерять все это…
– Наши судьбы до странного похожи, – промокнув глаза кружевным платочком, сказала Винни. – Мы оба познали вкус славы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Ты снова собираешься слететь с катушек? – спросил Майкл. – Жду не дождусь, когда же ты начнешь орать.
– Ха. Очень смешно.
– Рад, что ты так думаешь.
Ночной бриз принес с собой морскую прохладу, и Куин подтянула одеяло чуть повыше. Она вспоминала о том, как ее родители расстилали это одеяло на пляже и часами сидели на нем со своими дочерьми, греясь в лучах летнего солнца. Сейчас, много лет спустя, оно выглядело совсем стареньким, побитым молью.
– Но я почему-то не смеюсь, – проворчала Куин.
– Пока, – съязвил Майкл. – Но ночь только началась.
– Если ты меня так ненавидишь, зачем ты залез ко мне?
– Ты сама меня пригласила. И теперь я не прочь посмотреть кино.
– Точно, – сказала Куин. – Кино.
К своему ужасу, она почувствовала, как Майкл Мэйхью под одеялом взял ее за руку.
Мальчишки еще никогда не трогали ее. Его рука была большой и сильной, и когда он сжал ее ладонь, ее просто обдало жаром, ударило током. Это было в новинку для Куин – держаться за руки на пляже или вообще где-либо еще, – и не успела она еще сильно удивиться приятному покалыванию в пальцах, как испытала просто шок: Майкл нагнулся к ее лицу и поцеловал в губы.
Ого! Перед глазами у Куин вспыхнула молния, а прилив первобытной страсти накрыл ее с головой гигантской волной. Это ощущение отступило, потом опять нахлынуло подобно морскому приливу. Горячий, влажный рот Майкла прильнул к ее губам так, словно у них была одна кожа на двоих.
– Что происходит? – задохнулась девчонка.
– Просто мне хочется тебя целовать. Есть еще вопросы?
– Ты сумасшедший, – прошептала Куин.
– Вполне возможно.
– Кино начинается…
– Люди как раз целуются в кино.
– Но не я, – Куин пыталась освободиться, но он крепко обхватил ее шею руками, и они слились в долгом поцелуе.
Глава 14
Он попросил ее держать ухо востро.
Он сказал, что она сразу поймет, когда увидит это. И вот, целые сутки после того как они спасли поморника, Румер сгорала от любопытства и смутного беспокойства. К своему удивлению, она обнаружила, что невольно пыталась высмотреть Зеба среди окружающих. Услышав шорох колес велосипеда по гравиевой дорожке, она вытягивала шею. Это было безумие, и она велела самой себе прекратить панику.
В своем офисе она составила отчет для Службы охраны дикой природы штата, заполнив необходимые бланки с описанием того, что случилось с поморником. Каждый вопрос, на который ей приходилось отвечать, возвращал ее мысли к Зебу. О, он просто заполонил ее всю, и хотя она пыталась избавиться от него, ощущение от прикосновения его рук было настолько реальным, что от него невозможно было избавиться.
– Как это было? – перебирая бланки, спросила Матильда, улучив свободную минутку.
– Как операция на смерче, – улыбнулась Румер. – У той птицы было больше энергии, чем у сотни диких кошек. Своими когтями и клювом она могла бы…
– Жаль, что меня там не было.
– Ну, у меня нашелся ассистент, – сказала Румер. – В некотором роде.
– Правда?
– Ты не поверишь, им оказался Зеб.
– Доктор Ларкин! Вы что-то от меня скрываете!
– Да ничего особенного. Мы сидели в «Фолейс», болтали, а потом прибегают дети и рассказывают нам про поморника. У него не оставалось другого выбора.
– И как он, справился?
– Вполне, – Румер представила себе, как Зеб крепко удерживал разбушевавшуюся птицу.
– Может, стоит взять его к нам как ветеринара на день? – спросила Матильда, намекая на начатую Румер два года назад программу, позволявшую старшеклассникам поработать денек в ее офисе, чтобы на собственном опыте узнать, каково это – лечить зверей.
– Ни за что! – отрезала Румер. – Но ты не подменишь меня после обеда? Хочу повидаться с Блю; мы с Эдвардом собирались съездить к реке.
– Нет проблем, – вздохнула Матильда и пристально посмотрела на доктора Ларкин. – Но я думаю, что любой человек, усмиривший раненого поморника, достоин быть принятым в семью. – Потом, словно осознав смысл своих слов, она прикусила губу. – Прости, я ляпнула лишнее.
– Да, но мы это уже пробовали, разве нет? Принять Зеба в свою семью…
– Вот мы и вернулись к вопросу о полосках, – сказала Матильда. – Может ли тигр их сменить?
– Не знаю. Но даже если так, то сумею ли я простить и забыть?
– Забыть – никогда, – Матильда обняла ее. – Простить – может быть.
Румер кивнула. Она изнывала от желания выбежать на улицу, забраться в машину, примчаться на ферму и оседлать Блю. Эдвард наверняка ждал ее, уже подготовив лошадей к поездке. Она живо представила себе, как он работает в хлеву и заботится о своем стаде. Этой мыслью она хотела укротить свое сердце, отвлечься от переживаний по поводу неведомого ей сюрприза Зеба. Бедный Эдвард, избранный, чтобы спасти ее от чувств, заставлявших ее краснеть и дрожать при одном лишь упоминании о Зебе.
Румер была у себя в офисе, а Сикстус куда-то уехал на целый день. Зеб стоял во дворе, думая, будет ли видна его работа в лунном свете. Он взял катушку и стал медленно раскручивать ее, перелезая с ветки на ветку старого дуба, росшего меж их дворами, – первого дерева, на которое когда-то девчонкой вскарабкалась Румер. Услышав звук шагов по каменным ступенькам, он посмотрел вниз. То была Винни.
– Меня поймали с поличным, – усмехнулся Зеб.
– Да, а разве нет? Средь бела дня сидит на дереве во дворе Румер… что ж, теперь с тебя причитается, – откашлявшись, сказала Винни.
– Что?
– Ты должен поболтать со мной. Поэтому… бросай свои дела и повесели старушку.
Рассмеявшись, Зеб спустился вниз. Какой бы старой ни была Винни, он знал, что она проживет еще лет сто. Она протянула ему руку, он поцеловал ее, а потом взял в свою ладонь и крепко держал, пока они стояли на участке промеж двора Румер и его старого коттеджа.
– Ты прекрасна, – сказал он. – И молода, как никогда.
– Дорогой, мне уж не петь ни в Метрополитен-опере, ни в парке Бушнелл. Миновали деньки продюсеров Моше Паранова и доктора Наги, моих любимейших друзей. Они столько сделали, чтобы познакомить Хартфорд с оперой. Прежде Коннектикут в этом смысле был полнейшим захолустьем. Они наняли меня, и ох – теперь мне так грустно. И осталась я одна…
– Но ты все еще с нами, Винни, – Зеб расчувствовался при виде слез, стекавших по ее морщинистым щекам. Он обнял ее за хрупкие плечи. – Я понимаю тебя.
– Правда? – Он кивнул.
– Жить, имея замечательные отношения с людьми, которыми ты дорожишь, а потом взять и потерять все это…
– Наши судьбы до странного похожи, – промокнув глаза кружевным платочком, сказала Винни. – Мы оба познали вкус славы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113