— Молчать! — рявкнул он. — Попрошу тишины! Как у вас только язык поворачивается защищать такого недотепу! Ведь его предупреждали. Доброжелательный прохожий сказал, что с колесами что-то неладно. Так или не так?
Водитель только понурил голову, а маленький носик его приятельницы покраснел от слез, которые она не сумела сдержать.
— Гражданина Щепиняка предупреждали! — продолжал кричать безжалостный экскурсовод. — Однако он заявил… что же он заявил? Ага, он заявил, что в его машине вентили пропускать не имеют права. Ха-ха-ха! — зловеще рассмеялся он. — А что оказалось?
Воцарилось молчание. Все взоры были устремлены на обмякшие шины. Альберт наклонилась к ближайшему колесу.
— Минуточку, — сказала она. — Кажется, вентили тут ни при чем… Да. Дело обстоит гораздо хуже. Шина проколота.
Все молча разинули рты, а Пацулка покачал головой. Каждый, кому приходилось хоть раз в жизни латать велосипедное колесо, знает, какое приятное это занятие! А что такое велосипедная камера по сравнению с автобусной? Примерно то же, что козленок по сравнению с носорогом.
— Тут работы самое меньшее на шесть часов, — подавленно пробормотал водитель.
Потом он поднял взгляд на бойкого юнца, и глаза его грозно сверкнули.
— Ну что? — спросил он. — Вентили, да? Доброжелательный прохожий меня предупредил, да? Ни черта он в этих делах не смыслит, ваш доброжелательный прохожий!
— Что правда, то правда, — с удовлетворением подтвердил Влодек.
— Ну? — еще более грозно продолжал водитель. — А второй умник поспешил всех собак на меня повесить. Оскорбил, «разоблачил», вывел на чистую воду! «Гражданин Щепиняк то, гражданин Щепиняк се…»
— Но, но… — неуверенно пробормотал бойкий юнец.
Водитель с презрением сплюнул на землю. То есть сделал вид, что сплюнул.
— А я, гражданин экскурсовод, — презрительно сказал он, — вам даже слова дурного не скажу, хотя, по мне, вы… домкрат бракованный, сверло поломанное, дырявая шина! И хватит языком чесать. Будете мне помогать, ясно?
Пацулка одобрительно кивнул.
— Здорово он его! — шепнул Влодек Брошеку. — Как по писаному.
— Молоток парень! — весело подтвердил Брошек.
Таким образом водитель одержал полную победу над бойким юнцом, который сразу присмирел, съежился и безропотно подчинился приказу. Видимо, в душе признал, что заслуживает наказания за свои несправедливые нападки. С его стороны это даже было благородно, однако ни к чему хорошему не привело. Увидев, как сник предводитель, вся его до сих пор покорная команда взбунтовалась. Краснолицые потребовали обратно свой «чай», а потом заявили, что подождут, пока будут залатаны шины, в Соколице. И ушли. Парочки немедленно разбрелись и стали поочередно исчезать под сенью деревьев. Любители бриджа снова вытащили карты и уселись кто на опушке, а кто на обочине дороги.
Словом, началась полная анархия. Возле автобуса осталось всего трое: шофер, девушка с ямочками и сильно приунывший экскурсовод.
— Видите, что вы натворили? — жалобно сказал он.
— Спокуха! — буркнул шофер. — Как только я управлюсь с резиной, ты опять наведешь порядок. А так твоя орава по крайней мере не будет путаться под ногами.
— Помочь вам? — любезно предложила Альберт.
— Лучше не заслоняй свет, — огрызнулся водитель.
Его нетрудно было понять, но ребята обиделись.
— Нет так нет, — сказала Ика. — Желаем успеха!
И вся пятерка дружно направились к дому. Правда, великодушный Брошек еще на минуточку задержался.
— Если вам что-нибудь понадобится, — холодно, но вежливо сказал он, — не стесняйтесь. У нас есть все необходимое для заклейки камер.
Водитель, которому девушка с хорошеньким носиком что-то шепнула на ухо, изобразил на лице подобие улыбки.
— Пока не надо, — проворчал он. — То есть я хотел сказать: спасибо.
Когда ребята вернулись на веранду, из часовни вышли два человека, о существовании которых они на время забыли. А именно Икина мама и магистр Потомок.
— Ого! — пробормотала Ика. — Мама принялась за дело. Уж она вытянет из бедняги все, что захочет.
Остальные только согласно кивнули. Икина мама, похож, установили с магистром полный контакт и покорила его сердце исследователя и душу коллекционера. Трудно было найти более очаровательного, внимательного, чуткого и пытливого слушателя. Недаром многие охотно доверяли ей свои тайны. Икина мама так умела выслушивать чужие секреты, что мало кому удавалось в ее присутствии удержаться от желания немедленно раскрыть свою душу. В особенности когда ей это для чего-нибудь было нужно…
— Она приглашает его на чашечку кофе! — с негодованием воскликнула Ика.
Действительно, Икина мама, ослепительно улыбаясь, приглашала магистра выпить чашечку кофе. А когда он объяснил, что ни при каких условиях ни на секунду не может отлучиться от картины, заявила, что в таком случае сварит кофе дома и принесет в часовню.
Долговязая фигура магистра Потомка чуть не переломилась пополам в изысканном поклоне. А мама, проходя через веранду, довольно-таки ехидно усмехнулась.
— Эх вы! — бросила она. — Детективы доморощенные!
— Протрепался! — возмутилась Ика.
Пацулку в отличие от нее это нисколько не огорчило.
— Э-э-э, — сказал он.
— Значит, тебе наплевать, что на магистра нельзя положиться? — набросилась на него Ика. — Ты способен хоть к чему-нибудь относиться серьезно?
На лице Пацулки появилось необыкновенно торжественное выражение. Похоже было, он даже хочет что-то сказать. Все затаили дыхание. И Пацулка в самом деле заговорил — впервые за целый день. Он решил доказать, что кое к чему способен отнестись серьезно.
— Полдник, — сказал он. — Паштет из анчоусов.
И даже если Пацулкины слова не всем показались убедительными, желудки всех присутствующих решительно одобрили его высказывание.
В результате через две минуты на столе веранды появились буханка хлеба, масленка, пять тарелок, пять стаканов холодного молока и салатница с паштетом из анчоусов. В течение последующих восьми минут за столом царило молчание. На девятой минуте первым заговорил Влодек:
— Классный был паштет, да?
— Пацулка — великий человек! — заявила Альберт, проглотив последний кусок хлеба с паштетом.
Пацулка скромно улыбнулся и принялся убирать со стола. Брошек не сводил с него глаз. Когда же Пацулка вышел с уставленным тарелками подносом, сказал, понизив голос:
— Вы заметили, как оно улыбается? Ставлю велосипед против старых калош: это чудовище что-то знает!
— Похоже на то, — буркнула Ика.
— Мне еще утром так показалось, — поддержала их Альберт. — Вот только сказать оно ничего не скажет.
Влодек помрачнел.
— Не скажет? — задумчиво проговорил он. — А если кое-что предпринять? Например, замариновать его. В уксусе у него может развязаться язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64