— Конечно. Только теперь я стала бы плохой крестьянской женой уже по другой причине.
— Справедливо подмечено, — согласился киакдан. — И я думаю, жизнь твоего свиновода — как там его звали? — оказалась счастливее с любой другой женщиной, которую он взял себе в жены.
Ферсина Амбейссона Пакс не вспоминала уже много лет. Она даже не задумывалась над тем, на ком он мог жениться, когда она сбежала. Сейчас ей не без труда удалось восстановить в памяти его круглое, добродушное, покрытое ранними морщинами лицо. Выглядел он, как ни странно, совсем как Сабен, только рыжий.
— Надеюсь, ему повезло с женой, — искренне сказала она.
— Хороших жен в мире немало, — ответил колдун и перевел беседу на другую тему.
Разговор о прошлых годах жизни Пакс занимал теперь каждый день по несколько часов. Она рассказала киакдану о своих первых днях в роте герцога Пелана, о первых друзьях, появившихся у нее среди сослуживцев, о неприятной истории, случившейся у нее с Коррином и Стефи. Этот случай заинтересовал магистра гораздо больше, чем Пакс могла предположить. Он вызнавал у нее все новые и новые детали этого скандального инцидента, причем зачастую расспрашивал о том, что, с точки зрения Пакс, не имело никакого отношения к делу.
По ходу этих разговоров прошлое Пакс становилось для нее более ясным. Смутные образы превращались в воспоминания о реальных событиях. Она вновь восстановила мысленную связь между собой сегодняшней и той непоседливой Девчонкой, любительницей приключений, не дававшей скучать ни родителям, ни старшим братьям. Постепенно, шаг за шагом она мысленно доросла до самой себя в юности, когда, еще неопытной, но столь же упрямой девушкой, она сбежала из дома, чтобы стать наемным солдатом. Пришел черед и освежить в памяти первые сражения бок о бок с надежными товарищами по роте герцога. Вот там, в те годы, она и была, пожалуй, по-настоящему самой собою — дерзкой, целеустремленной, решительной и умеющей хранить верность единожды данной присяге. Тогда она начала замечать, что в людях одни и те же черты характера могут проявляться в качестве их сильных сторон и в качестве их слабостей — все зависит от конкретной ситуации. Присягнуть на верность герцогу Пелану означало стать членом братства благородных воинов. Оказаться в начале воинского пути в каком-нибудь полубандитском отряде беспринципных псов войны означало раз и навсегда пустить свою жизнь по другому руслу.
Как-то раз, прогулявшись по роще и присев на залитой солнцем поляне, Пакс обратилась к киакдану:
— Раньше мне никогда не приходилось думать о выборе. Я решала для себя: этот человек хороший, а этот плохой. Третьего было не дано. Пелан пытался объяснить мне, что я не права, но тогда я по-настоящему его не понимала. Лишь намного позже до меня стало доходить: в жизни нужно решать, кому можно доверять, а кому нет. Решать каждую секунду, оценивать каждый свой поступок — правилен он или нет.
Колдун кивнул:
— Для воинов это самое трудное дело. Ты сама знаешь, Паксенаррион: воинам приходится учиться подчиняться, причем подчиняться, не задавая вопросов. Очень часто на вопросы просто нет времени. Вот почему некоторые из нас — я имею в виду киакданов — не хотят иметь дела с воинами. Многие из тех, кто избрал этот путь, оставаясь верными присяге, утрачивают способность самостоятельного выбора между добром и злом. Таким образом вольно или невольно они выступают на стороне хаоса, а не порядка. Для такого человека, как ты, кто избрал для себя — или, быть может, был избран высшими силами — стать участником великой битвы добра со злом, нужно уметь не только сражаться, но и думать, принимать решения.
Пакс кивнула:
— Теперь мне это ясно. А раньше? Могу ли я сказать, что всегда принимала решения самостоятельно? Я делала то, что мне приказывали, и признавала за теми, кому подчинялась, право распоряжаться моей судьбой. Я заранее была уверена, что они абсолютно правы во всем, и старалась даже не задумываться над смыслом приказов. — На некоторое время Пакс замолчала, размышляя о прошлом. — Даже в те мгновения, когда я начинала сомневаться, — например, в тот раз, когда я решила, что герцогу лучше убить Синьяву одним ударом, — я ведь потом даже и не вспоминала об этом.
— Верно подмечено. Ты выбрасывала из головы эти мысли и снова становилась нормальным солдатом. А потом раз за разом тебе предоставлялись все новые возможности вырваться из этих узких рамок, начать думать своей головой. Вспомни о тех случаях с талисманом Геда — ты же сама мне рассказывала.
— Я помню. Помню, как всячески старалась избежать необходимости принять очередное решение. — Пакс вздохнула и потянулась. — Интересно. При этом я была уверена, что никогда не отказываюсь принимать вызовы судьбы, а оказывается, я их даже не видела. Может быть, это и есть трусость?
Киакдан пожал плечами:
— А разве мы уже определили, что такое трусость? Вот ты: почему ты, например, раз за разом отказывалась принять вызов? Если только потому, что была уверена, будто твой удел — подчиняться командиру, это одно дело. Но если ты боялась риска принять не правильное решение, боялась ошибиться…
— Так оно и было. И при этом я, да и все остальные были уверены, что я — храбрейший из храбрых солдат. Может быть…
— Может быть, ты просто боялась чего-то, как все боятся? Ничего в этом страшного нет. Не бывает человека без недостатков. Мы как раз сейчас пытаемся разобраться в том, кто ты есть на самом деле и кем ты можешь быть. И для этого вовсе нет необходимости каяться в какой-то несуществующей вине.
Пакс внимательно поглядела на колдуна.
— Но ведь вы сами говорили…
— Я говорил только, что ты постоянно отказывалась принимать какие-то решения. А теперь от тебя требуется признаться в этом себе самой, а вовсе не мучиться из-за того, что когда-либо в прошлом ты могла сделать что-то иначе, и тогда твоя жизнь пошла бы совсем по-другому. Прошлого не изменишь и не вернешь. Если захочешь, можешь принять этот вызов в любой момент, хоть сейчас, начиная с сегодняшнего дня.
— Это правда? Вы думаете, я смогу?
— Разумеется. Только пойми: я вовсе не уговариваю тебя немедленно вновь стать солдатом. За много лет службы ты не раз оказывалась в ситуации, когда требовалось принять решение. Сейчас у тебя больше свободы: ты можешь сначала решить для себя, что хорошо, а что плохо, что верно, а что неверно, и лишь затем действовать в соответствии со своим выбором.
Пакс задумалась над словами колдуна, а когда обернулась переспросить его о чем-то, киакдана на месте не оказалось. Привыкшая к такому поведению повелителя священной рощи, Пакс осталась сидеть на месте, размышляя над его словами.
Вернулся он не один. Незнакомец, шедший за ним следом, явно принадлежал к племени эльфов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222