Что же касается этого кошмара, то, как ты заметила, он до поры до времени удачно притворяется камнем. Обычно он принимает форму каменной плиты, выходящей на поверхность земли, или невысокой скальной гряды. Впрочем, иногда камнезмей прикидывается остатками разрушенной стены или руинами какого-нибудь Дома. Пакс вспомнила все руины, мимо которых она проходила во время той экспедиции, и вздрогнула: а что если бы одно из этих разрушенных зданий оказалось такой вот тварью?
Джайрон тем временем продолжал рассказывать:
— Даже когда камнезмей вылезает из-под земли, у него сохраняются сила и вес каменной глыбы. Обычное оружие ломается или отскакивает при ударе о его чешую. Даскинские стрелы — произведение ремесленного искусства гномов — пронзают его тело и пригвождают его в этом месте к земле, и колдовская сила расползается по всей длине его туловища, но довольно медленно. Поэтому у камнезмея остается время, чтобы отомстить за нанесенные ему раны. А самое страшное заключается в том, что потом, через долгое и точно не известное время он может вновь вернуть свои силы и способность передвигаться.
— Но почему его присутствие так сильно воздействовало на мой мозг?
— Честно говоря, Паксенаррион, я не понимаю, откуда у тебя такое острое чутье на эту тварь. То, что ты испытала страх и омерзение, — это понятно. Любой нормальный человек или эльф, которому вообще дано предугадать появление по соседству камнезмея, будет испытывать именно эти чувства. Это жуткое существо приводит всех в душевное смятение и, конечно, вызывает омерзение. Те же, у кого нет чутья, могут подойти к нему настолько близко, что будут им сожраны. По правде говоря, никому из нас не понятно, почему нечто из камня охотится на созданий из плоти и крови. Но факт остается фактом. В любом случае эта тварь принадлежит миру темных сил, а боги Света создали нас — расы существ из плоти и крови — для добрых дел. Может быть, в этом и есть причина его агрессивности.
Подоспевшая к этому времени горячая еда пришлась Пакс как нельзя кстати. Но даже наевшись досыта, она не могла сказать, что силы полностью вернулись к ней. Она закатала рукава и осмотрела свои руки. Их сплошь покрывали синяки. Судя по всему, остальные части ее тела выглядели не лучше. Ансули попал под град камней, и, помимо синяков и ушибов, у него были сломаны два ребра, а на левой ноге зияла большая рана. Тамар заработала всего лишь один шрам: через весь лоб у нее протянулась глубокая царапина — от ветки, как объяснила она Пакс. Джайрон слегка прихрамывал, а на лодыжке у него была большая ссадина. После завтрака все немного отдохнули, сидя у костра, затем Джайрон вздохнул и встал на ноги.
— Пора, — сказал он. — Мы должны совершить погребальный обряд над телами наших друзей. Ансули, если я тебе помогу, ты сможешь идти?
— Ради такого дела — конечно. — Ансули подтянулся, застонав от пронзившей его боли, но, опираясь на руку Джайрона, довольно ловко встал.
— Паксенаррион, — сказал командир отряда, — боюсь, тебе будет не то что не дойти, но и не встать. Впрочем, если хочешь попробовать, Тамар поможет тебе.
Пакс чувствовала себя отвратительно. Тело ее словно налилось свинцом, но с помощью Тамар она все же смогла подняться на ноги. Сделав шаг вперед, она закачалась и чуть не упала. Джайрон покачал головой.
— Пожалуй, так ты далеко не уйдешь. Ложись здесь и жди нас.
— Нет. — Пакс замотала головой, отчего ей показалось, что ее череп вот-вот расколется. — Я не собираюсь оставаться здесь одна.
Джайрон удивленно поднял брови:
— Ты, по-моему, собиралась в одиночку вступить в бой с камнезмеем и при этом боишься остаться одна здесь, в этом тихом и безопасном месте? Слушай, а может быть, ты что-то снова почувствовала?
— Нет, дело не в этом. Я хотела сказать… Я имела в виду, что… ну, мы ведь с Фаэром были вместе… мы… мы упали вместе, и если бы он не прикрыл меня, я бы скорее всего…
— Я тебя понимаю. Значит, ты хочешь принять участие в посмертном восхвалении погибшего героя?
— Да. Если Тамар мне поможет, я смогу идти. Чтобы доказать правоту своих слов, Пакс сделала еще шаг вперед и удержалась на ногах даже без посторонней помощи. Впрочем, далось ей это нелегко.
— Ну что ж, желание похвальное, — сказал Джайрон. — Мы пойдем очень медленно.
Как оказалось, ночь они провели на самом краю проплешины в лесной чаще, образовавшейся после атаки агонизирующего камнезмея. Посмотрев на нагромождение валунов и поваленных деревьев, Пакс еще раз удивилась тому, что ни одно дерево и ни один камень не нанесли ей смертельной или хотя бы сколько-нибудь серьезной раны. Джайрон повел такой поредевший отряд вниз по склону — сначала по тропе, по которой они пришли сюда, а затем куда-то в сторону. "скоре они оказались на небольшой поляне, окруженной се-Ребристыми тополями. Фаэр и Клевис лежали рядом друг с Другом, между их телами были положены два лука.
— Оставайтесь здесь и охраняйте их, — сказал Джайрон. — Мы с Тамар пойдем собирать священные траурные венки.
Пакс и Ансули сели под одним из тополей на краю поляны. Некоторое время они просидели молча. Сквозь серебристую листву тополей пробивались золотые солнечные лучи. Пакс с удовольствием вдыхала лесной воздух, втягивая в себя аромат прелой листвы. Затем она посмотрела на ковер из прошлогодних листьев, устилавший землю. Пакс понимала, что, разглядывая листья, она не столько постигает бесконечную красоту природы, сколько пытается отвлечься от грустных мыслей, а главное — не смотреть на тела погибших товарищей. По правде говоря, ей было очень не по себе. По крайней мере, оставлять ничем не закрытыми лица покойных казалось ей не лучшим проявлением почтения к ним. Разумеется, она слышала о том, что похоронный обряд по эльфийскому обычаю отличается от человеческого, но никогда в жизни ей еще не приходилось присутствовать на таких похоронах. В ярком солнечном свете эльфийские черты лиц усопших — скулы, надбровные дуги, контуры подбородков — казались еще более непохожими на человеческие, чем при жизни. Пакс вздрогнула. Она была уверена, что Ансули в этот момент не без досады думает о том, почему ей удалось выжить, когда его старый боевой товарищ, родственный ему по эльфийской линии, погиб. Она знала, что Ансули наблюдает за ней. Резко повернув голову в его сторону, она встретилась с ним взглядом.
— В тебе ведь нет эльфийской крови? — не столько спросил, сколько повторил для себя Ансули. — Наверное, тебе непонятны наши обряды.
— Я только хотела… Просто мы обычно… У нас принято хоронить погибших и умерших.
— И тебе непонятно, почему мы оставляем лежать наших мертвецов на земле, делая их добычей диких зверей, хищных птиц и довершающих их дело стихий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
Джайрон тем временем продолжал рассказывать:
— Даже когда камнезмей вылезает из-под земли, у него сохраняются сила и вес каменной глыбы. Обычное оружие ломается или отскакивает при ударе о его чешую. Даскинские стрелы — произведение ремесленного искусства гномов — пронзают его тело и пригвождают его в этом месте к земле, и колдовская сила расползается по всей длине его туловища, но довольно медленно. Поэтому у камнезмея остается время, чтобы отомстить за нанесенные ему раны. А самое страшное заключается в том, что потом, через долгое и точно не известное время он может вновь вернуть свои силы и способность передвигаться.
— Но почему его присутствие так сильно воздействовало на мой мозг?
— Честно говоря, Паксенаррион, я не понимаю, откуда у тебя такое острое чутье на эту тварь. То, что ты испытала страх и омерзение, — это понятно. Любой нормальный человек или эльф, которому вообще дано предугадать появление по соседству камнезмея, будет испытывать именно эти чувства. Это жуткое существо приводит всех в душевное смятение и, конечно, вызывает омерзение. Те же, у кого нет чутья, могут подойти к нему настолько близко, что будут им сожраны. По правде говоря, никому из нас не понятно, почему нечто из камня охотится на созданий из плоти и крови. Но факт остается фактом. В любом случае эта тварь принадлежит миру темных сил, а боги Света создали нас — расы существ из плоти и крови — для добрых дел. Может быть, в этом и есть причина его агрессивности.
Подоспевшая к этому времени горячая еда пришлась Пакс как нельзя кстати. Но даже наевшись досыта, она не могла сказать, что силы полностью вернулись к ней. Она закатала рукава и осмотрела свои руки. Их сплошь покрывали синяки. Судя по всему, остальные части ее тела выглядели не лучше. Ансули попал под град камней, и, помимо синяков и ушибов, у него были сломаны два ребра, а на левой ноге зияла большая рана. Тамар заработала всего лишь один шрам: через весь лоб у нее протянулась глубокая царапина — от ветки, как объяснила она Пакс. Джайрон слегка прихрамывал, а на лодыжке у него была большая ссадина. После завтрака все немного отдохнули, сидя у костра, затем Джайрон вздохнул и встал на ноги.
— Пора, — сказал он. — Мы должны совершить погребальный обряд над телами наших друзей. Ансули, если я тебе помогу, ты сможешь идти?
— Ради такого дела — конечно. — Ансули подтянулся, застонав от пронзившей его боли, но, опираясь на руку Джайрона, довольно ловко встал.
— Паксенаррион, — сказал командир отряда, — боюсь, тебе будет не то что не дойти, но и не встать. Впрочем, если хочешь попробовать, Тамар поможет тебе.
Пакс чувствовала себя отвратительно. Тело ее словно налилось свинцом, но с помощью Тамар она все же смогла подняться на ноги. Сделав шаг вперед, она закачалась и чуть не упала. Джайрон покачал головой.
— Пожалуй, так ты далеко не уйдешь. Ложись здесь и жди нас.
— Нет. — Пакс замотала головой, отчего ей показалось, что ее череп вот-вот расколется. — Я не собираюсь оставаться здесь одна.
Джайрон удивленно поднял брови:
— Ты, по-моему, собиралась в одиночку вступить в бой с камнезмеем и при этом боишься остаться одна здесь, в этом тихом и безопасном месте? Слушай, а может быть, ты что-то снова почувствовала?
— Нет, дело не в этом. Я хотела сказать… Я имела в виду, что… ну, мы ведь с Фаэром были вместе… мы… мы упали вместе, и если бы он не прикрыл меня, я бы скорее всего…
— Я тебя понимаю. Значит, ты хочешь принять участие в посмертном восхвалении погибшего героя?
— Да. Если Тамар мне поможет, я смогу идти. Чтобы доказать правоту своих слов, Пакс сделала еще шаг вперед и удержалась на ногах даже без посторонней помощи. Впрочем, далось ей это нелегко.
— Ну что ж, желание похвальное, — сказал Джайрон. — Мы пойдем очень медленно.
Как оказалось, ночь они провели на самом краю проплешины в лесной чаще, образовавшейся после атаки агонизирующего камнезмея. Посмотрев на нагромождение валунов и поваленных деревьев, Пакс еще раз удивилась тому, что ни одно дерево и ни один камень не нанесли ей смертельной или хотя бы сколько-нибудь серьезной раны. Джайрон повел такой поредевший отряд вниз по склону — сначала по тропе, по которой они пришли сюда, а затем куда-то в сторону. "скоре они оказались на небольшой поляне, окруженной се-Ребристыми тополями. Фаэр и Клевис лежали рядом друг с Другом, между их телами были положены два лука.
— Оставайтесь здесь и охраняйте их, — сказал Джайрон. — Мы с Тамар пойдем собирать священные траурные венки.
Пакс и Ансули сели под одним из тополей на краю поляны. Некоторое время они просидели молча. Сквозь серебристую листву тополей пробивались золотые солнечные лучи. Пакс с удовольствием вдыхала лесной воздух, втягивая в себя аромат прелой листвы. Затем она посмотрела на ковер из прошлогодних листьев, устилавший землю. Пакс понимала, что, разглядывая листья, она не столько постигает бесконечную красоту природы, сколько пытается отвлечься от грустных мыслей, а главное — не смотреть на тела погибших товарищей. По правде говоря, ей было очень не по себе. По крайней мере, оставлять ничем не закрытыми лица покойных казалось ей не лучшим проявлением почтения к ним. Разумеется, она слышала о том, что похоронный обряд по эльфийскому обычаю отличается от человеческого, но никогда в жизни ей еще не приходилось присутствовать на таких похоронах. В ярком солнечном свете эльфийские черты лиц усопших — скулы, надбровные дуги, контуры подбородков — казались еще более непохожими на человеческие, чем при жизни. Пакс вздрогнула. Она была уверена, что Ансули в этот момент не без досады думает о том, почему ей удалось выжить, когда его старый боевой товарищ, родственный ему по эльфийской линии, погиб. Она знала, что Ансули наблюдает за ней. Резко повернув голову в его сторону, она встретилась с ним взглядом.
— В тебе ведь нет эльфийской крови? — не столько спросил, сколько повторил для себя Ансули. — Наверное, тебе непонятны наши обряды.
— Я только хотела… Просто мы обычно… У нас принято хоронить погибших и умерших.
— И тебе непонятно, почему мы оставляем лежать наших мертвецов на земле, делая их добычей диких зверей, хищных птиц и довершающих их дело стихий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222