— Спасибо, Бобби. Я рада, что ты пришел. Мне и в самом деле несладко.
Холодный весенний ветер растрепал мне волосы, и я зябко поежилась. Пожалела, что не надела пальто. Мэллори проводил меня до лимузинов, которые должны были доставить на поминки членов семьи — ровным счетом пятьдесят три человека. Будучи душеприказчицей, я прикинула, что похороны обойдутся наследникам тысяч в пятнадцать, но мне было на это наплевать.
— Ты едешь на поминки? — спросила я. — Можно, я сяду к тебе в машину? Тут такая толкучка, что никто не обратит на это внимания.
Мэллори охотно согласился и посадил меня на заднее сиденье своего служебного автомобиля, предварительно познакомив с водителем:
— Вики, это Катберт. Он тоже был поклонником Бум-Бума.
— Да, мисс. Помню, как я огорчился, когда Бум... извините, вашему кузену пришлось уйти из хоккея. Думаю, он бы самого Грецки за пояс заткнул.
— Ничего, можете звать его Бум-Бум, — вздохнула я. — Ему нравилось это прозвище, все его так называли... Бобби, этот тип из зерноторговой компании, которому я звонила, ничего мне толком не объяснил. Как именно погиб Бум-Бум?
Мэллори сурово взглянул на меня:
— Ты уверена, что хочешь это знать? Я знаю, ты девочка с крепкими нервами, но лучше тебе не углубляться в подробности. Запомни Бум-Бума таким, каким он был в свои лучшие годы.
Я поджала губы — устраивать скандал на похоронах было бы неприлично.
— Послушай, Бобби, я не большая любительница кошмарных деталей, но все-таки имею право знать, что случилось с моим двоюродным братом. Он был спортсменом, и я не могу себе представить, что Бум-Бум просто взял и свалился с причала в воду.
Лицо Бобби смягчилось.
— Ты что, думаешь, что он утопился?
Я нерешительно развела руками.
— Понимаешь, на моем автоответчике он оставил сообщение. Хотел срочно со мной увидеться. А меня в городе не было. Может быть, у Бум-Бума была депрессия?
Мэллори покачал головой:
— Твой двоюродный брат был не из тех, кто бросается в воду. Ты знаешь это не хуже меня.
Мне не хотелось выслушивать лекцию о трусости самоубийц, и я прервала лейтенанта:
— Так он действительно бросился в воду?
— Думаю, служащий компании специально не стал посвящать тебя в подробности. Но ведь от тебя так просто не отвяжешься, верно? — Мэллори вздохнул. — Если я не удовлетворю твое любопытство, ты станешь все разнюхивать сама. Хорошо. У причала стоял корабль. Бум-Бум попал под работающий винт, и его разнесло на куски.
— Понятно.
Я отвернулась и стала смотреть на длинную вереницу некрашеных домов, выстроившихся вдоль автомагистрали Эйзенхауэра.
— День был дождливый. Док старый, деревянный. Доски во время дождя становятся скользкими. Я сам читал отчет медэксперта. Уверен, что Бум-Бум просто поскользнулся. Не думаю, что это самоубийство.
Я кивнула и погладила Мэллори по плечу. Хоккей значил для Бум-Бума очень многое, в этом была вся его жизнь, и мой кузен тяжело переживал уход из спорта. Я знала, что Бум-Бум не из тех, кто опускает лапки, но, когда мы виделись в последний раз, вид у него был довольно кислый. Достаточно ли сильна была у Бум-Бума депрессия, чтобы броситься под работающий винт парохода?
Усилием воли я отогнала скверные мысли. Мы уже въезжали во двор аккуратного кирпичного дома, где жила тетя Элен. Вслед за прочими польскими семьями, перебравшимися с бедной южной окраины в респектабельный район Элмвуд-парка, ее семейство пустило корни в более благоприятной социальной среде. У тети Элен наверняка был супруг, какой-нибудь пенсионер, проработавший всю жизнь на сталелитейном заводе. Но в роду Войциков мужчины никогда не лезли на передний план — всем заправляли женщины.
Катберт высадил нас перед домом и припарковался среди многочисленных «кадиллаков». Бобби сопровождал меня до самой гостиной, но в толпе я быстро потеряла его из виду.
Следующие два часа стали для меня настоящим испытанием. Бесчисленные родственники измучили меня своими разговорами. Одни говорили, что Бернарду не следовало заниматься хоккеем, поскольку покойная Мэри была решительно против этого занятия. Другие выражали мне соболезнования по поводу развода с Диком. Ах, вот если бы у меня была своя семья! У моих кузин Шерил, Марты и Бетти столько детишек! В доме и в самом деле было какое-то невероятное количество детей. Войцики отличались редкостной плодовитостью.
Все сокрушались по поводу того, что женитьба Бум-Бума продолжалась всего три недели. Во всем виноват хоккей. Недоумение у родственников вызывало и то, что бедный мальчик работал в компании «Юдора Грэйн». Дышать мучной пылью — очень вредно. Именно это преждевременно отправило на тот свет Варшавски-старшего. Но семья Варшавски вообще особым здоровьем не отличается — таков был всеобщий приговор.
В доме пахло табачным дымом, польской кухней, повсюду верещали дети. Одна из тетушек зажала меня в угол и сказала что я должна буду принять участие в мытье посуды, раз уж не помогала накрывать на стол.
Я твердо поклялась себе, что не буду говорить ничего кроме: «Да. Нет. Не знаю». Но нервы у меня были уже на пределе.
Потом бабушка Войцик, толстая восьмидесятидвухлетняя старуха в черном блестящем платье, ухватила меня за локоть полицейской хваткой и уставилась мне в лицо своими голубыми глазками в красных прожилках. Дыша на меня луком, бабушка заявила:
— Девочки рассказывают про Бернарда нехорошее.
«Девочки» — это тетушки.
— Они говорят, что у него на элеваторе были неприятности. Он бросился под корабль, чтобы избежать ареста, — вот что говорят.
— И кто это говорит? — поинтересовалась я.
— Элен. И еще Сара и Шерил. Пит рассказал им, что Бум-Бум специально бросился в воду, выбрав момент, когда никого не было рядом. Мы, Войцики, никогда не кончаем с собой. Но вы, Варшавски... Одним словом, евреи. Сколько раз говорила я Мэри — не выходи за него замуж!
Я высвободила локоть. От дыма, шума и запаха кислой капусты все плыло перед глазами. Я уже собралась сказать старухе что-нибудь грубое, но передумала. Переступая через младенцев и дыша табачным дымом, я направилась к столу, уставленному сардельками и квашеной капустой. Там кучковались мужчины. Ах, если бы у них были такие же плотно набитые головы, как их животы, Америка могла бы спать спокойно.
— Кто из вас треплется, что Бум-Бум сам спрыгнул с причала в воду? — набросилась на них я. — Откуда вы это знаете, черт вас подери?
Пит, муж Шерил, уставился на меня тупыми голубыми глазками.
— Вик, ты чего? Об этом говорят в порту, вот и все.
— Что за неприятности были у Бум-Бума на элеваторе? Бабушка Войцик говорит, что ты рассказываешь об этом всякому встречному-поперечному?
Пит взял кружку с пивом в другую руку.
— Это просто сплетни, Вик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78