И велел взять этого парня. Сказал, что его фамилия Ольсон, так я и записал в журнале.
— Когда вам звонил Бледсоу? Весь день в пятницу он находился на корабле.
Пилот сказал, что Бледсоу позвонил в четверг, во второй половине дня. Нет, он не может поручиться, что это был Бледсоу. Вообще-то мистер Бледсоу недавно звонил ему и задавал такие же вопросы, как я. С другой стороны, кто, кроме Бледсоу, мог позвонить собственному пилоту?
Последнее замечание показалось мне довольно дурацким. Я спросила, кого еще, кроме Бледсоу, обслуживает Кэпстоун, но он заявил, что эта информация конфиденциальная.
Повесив трубку, я стала размышлять, следует ли поделиться информацией о Мэттингли с Бобби Мэллори. Полиция может задействовать свой мощный механизм расследования. Им ничего не стоит опросить всех, кто был в Мейгс-Филд в пятницу вечером, и, возможно, кто-нибудь сможет назвать марку автомобиля. Я взглянула на документы Бум-Бума, лежавшие на столе возле телефонного аппарата. Настоящий ответ содержался в них. Я решила, что подожду еще двадцать четыре часа, а потом отдам бумаги полиции.
Попробовала связаться с «Полярной звездой», но там было все время занято. Позвонила в «Юдору Грэйн». Мне сказали, что мистер Филлипс на работе еще не появлялся. Должен ли он прийти? Судя по всему, да. Тогда я позвонила в Лейк-Блафф. Миссис Филлипс сухо сказала мне, что муж выехал на работу. Ночевал ли он? Вместо ответа она повесила трубку.
Я сварила кофе, поджарила тост и оделась по-боевому: кроссовки, голубые джинсы, серая хлопчатобумажная рубашка и джинсовая куртка. К сожалению, мой «смит-и-вессон» покоился на дне шлюза «По». Может быть, когда «Люселлу» вытащат оттуда и пороются в мокром ячмене, мой револьвер отыщется.
Я уже собиралась уходить, когда в дверь позвонили. Оказалось, что это повестка из суда; ее доставил рассыльный — студент, подрабатывающий в свободное от занятий время. В следующий понедельник меня вызывали для дачи свидетельских показаний в суд города Солт-Сент-Мари. Студент вздохнул с облегчением, когда я без всяких вопросов расписалась и сунула повестку в сумку. Отлично его понимаю — мне самой часто приходится доставлять повестки, и я знаю, какую реакцию это вызывает у получателя.
На углу я купила для Лотти букет ирисов и хризантем, села в машину и поехала к своей подруге. Моя дорожная сумка утонула вместе с пятьюдесятью тысячами тонн ячменя, поэтому свои пожитки я запихнула в полиэтиленовый пакет. На кухне положила букет на стол, написала записку.
"Дорогая Лотти,
спасибо, что ухаживала за мной. Иду по следу. Ключи верну вечером или завтра.
Вик".
Ключи придется взять с собой, потому что без них я не смогу запереть дверь.
Я уселась за кухонный стол, разложила перед собой ксерокопии контрактов и отыскала один из них, к которому относился счет, найденный в тайнике. Контракт был заключен на доставку трех миллионов бушелей соевых бобов из Чикаго в Буффало 24 июня 1981 года. В контракте была проставлена цена — тридцать три цента за бушель. Счет был выплачен из расчета тридцать пять центов за бушель. Два цента на три миллиона бушелей — получается шестьдесят тысяч долларов.
Самую низкую ставку на перевозку предложил Грэфалк. Другая компания предлагала тридцать три с половиной цента, третья — тридцать четыре цента. Грэфалк подписал контракт, проставив цену тридцать три цента, а фактически получил по тридцать пять центов за бушель.
Еще интереснее оказались те контракты, которые «Полярная звезда» была вынуждена уступить Грэфалку. В официальных контрактах всюду было обозначено, что Грэфалк предложил более низкую цену, однако из записей Бум-Бума следовало, что на самом деле самую низкую цену предлагала «Полярная звезда». Одно из двух: или Филлипс внес в контракт неверные сведения, или счета не соответствовали действительности.
Пора было призвать этих шутников к ответу. Мне надоело, что они играют со мной в наперсток. Мне требовалась подлинная информация. Я сунула документы в сумку и отправилась в порт.
Был уже почти полдень, когда я свернула с 94-го шоссе на Сто тридцатую улицу. Дружелюбная секретарша в «Юдоре Грэйн» разговаривала по телефону и пропустила меня в офис без проблем, даже приветливо кивнула. Торговые агенты тоже висели на телефонах, но, судя по тому, что они затягивали галстуки, обеденный перерыв должен был вот-вот начаться. Перед дверью в кабинет Филлипса сидела грозная Луиза со своей пышной, насмерть залакированной прической. Она делала вид, что изучает какие-то бумаги, и одновременно разговаривала по телефону. Но меня не проведешь — я сразу поняла, что разговор не деловой, а частный. Слишком уж официально звучал голос Луизы.
Она взглянула на меня, но от трубки не оторвалась.
— Где Филлипс? — спросила я.
Луиза пробормотала что-то в телефонную трубку и спросила:
— Вам назначено?
Я усмехнулась:
— А что, разве его нет? Дома мне сказали, что Филлипс на работе.
— Он вышел по делам. Если хотите, я запишу вас на прием.
— Нет, спасибо. Я приду попозже.
Я обошла ее и заглянула в кабинет Филлипса. По-моему, с субботы здесь никто не был: ни портфеля, ни пиджака, ни окурков в пепельнице. Я не думала, что он скрывается в засаде у окна, выходящего на автостоянку, но все-таки подошла и заглянула за драпировки.
Возмущенная моим вторжением, Луиза хищной птицей кинулась следом за мной. Я ухмыльнулась:
— Извините, что прерываю ваш деловой разговор. Скажите мамочке, что это не повторится. Или это ваша сестричка?
Луиза вспыхнула и вернулась на рабочее место, а я, очень довольная собой, пошла своей дорогой.
Первым делом я наведалась в компанию Грэфалка, расположенную в центральной части порта. Секретарша сказала, что мистера Грэфалка на месте нет — он вообще приходит на работу не каждый день. Я подумала, не стоит ли потолковать с диспетчером Перси Мак-Келви, но решила, что лучше все-таки поговорить с самим владельцем.
Затем я зашла в маленький офис «Полярной звезды». Женщина, выполнявшая обязанности менеджера, изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие, хотя ее донимали со всех сторон. При мне ей позвонили сначала из торонтской газеты «Сан», потом с канзасского радио. Все хотели знать подробности о взрыве «Люселлы».
— И так все утро, — пожаловалась она мне. — Хотела отключить телефон, но нужно поддерживать связь с адвокатами, да и остальные наши корабли продолжают рейсы. Мы не можем пренебрегать существующими контрактами.
— А я думала, что «Люселла» — ваш единственный корабль.
— Единственный большой, — объяснила она. — Но мы фрахтуем еще несколько судов. Мартин так устал от газетчиков, что отправился на причал сталелитейного завода «Плимут» смотреть, как разгружают уголь с «Гертруды Раттан».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Когда вам звонил Бледсоу? Весь день в пятницу он находился на корабле.
Пилот сказал, что Бледсоу позвонил в четверг, во второй половине дня. Нет, он не может поручиться, что это был Бледсоу. Вообще-то мистер Бледсоу недавно звонил ему и задавал такие же вопросы, как я. С другой стороны, кто, кроме Бледсоу, мог позвонить собственному пилоту?
Последнее замечание показалось мне довольно дурацким. Я спросила, кого еще, кроме Бледсоу, обслуживает Кэпстоун, но он заявил, что эта информация конфиденциальная.
Повесив трубку, я стала размышлять, следует ли поделиться информацией о Мэттингли с Бобби Мэллори. Полиция может задействовать свой мощный механизм расследования. Им ничего не стоит опросить всех, кто был в Мейгс-Филд в пятницу вечером, и, возможно, кто-нибудь сможет назвать марку автомобиля. Я взглянула на документы Бум-Бума, лежавшие на столе возле телефонного аппарата. Настоящий ответ содержался в них. Я решила, что подожду еще двадцать четыре часа, а потом отдам бумаги полиции.
Попробовала связаться с «Полярной звездой», но там было все время занято. Позвонила в «Юдору Грэйн». Мне сказали, что мистер Филлипс на работе еще не появлялся. Должен ли он прийти? Судя по всему, да. Тогда я позвонила в Лейк-Блафф. Миссис Филлипс сухо сказала мне, что муж выехал на работу. Ночевал ли он? Вместо ответа она повесила трубку.
Я сварила кофе, поджарила тост и оделась по-боевому: кроссовки, голубые джинсы, серая хлопчатобумажная рубашка и джинсовая куртка. К сожалению, мой «смит-и-вессон» покоился на дне шлюза «По». Может быть, когда «Люселлу» вытащат оттуда и пороются в мокром ячмене, мой револьвер отыщется.
Я уже собиралась уходить, когда в дверь позвонили. Оказалось, что это повестка из суда; ее доставил рассыльный — студент, подрабатывающий в свободное от занятий время. В следующий понедельник меня вызывали для дачи свидетельских показаний в суд города Солт-Сент-Мари. Студент вздохнул с облегчением, когда я без всяких вопросов расписалась и сунула повестку в сумку. Отлично его понимаю — мне самой часто приходится доставлять повестки, и я знаю, какую реакцию это вызывает у получателя.
На углу я купила для Лотти букет ирисов и хризантем, села в машину и поехала к своей подруге. Моя дорожная сумка утонула вместе с пятьюдесятью тысячами тонн ячменя, поэтому свои пожитки я запихнула в полиэтиленовый пакет. На кухне положила букет на стол, написала записку.
"Дорогая Лотти,
спасибо, что ухаживала за мной. Иду по следу. Ключи верну вечером или завтра.
Вик".
Ключи придется взять с собой, потому что без них я не смогу запереть дверь.
Я уселась за кухонный стол, разложила перед собой ксерокопии контрактов и отыскала один из них, к которому относился счет, найденный в тайнике. Контракт был заключен на доставку трех миллионов бушелей соевых бобов из Чикаго в Буффало 24 июня 1981 года. В контракте была проставлена цена — тридцать три цента за бушель. Счет был выплачен из расчета тридцать пять центов за бушель. Два цента на три миллиона бушелей — получается шестьдесят тысяч долларов.
Самую низкую ставку на перевозку предложил Грэфалк. Другая компания предлагала тридцать три с половиной цента, третья — тридцать четыре цента. Грэфалк подписал контракт, проставив цену тридцать три цента, а фактически получил по тридцать пять центов за бушель.
Еще интереснее оказались те контракты, которые «Полярная звезда» была вынуждена уступить Грэфалку. В официальных контрактах всюду было обозначено, что Грэфалк предложил более низкую цену, однако из записей Бум-Бума следовало, что на самом деле самую низкую цену предлагала «Полярная звезда». Одно из двух: или Филлипс внес в контракт неверные сведения, или счета не соответствовали действительности.
Пора было призвать этих шутников к ответу. Мне надоело, что они играют со мной в наперсток. Мне требовалась подлинная информация. Я сунула документы в сумку и отправилась в порт.
Был уже почти полдень, когда я свернула с 94-го шоссе на Сто тридцатую улицу. Дружелюбная секретарша в «Юдоре Грэйн» разговаривала по телефону и пропустила меня в офис без проблем, даже приветливо кивнула. Торговые агенты тоже висели на телефонах, но, судя по тому, что они затягивали галстуки, обеденный перерыв должен был вот-вот начаться. Перед дверью в кабинет Филлипса сидела грозная Луиза со своей пышной, насмерть залакированной прической. Она делала вид, что изучает какие-то бумаги, и одновременно разговаривала по телефону. Но меня не проведешь — я сразу поняла, что разговор не деловой, а частный. Слишком уж официально звучал голос Луизы.
Она взглянула на меня, но от трубки не оторвалась.
— Где Филлипс? — спросила я.
Луиза пробормотала что-то в телефонную трубку и спросила:
— Вам назначено?
Я усмехнулась:
— А что, разве его нет? Дома мне сказали, что Филлипс на работе.
— Он вышел по делам. Если хотите, я запишу вас на прием.
— Нет, спасибо. Я приду попозже.
Я обошла ее и заглянула в кабинет Филлипса. По-моему, с субботы здесь никто не был: ни портфеля, ни пиджака, ни окурков в пепельнице. Я не думала, что он скрывается в засаде у окна, выходящего на автостоянку, но все-таки подошла и заглянула за драпировки.
Возмущенная моим вторжением, Луиза хищной птицей кинулась следом за мной. Я ухмыльнулась:
— Извините, что прерываю ваш деловой разговор. Скажите мамочке, что это не повторится. Или это ваша сестричка?
Луиза вспыхнула и вернулась на рабочее место, а я, очень довольная собой, пошла своей дорогой.
Первым делом я наведалась в компанию Грэфалка, расположенную в центральной части порта. Секретарша сказала, что мистера Грэфалка на месте нет — он вообще приходит на работу не каждый день. Я подумала, не стоит ли потолковать с диспетчером Перси Мак-Келви, но решила, что лучше все-таки поговорить с самим владельцем.
Затем я зашла в маленький офис «Полярной звезды». Женщина, выполнявшая обязанности менеджера, изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие, хотя ее донимали со всех сторон. При мне ей позвонили сначала из торонтской газеты «Сан», потом с канзасского радио. Все хотели знать подробности о взрыве «Люселлы».
— И так все утро, — пожаловалась она мне. — Хотела отключить телефон, но нужно поддерживать связь с адвокатами, да и остальные наши корабли продолжают рейсы. Мы не можем пренебрегать существующими контрактами.
— А я думала, что «Люселла» — ваш единственный корабль.
— Единственный большой, — объяснила она. — Но мы фрахтуем еще несколько судов. Мартин так устал от газетчиков, что отправился на причал сталелитейного завода «Плимут» смотреть, как разгружают уголь с «Гертруды Раттан».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78