Филлис купил португальский работорговец. Она немного говорила по-португальски, научившись у отца, и при пересечении Атлантики находилась в сравнительно привилегированном положении, выступая в роли посредницы и толмача. Судно направлялось в Бразилию, но сильным штормом его отнесло далеко от намеченного курса, и оно вынуждено было бросить якорь в гавани Сент-Китса .
Капитан принял решение распродать груз на месте, справедливо рассудив, что лучше сразу получить хоть какую-то прибыль, чем продолжать путь в Южную Америку, рискуя потерять все. Филлис в составе крупной партии невольников приобрел англичанин по фамилии Шарп. Он привез их на Ямайку и выгодно перепродал отцу. Заканчивалась ее повесть появлением на свет Минервы, хотя о том, кто был ее отцом, Филлис предпочла умолчать.
Я тоже внесла свою лепту, поведав им о Роберте. Оказалось, он был в той же партии с Сент-Китса, попал на плантацию одновременно с Филлис, и они вместе прожили несколько лет, прежде чем отец забрал Роберта с собой в Бристоль. Узнав об этом, я решила, что именно он является отцом Минервы, и потому постаралась припомнить как можно больше о своих детских годах, когда мы были с ним неразлучны. Я взахлеб рассказывала о всяких забавных случаях, о том, как он заботился обо мне, учил читать, ездить верхом и многому другому. Не забыла упомянуть также, что Роберт теперь свободный человек и получил немалую сумму денег по отцовскому завещанию.
Слушая меня, Филлис умилялась, светлела лицом и даже — редкостный случай! — иногда улыбалась.
— Роберт хороший человек, добрый, — приговаривала она. — Сам детишек любит, и они к нему тянутся. Отец ваш тоже был хорошим человеком и справедливым хозяином. Мы все горевали, узнав о его кончине. Это он научил нас с Робертом говорить по-английски. И не только разговаривать, но и читать, и писать. А я обучила Минерву всему, что знала сама. Теперь она сможет учиться у вас. — Услышав свое имя, девушка встрепенулась, подняла голову и с улыбкой посмотрела на меня. — Она будет читать ваши книги и научится правильному произношению, чтобы не быть похожей на других рабов. Это ведь ваш отец дал нам имена и мне, и Минерве. Он всегда был добр с нами. С обеими. — Филлис на минуту замолчала, а когда заговорила снова голос ее звучал так тихо, что я с трудом разбирала слова. — Мы ждали его год за годом в конце каждой зимы. Но приходила весна, приходили его суда, а сам он так больше и не появился. Очень плохо. А еще хуже, что он доверил управлять «Источником» человеку недостойному и равнодушному, которому ни до чего нет дела.
Она не стала уточнять, кого имеет в виду — Дьюка или моего брата. Впрочем, я и сама прекрасно видела, с какой изощренной жестокостью обращается с чернокожими старший надсмотрщик. Однажды я не выдержала и решила поговорить с ним. Отозвала в сторонку и напрямик, в лицо, высказала все, что я думаю о его методах. После чего приказала немедленно прекратить наказывать рабов без повода и веской причины. Он выслушал меня со скучающим видом, презрительно ухмыляясь, а когда я пригрозила пожаловаться Джозефу, молча повернулся и ушел. Мой выговор он пропустил мимо ушей и продолжал бесчинствовать.
— Этот Дьюк совсем как таракан, — заметила Филлис. — Наступишь на него, а он все равно вынырнет где-нибудь в другом месте.
Поразительно точное сравнение! Он даже походил на таракана, особенно со спины. Блестящие от масла темные волосы надкрыльями нависали над засаленным панцирем коричневой рабочей куртки, а до блеска начищенные черные кожаные ботфорты вносили последний штрих в портрет противного насекомого. Я невольно рассмеялась, мысленно представив таракана с физиономией старшего надсмотрщика, но ни мать, ни дочь меня не поддержали.
— Он всегда меня ненавидел и ненавидит до сих пор, — продолжала Филлис и обреченно вздохнула, как будто Дьюк был не просто человеком, а неизбежным злом, вроде кусачих мух, скорпионов и ядовитых змей. — Он всех подозревает и никому не доверяет. Ест только приготовленную его женщиной еду, да и ту заставляет ее сначала попробовать. Боится до одури, что его отравят. А чего ему бояться, когда он сам до мозга костей пропитан ядом! Господи, как же от него воняет! — Она брезгливо поморщилась и помахала рукой перед носом. — Да любая змея подохнет, стоит только ему на нее дыхнуть! — На этот раз они засмеялись вместе со мной, но я не увидела веселья в глазах Филлис. — И все-таки зря вы с ним так, мисс. Дьюк — опасный враг. Остерегайтесь.
— Чего мне остерегаться? Это моя плантация! — возмутилась я. — Мне он ничего не посмеет сделать.
Филлис промолчала и через несколько минут удалилась, сославшись на то, что ей пора готовить ужин. Минерва последовала за матерью. Я осталась на веранде одна, преисполненная самодовольной уверенности в полной безопасности и неприкосновенности собственной персоны, и даже не помышляла о том, что мое безрассудное поведение может поставить под удар других.
Однако предупреждение Филлис не выходило у меня из головы. Я решила поговорить с братом по поводу Дьюка и, если получится, убедить его расстаться со старшим надсмотрщиком. Удобный случай представился на следующий день за завтраком. Джозеф только проснулся и к выпивке еще не притрагивался.
— Да-да, — рассеянно кивнул Джозеф, выслушав мой взволнованный и оттого несколько сбивчивый монолог, — я тоже давно собираюсь обсудить с тобой эту тему, сестренка.
Сердце мое радостно забилось. Неужели мы наконец хоть в чем-то придем к согласию? Мне следовало заранее знать, что такого быть не может, потому что не может быть никогда.
— Дело касается… э-э… — Он смущенно откашлялся. — Короче говоря, меня не совсем устраивает твое отношение к черномазым.
— Что?! — Такого поворота я никак не ожидала. — И чем же оно тебе не нравится?
— Ты с ними либеральничаешь. Слишком либеральничаешь, — подчеркнул Джозеф, срезая макушку вареного яйца. — Так не годится, Нэнси. Им только дай послабление, сразу на шею сядут.
— А ты, я вижу, Дьюка наслушался?
— При чем тут Дьюк? — промямлил он с набитым ртом. — Я и сам так считаю. Ты здесь недавно и еще не успела во всем разобраться. Взять тех же Филлис и Минерву. Вместо того чтобы сохранять дистанцию, ты ведешь себя с ними запросто, если не сказать фамильярно. Еще куда ни шло, если бы это были белые слуги, но они же негры. Они другой породы, пойми! Им нельзя доверять. Я знаю, тебе не хватает женского общества. Дома были миссис Кингтон, ее подруги, твои подруги, а здесь никого нет. Я все понимаю…
— Ничего ты не понимаешь!
— Да уж побольше, чем ты думаешь, — обиделся брат. — В конце концов, я же не зверь какой. Но я абсолютно убежден в одном: они никогда не смогут стать твоими подругами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102