Должно быть, на складах хранились уже изготовленные детали.
– Если повстанцы контролируют наземные системы обороны, – сказала Хильда, – они могут вызвать на подмогу корабли с новыми пилотами и запчастями.
– Только если купцы не контролируют орбитальные системы обороны, – возразил Рекс. – У них сейчас равновесие сил.
– Какова официальная позиция купцов по этому вопросу? – спросила я.
– Согласно официальной позиции, сопротивления на Тамсе не существует.
– Интересно, и почему это совсем меня не удивляет? – заметила Хильда.
– У нас имеется запись последней речи Ур Куокса. Включить?
Я поморщилась. У меня не было желания слушать очередную речь Куокса.
Хотя мы произносили его имя как Ур Куокс – иногда Ур Кокс – по-настоящему оно звучало как У'джжр Куокс; апостроф обозначал его принадлежность к хайтонам. Высший хайтон. Император. Впрочем, как бы я ни относилась к Императору купцов, нам стоило знать, что он говорит.
– Да, – согласилась я. – Включите запись.
Изображение загадочного аристо исчезло, и на его месте появился высокий человек, вещавший со стеклянной трибуны. Ему было около пятидесяти лет; как и положено аристо, он имел блестящие черные волосы и красные глаза.
Его хайтонское произношение было до омерзения безупречным. Тарк тоже принадлежал к хайтонам – с такими же идеальными внешностью и речью.
Большую часть речи Куокс посвятил восхвалению армии купцов. Он охарактеризовал повстанцев как выродков, а своих солдат как героев. Как и следовало ожидать, во всей речи не оказалось ни капли полезной информации.
Он вещал и вещал, прославляя могущество Империи Эйюбы, аристо, себя самого и своего великого отца.
– По крайней мере его отец мертв, – пробормотал Рекс.
По крайней мере. Предыдущий Император был куда хуже нынешнего.
Император Дж'бриол Куокс, которого мы звали просто Джейбриол, за время своего правления покорил почти тысячу миров. И он ненавидел мою семью.
Боги, как он нас ненавидел! Судя по всему, особенно его бесило то, что мы, идеальные Источники, не только не покорились ему, но и имели наглость построить цивилизацию, соперничавшую с его собственной.
В английском языке Дж'бриол Куокс трансформировалось в Гэбриел Кокс, однако союзники Земли чаще пользовались нашей транскрипцией. Я спросила как-то секретаршу посольства Земли, почему они избегают произносить это имя по-своему. Она ответила, что имя Гэбриел происходит от более древнего имени «Гавриил» из их священных книг, что так звали архангела, приносившего добрые вести, и что имя это означало «В Боге моя сила». Она считала, что Дж'бриолу Куоксу более пристало имя «Люцифер»в честь падшего ангела, попавшего из рая прямиком в ад. Меня это объяснение вполне удовлетворило.
– Все-таки этот Куокс компенсирует качества своего отца, – заметил Таас.
– Он окончательно скомпенсирует их, только оказавшись в гробу, – фыркнула Хильда.
– У него нет наследника, – напомнил Таас. – Двадцать пять лет брака – и ни одного ребенка.
Рекс кивнул:
– Ты считаешь, что ему следует развестись с Императрицей и жениться на ком-то более плодородном?
– Зачем? – пожал плечами Таас. – Все, что для этого требуется хайтонам, – это ее яйцеклетки и его сперма. Она может оставаться при этом бесплодной.
– Им все равно запрещено разводиться, – заявила Хильда.
– На самом деле он имеет право развестись с ней, если она отказывается подарить ему наследника, – возразила я. – Полное бесплодие может служить поводом для расторжения королевского брака. Единственным поводом.
– Ты считаешь, что он действительно любит ее? – любопытствовал Таас.
– Я что, одета в балетную пачку? – удивилась Хильда.
– Я не прочь посмотреть на такое зрелище, – ухмыльнулся Рекс. – В розовую пачку.
Хильда скрестила руки, от чего ее бицепсы еще рельефнее обрисовались под свитером.
– Фу!
Я улыбнулась:
– Ну, это его проблемы, хайтоны – настоящие фанатики в том, что касается чистоты расы. Ни один ребенок не может быть признан хайтоном, пока происхождение его от родителей не будет подтверждено генетическими тестами, проведенными тремя независимыми экспертами. И в случае Куокса контроль должен быть еще строже. Если Ур Куокс в ближайшие годы не произведет на свет наследника, он рискует утратить имперский престол.
– Слава Богу, нам не надо думать обо всем этом, – заявил Таас.
– Не надо? – переспросила я.
– Ассамблея и Сколи-Сеть не зависят от наследственности.
– Ассамблея – нет. Сколи-Сеть – да.
Таас выпучил глаза:
– Правда?
– Имперские наследники обязаны быть псионами, более того – ронами, – объяснила я.
Почему Рекс так побледнел? Он знал, конечно, что наши дети никогда не смогут претендовать на престол. Ведь знал же? Я и сама чувствовала себя дурно, словно меня двинули в живот.
– Я никогда не думал, что кровь ронов так важна для Имперской семьи, – осторожно произнес Рекс.
Мне захотелось ударить себя. Я не подумала, что он знает меня лучше, чем ему полагалось. Почему он так беспокоится об этом? Моя семья никогда не выставляла свою слабость напоказ. Мы почти не обращали внимания на личную жизнь, к тому же у нас было достаточно власти, чтобы то, что мы Бог знает как калечим свои жизни, не разносилось по всей Галактике.
«Блок – Морото и Бьорстад!»– подумала я. Отделавшись от эмоций Хильды и Тааса, я попыталась прощупать Рекса, но он заблокировался от меня.
Поэтому мне пришлось говорить вслух:
– Мы не печемся о чистоте крови. Нам необходимо расширять наш генофонд.
– Слова «инцест уничтожит нас» вертелись у меня на языке. Вместо этого я произнесла:
– Если мы будем продолжать инбридинг, последствия могут быть катастрофическими. С генами ронов связано слишком много летальных рецессивов.
– Но если это так, – сказал Таас, – почему мы…
– Я совсем забыла, Таас, – перебила его Хильда. – Мы не проверили наши счета.
– Вроде проверяли… – недоверчиво покосился на нее Таас.
– Нет, кажется, забыли. Надо сходить проверить.
– Ладно, – пожал он плечами.
Когда они вышли, я с усилием улыбнулась Рексу:
– Она никогда не отличалась излишней деликатностью.
– Мы годами развивали друг в друге псибер-свойства, – ответил он. – Ничего удивительного, что она уловила напряженность.
– Прости, Рекс. – Я подошла к нему поближе.
– Я так и думал, – его голос звучал ровно, словно он блокировал свои слова так же, как блокировал мысли. – Я метил слишком высоко.
– Я не знаю человека более достойного стать моим консортом.
В его голосе просачивалась злость, словно вода, прорывающая запруду:
– Но наши дети не достойны имени Сколия?
Это привело меня в замешательство.
– Разумеется, достойны. Будь на то моя воля, они бы остались наследниками. Но члены семьи Императора должны быть ронами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Если повстанцы контролируют наземные системы обороны, – сказала Хильда, – они могут вызвать на подмогу корабли с новыми пилотами и запчастями.
– Только если купцы не контролируют орбитальные системы обороны, – возразил Рекс. – У них сейчас равновесие сил.
– Какова официальная позиция купцов по этому вопросу? – спросила я.
– Согласно официальной позиции, сопротивления на Тамсе не существует.
– Интересно, и почему это совсем меня не удивляет? – заметила Хильда.
– У нас имеется запись последней речи Ур Куокса. Включить?
Я поморщилась. У меня не было желания слушать очередную речь Куокса.
Хотя мы произносили его имя как Ур Куокс – иногда Ур Кокс – по-настоящему оно звучало как У'джжр Куокс; апостроф обозначал его принадлежность к хайтонам. Высший хайтон. Император. Впрочем, как бы я ни относилась к Императору купцов, нам стоило знать, что он говорит.
– Да, – согласилась я. – Включите запись.
Изображение загадочного аристо исчезло, и на его месте появился высокий человек, вещавший со стеклянной трибуны. Ему было около пятидесяти лет; как и положено аристо, он имел блестящие черные волосы и красные глаза.
Его хайтонское произношение было до омерзения безупречным. Тарк тоже принадлежал к хайтонам – с такими же идеальными внешностью и речью.
Большую часть речи Куокс посвятил восхвалению армии купцов. Он охарактеризовал повстанцев как выродков, а своих солдат как героев. Как и следовало ожидать, во всей речи не оказалось ни капли полезной информации.
Он вещал и вещал, прославляя могущество Империи Эйюбы, аристо, себя самого и своего великого отца.
– По крайней мере его отец мертв, – пробормотал Рекс.
По крайней мере. Предыдущий Император был куда хуже нынешнего.
Император Дж'бриол Куокс, которого мы звали просто Джейбриол, за время своего правления покорил почти тысячу миров. И он ненавидел мою семью.
Боги, как он нас ненавидел! Судя по всему, особенно его бесило то, что мы, идеальные Источники, не только не покорились ему, но и имели наглость построить цивилизацию, соперничавшую с его собственной.
В английском языке Дж'бриол Куокс трансформировалось в Гэбриел Кокс, однако союзники Земли чаще пользовались нашей транскрипцией. Я спросила как-то секретаршу посольства Земли, почему они избегают произносить это имя по-своему. Она ответила, что имя Гэбриел происходит от более древнего имени «Гавриил» из их священных книг, что так звали архангела, приносившего добрые вести, и что имя это означало «В Боге моя сила». Она считала, что Дж'бриолу Куоксу более пристало имя «Люцифер»в честь падшего ангела, попавшего из рая прямиком в ад. Меня это объяснение вполне удовлетворило.
– Все-таки этот Куокс компенсирует качества своего отца, – заметил Таас.
– Он окончательно скомпенсирует их, только оказавшись в гробу, – фыркнула Хильда.
– У него нет наследника, – напомнил Таас. – Двадцать пять лет брака – и ни одного ребенка.
Рекс кивнул:
– Ты считаешь, что ему следует развестись с Императрицей и жениться на ком-то более плодородном?
– Зачем? – пожал плечами Таас. – Все, что для этого требуется хайтонам, – это ее яйцеклетки и его сперма. Она может оставаться при этом бесплодной.
– Им все равно запрещено разводиться, – заявила Хильда.
– На самом деле он имеет право развестись с ней, если она отказывается подарить ему наследника, – возразила я. – Полное бесплодие может служить поводом для расторжения королевского брака. Единственным поводом.
– Ты считаешь, что он действительно любит ее? – любопытствовал Таас.
– Я что, одета в балетную пачку? – удивилась Хильда.
– Я не прочь посмотреть на такое зрелище, – ухмыльнулся Рекс. – В розовую пачку.
Хильда скрестила руки, от чего ее бицепсы еще рельефнее обрисовались под свитером.
– Фу!
Я улыбнулась:
– Ну, это его проблемы, хайтоны – настоящие фанатики в том, что касается чистоты расы. Ни один ребенок не может быть признан хайтоном, пока происхождение его от родителей не будет подтверждено генетическими тестами, проведенными тремя независимыми экспертами. И в случае Куокса контроль должен быть еще строже. Если Ур Куокс в ближайшие годы не произведет на свет наследника, он рискует утратить имперский престол.
– Слава Богу, нам не надо думать обо всем этом, – заявил Таас.
– Не надо? – переспросила я.
– Ассамблея и Сколи-Сеть не зависят от наследственности.
– Ассамблея – нет. Сколи-Сеть – да.
Таас выпучил глаза:
– Правда?
– Имперские наследники обязаны быть псионами, более того – ронами, – объяснила я.
Почему Рекс так побледнел? Он знал, конечно, что наши дети никогда не смогут претендовать на престол. Ведь знал же? Я и сама чувствовала себя дурно, словно меня двинули в живот.
– Я никогда не думал, что кровь ронов так важна для Имперской семьи, – осторожно произнес Рекс.
Мне захотелось ударить себя. Я не подумала, что он знает меня лучше, чем ему полагалось. Почему он так беспокоится об этом? Моя семья никогда не выставляла свою слабость напоказ. Мы почти не обращали внимания на личную жизнь, к тому же у нас было достаточно власти, чтобы то, что мы Бог знает как калечим свои жизни, не разносилось по всей Галактике.
«Блок – Морото и Бьорстад!»– подумала я. Отделавшись от эмоций Хильды и Тааса, я попыталась прощупать Рекса, но он заблокировался от меня.
Поэтому мне пришлось говорить вслух:
– Мы не печемся о чистоте крови. Нам необходимо расширять наш генофонд.
– Слова «инцест уничтожит нас» вертелись у меня на языке. Вместо этого я произнесла:
– Если мы будем продолжать инбридинг, последствия могут быть катастрофическими. С генами ронов связано слишком много летальных рецессивов.
– Но если это так, – сказал Таас, – почему мы…
– Я совсем забыла, Таас, – перебила его Хильда. – Мы не проверили наши счета.
– Вроде проверяли… – недоверчиво покосился на нее Таас.
– Нет, кажется, забыли. Надо сходить проверить.
– Ладно, – пожал он плечами.
Когда они вышли, я с усилием улыбнулась Рексу:
– Она никогда не отличалась излишней деликатностью.
– Мы годами развивали друг в друге псибер-свойства, – ответил он. – Ничего удивительного, что она уловила напряженность.
– Прости, Рекс. – Я подошла к нему поближе.
– Я так и думал, – его голос звучал ровно, словно он блокировал свои слова так же, как блокировал мысли. – Я метил слишком высоко.
– Я не знаю человека более достойного стать моим консортом.
В его голосе просачивалась злость, словно вода, прорывающая запруду:
– Но наши дети не достойны имени Сколия?
Это привело меня в замешательство.
– Разумеется, достойны. Будь на то моя воля, они бы остались наследниками. Но члены семьи Императора должны быть ронами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91