Кердж не доверял ни Эльтору, ни мне, и мне надо было понять – почему? Я не питала никаких иллюзий относительно Керджа: один неверный шаг может стоить мне жизни.
– Прошу тебя. Мне необходимо знать.
Мать вытерла лицо тыльной стороной ладони, потом вытерла руку о колено.
Потом села прямо, глядя сквозь слезы в пол перед собой.
– Когда Императором был мой отец, он выбрал наследником Керджа. – Она вздохнула. – Кердж мечтал о власти. Единственное, что удерживало его от того, чтобы сместить отца, была семейная, верность. Семейная любовь. Он перенял эти качества от человека, которого считал своим отцом, которого глубоко любил.
– Твоего первого мужа.
Мать кивнула:
– Он был хорошим отцом. Хорошим мужем. Мои родители сделали лучший выбор для меня, чем я сама. Я в молодости была не такая, как ты, Соскони – сильная, уверенная в себе. Я наделала много глупостей. Через несколько лет после смерти моего первого мужа я снова вышла замуж. Но я… до свадьбы я не знала, какой он на самом деле. А когда узнала… он был жесток со мной.
– И ты его бросила?
– Наследники престола Империи не разводятся.
Я подумала о своем первом замужестве, таком несчастливом для меня.
– Скажи это Йато.
Ее голос сделался спокойнее и мягче.
– Теперь-то я знаю, что ошибалась. Но тогда мне казалось, что у меня нет выбора. – Она вздохнула. – Кердж тогда был совсем мал. Он видел все и терзался, не в силах прекратить это.
Кердж, беспомощный?
– Трудно представить.
– Он был тогда еще совсем ребенком. – Она помолчала. – Поначалу мой муж не обращал на него внимания. Но когда Кердж возмужал, все изменилось. Он рос быстро. И когда он догнал ростом меня, мой муж решил… не знаю… нет, знаю. Он увидел в Кердже… увидел…
– Соперника?
Она сжалась, глядя на меня широко раскрытыми глазами, словно согнанная с гнезда горлица.
– Да, – ее голос окреп. – Этот человек бил моего ребенка. Поэтому я ушла от него.
– Что с ним случилось потом?
– Он попал в тюрьму.
– А с Керджем?
– После этого он ненавидел всех, кто, как ему казалось, мог хоть как-то повредить мне. Одного я не понимала: почему он так же сильно ненавидит себя? Я не понимала тогда, как мое… мое присутствие… воздействует на него. – Она потерла руки, словно они мерзли. – Или просто не замечала этого. Иногда мне кажется, что он черпал силы только в воспоминаниях о моем первом муже. Почти четверть века, пока он накапливал силы как наследник престола – все эти годы он держался за память об отце как за спасательный круг.
Я, кажется, начала понимать.
– И тогда он нашел документы, открывшие ему, кто же на самом деле его отец?
Она кивнула.
– Боги, как он разъярился. Он так и не поверил, что яйцеклетку моей матери спутали с моей в результате лабораторной ошибки. Он чувствовал себя преданным всеми, кого любил, – ее голос дрогнул. – Человек, обладавший тем, к чему он так стремился – титулом Императора, – силой овладел и тем единственным, чего он желал почти так же сильно, как власть. Тем, что было запретно для них обоих.
Дрожащей рукой она откинула прядь с глаз.
– Решил ли он про себя: «Я убью этого человека»? Я не… я не верю в это. Но он знал как велик риск… и все же вошел в Сеть. – По ее щеке скатилась слеза. – Я застала его стоявшим на коленях у тела нашего отца.
Он плакал, – ее голос сорвался. – И несмотря на все, что было… когда Кердж был маленьким, я обнимала его, нянчила его, любила его. Ах, Соскони, я так гордилась им – моим первенцем, моим солнышком. Но он изменился. Шаг за шагом, день за днем, год за годом… – Она зажмурилась, потом снова открыла глаза. – Пока в конце концов я не потеряла его.
– Прости, – мягко сказала я. – Мне очень жаль.
Слезы медленно катились по ее золотым щекам.
– Мне тоже.
12. ВРЕМЯ НАСАЖДАТЬ
– Вы хотите стать Императрицей? – спросил Тагер.
Опасная тема. Я продолжала изучать фигурки на полке, снимая их по одной, вертя в руках и ставя на место. Он собрал неплохую коллекцию сельских типажей, выполненных с потрясающей точностью вплоть до ресниц и ногтей. Пахарь склонялся к земле, держа в мозолистой руке мотыгу.
Крестьянка в забавном платье задирала подол, насыпав в него как в корзину семена. Жница шла вдоль полосы незнакомых мне злаков с нее ростом, склонивших тяжелые колосья. В руке она держала сноп, а за спиной висела сумка.
– Откуда это у вас? – спросила я.
– Есть тут община фермеров из секты кэмишей, проживающих на юге Джейкобсшира, – ответил Тагер. – Помимо фермерства они промышляют изготовлением таких вот статуэток.
Я повернулась к нему лицом. Он присел на край своего стола.
– Очень красивые, – сказала я.
– Да, красивые. – Он снова смотрел на меня так, словно пытался расшифровать все невысказанное.
Я медленно шла вдоль стены, разглядывая остальные фигурки.
– Мы можем пахать, сеять и собирать урожай. Жить на земле, подчиняясь смене времен года, став частью жизненного цикла. – Я помолчала, наблюдая за его реакцией. – Или можем отбросить все это, построив комплекс по переработке пищевых продуктов – так, как поступает Кердж. Люди, города, планеты – все это для него лишь сырье, подлежащее переработке сообразно его потребностям. Растить продукты на земле – неэффективно.
– Зато гораздо вкуснее, – улыбнулся Тагер.
– Возможно, вкус – роскошь, которую мы не можем себе позволить.
– Почему?
– Нам это не нужно. Пища – необходимость, не искусство.
– Мы изменили свои вкусы в силу обстоятельств. Так же, как научились жить в отрыве от земли – по необходимости. То, что у нас теперь другие возможности, не означает неестественность желания некоторых людей жить по-старому. Возможно, это не просто пахота, сев и жатва. Возможно, это удовлетворение сокровенной части нашей природы, делающей нас людьми.
– И тем не менее, – сказала я. – Возможно, это просто пустая трата времени.
– А вы как считаете?
Я продолжала расхаживать по кабинету.
– Мне кажется, Сколии нужно и то, и другое. Пахари и операторы пищекомплексов.
– А вы кто?
– Оба сразу.
– Это дает ответ на вопрос «как», – спокойно сказал он. – Но не на «Хотите ли вы?»
Хочу ли я стать Императрицей? Я знала ответ, но не готова еще была дать его. Мой разум кружил вокруг него, приближаясь и отступая, не желая отрезать пути к отступлению.
Подождав немного – я молчала, – Тагер зашел с другой стороны.
– А что ваш брат Эльтор?
Я скрестила руки.
– Что с ним?
Тагер говорил так, словно шел по слою яичной скорлупы.
– Что, если Император так и не сделает выбор? Вдруг он умрет, так и не решив вопроса с наследником? – Он помолчал. – Или что, если он ждет, пока вопрос решится сам собой?
– Эльтор мой брат. – Мой брат, которого я любила в детстве, которого я люблю даже теперь, несмотря на все, что делал Кердж с целью разъединить нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Прошу тебя. Мне необходимо знать.
Мать вытерла лицо тыльной стороной ладони, потом вытерла руку о колено.
Потом села прямо, глядя сквозь слезы в пол перед собой.
– Когда Императором был мой отец, он выбрал наследником Керджа. – Она вздохнула. – Кердж мечтал о власти. Единственное, что удерживало его от того, чтобы сместить отца, была семейная, верность. Семейная любовь. Он перенял эти качества от человека, которого считал своим отцом, которого глубоко любил.
– Твоего первого мужа.
Мать кивнула:
– Он был хорошим отцом. Хорошим мужем. Мои родители сделали лучший выбор для меня, чем я сама. Я в молодости была не такая, как ты, Соскони – сильная, уверенная в себе. Я наделала много глупостей. Через несколько лет после смерти моего первого мужа я снова вышла замуж. Но я… до свадьбы я не знала, какой он на самом деле. А когда узнала… он был жесток со мной.
– И ты его бросила?
– Наследники престола Империи не разводятся.
Я подумала о своем первом замужестве, таком несчастливом для меня.
– Скажи это Йато.
Ее голос сделался спокойнее и мягче.
– Теперь-то я знаю, что ошибалась. Но тогда мне казалось, что у меня нет выбора. – Она вздохнула. – Кердж тогда был совсем мал. Он видел все и терзался, не в силах прекратить это.
Кердж, беспомощный?
– Трудно представить.
– Он был тогда еще совсем ребенком. – Она помолчала. – Поначалу мой муж не обращал на него внимания. Но когда Кердж возмужал, все изменилось. Он рос быстро. И когда он догнал ростом меня, мой муж решил… не знаю… нет, знаю. Он увидел в Кердже… увидел…
– Соперника?
Она сжалась, глядя на меня широко раскрытыми глазами, словно согнанная с гнезда горлица.
– Да, – ее голос окреп. – Этот человек бил моего ребенка. Поэтому я ушла от него.
– Что с ним случилось потом?
– Он попал в тюрьму.
– А с Керджем?
– После этого он ненавидел всех, кто, как ему казалось, мог хоть как-то повредить мне. Одного я не понимала: почему он так же сильно ненавидит себя? Я не понимала тогда, как мое… мое присутствие… воздействует на него. – Она потерла руки, словно они мерзли. – Или просто не замечала этого. Иногда мне кажется, что он черпал силы только в воспоминаниях о моем первом муже. Почти четверть века, пока он накапливал силы как наследник престола – все эти годы он держался за память об отце как за спасательный круг.
Я, кажется, начала понимать.
– И тогда он нашел документы, открывшие ему, кто же на самом деле его отец?
Она кивнула.
– Боги, как он разъярился. Он так и не поверил, что яйцеклетку моей матери спутали с моей в результате лабораторной ошибки. Он чувствовал себя преданным всеми, кого любил, – ее голос дрогнул. – Человек, обладавший тем, к чему он так стремился – титулом Императора, – силой овладел и тем единственным, чего он желал почти так же сильно, как власть. Тем, что было запретно для них обоих.
Дрожащей рукой она откинула прядь с глаз.
– Решил ли он про себя: «Я убью этого человека»? Я не… я не верю в это. Но он знал как велик риск… и все же вошел в Сеть. – По ее щеке скатилась слеза. – Я застала его стоявшим на коленях у тела нашего отца.
Он плакал, – ее голос сорвался. – И несмотря на все, что было… когда Кердж был маленьким, я обнимала его, нянчила его, любила его. Ах, Соскони, я так гордилась им – моим первенцем, моим солнышком. Но он изменился. Шаг за шагом, день за днем, год за годом… – Она зажмурилась, потом снова открыла глаза. – Пока в конце концов я не потеряла его.
– Прости, – мягко сказала я. – Мне очень жаль.
Слезы медленно катились по ее золотым щекам.
– Мне тоже.
12. ВРЕМЯ НАСАЖДАТЬ
– Вы хотите стать Императрицей? – спросил Тагер.
Опасная тема. Я продолжала изучать фигурки на полке, снимая их по одной, вертя в руках и ставя на место. Он собрал неплохую коллекцию сельских типажей, выполненных с потрясающей точностью вплоть до ресниц и ногтей. Пахарь склонялся к земле, держа в мозолистой руке мотыгу.
Крестьянка в забавном платье задирала подол, насыпав в него как в корзину семена. Жница шла вдоль полосы незнакомых мне злаков с нее ростом, склонивших тяжелые колосья. В руке она держала сноп, а за спиной висела сумка.
– Откуда это у вас? – спросила я.
– Есть тут община фермеров из секты кэмишей, проживающих на юге Джейкобсшира, – ответил Тагер. – Помимо фермерства они промышляют изготовлением таких вот статуэток.
Я повернулась к нему лицом. Он присел на край своего стола.
– Очень красивые, – сказала я.
– Да, красивые. – Он снова смотрел на меня так, словно пытался расшифровать все невысказанное.
Я медленно шла вдоль стены, разглядывая остальные фигурки.
– Мы можем пахать, сеять и собирать урожай. Жить на земле, подчиняясь смене времен года, став частью жизненного цикла. – Я помолчала, наблюдая за его реакцией. – Или можем отбросить все это, построив комплекс по переработке пищевых продуктов – так, как поступает Кердж. Люди, города, планеты – все это для него лишь сырье, подлежащее переработке сообразно его потребностям. Растить продукты на земле – неэффективно.
– Зато гораздо вкуснее, – улыбнулся Тагер.
– Возможно, вкус – роскошь, которую мы не можем себе позволить.
– Почему?
– Нам это не нужно. Пища – необходимость, не искусство.
– Мы изменили свои вкусы в силу обстоятельств. Так же, как научились жить в отрыве от земли – по необходимости. То, что у нас теперь другие возможности, не означает неестественность желания некоторых людей жить по-старому. Возможно, это не просто пахота, сев и жатва. Возможно, это удовлетворение сокровенной части нашей природы, делающей нас людьми.
– И тем не менее, – сказала я. – Возможно, это просто пустая трата времени.
– А вы как считаете?
Я продолжала расхаживать по кабинету.
– Мне кажется, Сколии нужно и то, и другое. Пахари и операторы пищекомплексов.
– А вы кто?
– Оба сразу.
– Это дает ответ на вопрос «как», – спокойно сказал он. – Но не на «Хотите ли вы?»
Хочу ли я стать Императрицей? Я знала ответ, но не готова еще была дать его. Мой разум кружил вокруг него, приближаясь и отступая, не желая отрезать пути к отступлению.
Подождав немного – я молчала, – Тагер зашел с другой стороны.
– А что ваш брат Эльтор?
Я скрестила руки.
– Что с ним?
Тагер говорил так, словно шел по слою яичной скорлупы.
– Что, если Император так и не сделает выбор? Вдруг он умрет, так и не решив вопроса с наследником? – Он помолчал. – Или что, если он ждет, пока вопрос решится сам собой?
– Эльтор мой брат. – Мой брат, которого я любила в детстве, которого я люблю даже теперь, несмотря на все, что делал Кердж с целью разъединить нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91