У нас нет выбора.
Его эмоции прорвали выставленные им барьеры и волнами накатывали на меня: смесь злости и стыда.
– Я не знал, что для тебя генетика значит больше, чем кровные узы.
В номере с шумоизолирующими стенами и толстым ковром на полу царила мертвая тишина.
– Сколийская Империя охватывает больше тысячи миров. Если Ассамблея и роны не защитят их от купцов, кто еще сделает это? Земляне? Ур Куокс съест их на завтрак. Если мы утратим способность задействовать Сколи-Сеть, купцы прихлопнут нас как мух.
– Нет, наши дети не смогут задействовать Сеть, – сказал Рекс. – Какое, черт возьми, отношение это имеет к их способности вести за собой?
– Они могут сделаться членами Ассамблеи.
Его голос напрягся.
– Это не одно и то же.
– Без полного, свойственного ронам доступа в псиберсеть они не смогут исполнять свой долг как члены Триады, – произнесла я немного спокойнее. – Наши дети не будут ронами, но они будут эмпатами, сильными эмпатами. Это ведь тоже укрепит власть ронов. – Я судорожно сглотнула. – Если Сколия покорится Ур Куоксу, ты, я и все дети, что у нас будут – все станут Источниками. Навеки.
Жилка у него под глазом дернулась.
– Этого не случится. Мы не позволим этому случиться.
– Нет. Не случится.
Он продолжал блокировать меня, хотя не так жестко, как раньше. Я не возражала. Я хотела, чтобы он разобрался в чувствах, чтобы не сорваться на том, на чем разрушились две мои предыдущие попытки создать семью.
– Прости меня, Рекс.
– Мне надо подумать. – Он дотронулся до моей щеки. – Увидимся утром.
И вышел.
4. НАСЛЕДИЕ ЛЮЦИФЕРА
Живописный закат наконец-то сменился нормальной ночью, оставив единственным освещением Афин и Аркады фонари и головывески, а я так и не могла уснуть. Делосские сутки никак не согласовывались с моими внутренними часами.
Интересно, лег ли Рекс? Что он скажет мне утром, в рассветные часы, когда местное население уже выходит на работу? Я лежала голышом в огромной кровати, утопая в невесомых синих одеялах и шелковых простынях. Потом повернулась. И еще. И еще. В конце концов я так запуталась ногами в одеяле, что почти не могла пошевелиться. Я скинула одеяла и повернулась лицом к пульту компьютера. На нем светилась синим светом кнопка размером с пуговицу. Я надавила на нее.
– Да?
– Соз? – послышался из динамика голос Рекса.
Напрягшиеся было мышцы плеч расслабились.
– Хейя.
– Ты спала?
– Нет. Просто лежу.
– Помнишь Джо Сантис? Ну, офицера, с которой ты жила во время переподготовки пару лет назад?
– Смутно. – С чего это он задает такие дурацкие вопросы? – А что?
– Она рассказывала о тебе кое-что. Я тут все думаю об этом.
Это мне не нравилось. Что, клянусь космическим шлемом, я такого делала, что почти не знакомая мне женщина могла рассказать Рексу, что бы он помнил это даже через несколько лет?
– Ну и что она говорила?
– Если верить ей, ты спишь в голом виде. – Я почти видела его ехидную улыбку. – Это правда?
Ах, вот оно что. Я потянулась.
– Возможно, – я чуть не добавила: почему бы тебе самому не зайти проверить? Все же слова эти почему-то не сорвались с моего языка. Вслух я произнесла совсем другое. – Спала в детстве, когда было жарко, – и правда, у нас дома не было даже вентиляторов.
– Соз…
– Что?
– Я как-нибудь справлюсь с проблемами наследования. Просто это застало меня врасплох.
Я вздохнула:
– Мне надо было поговорить с тобой об этом раньше. Я просто дура.
– Дура? Никогда! – он усмехнулся. – Упрямая как черт-те кто – это да.
Но не дура.
– Эй, – улыбнулась я. – Я пока еще твой командир, не забывай.
– По мне так лучше жена.
– По мне тоже. – Выйдя в отставку, ему придется получить согласие моей семьи на наш брак. Но он его получит. Даже мне было видно, как мы подходим друг другу.
– Ты тоже хочешь жену? – ехидно переспросил Рекс.
– Нет, – рассмеялась я. – Тебя. Мужа.
Его голос смягчился.
– До завтра, Соз.
– Спокойной ночи.
Я отключила связь, но сон так и не шел ко мне. Теперь мне в голову почему-то лезли его тесные штанины. Черт, этак я никогда не усну. В конце концов я села и включила свет. Синий плафон залил кровать неярким светом.
Книга, которую подарил мне Тиллер, лежала на столике у компьютера. Я раскрыла ее на первой странице. «СТИХИ НА СТЕКЛЕ». Рисунок пером изображал покрытое зимними узорами окно. За ним угадывался неясный силуэт. Стоявший на улице – кто бы это ни был – писал что-то пальцем на замерзшем стекле.
Я перелистала книгу. Одна из страниц была заложена клочком бумаги – билетом какого-то заведения с Аркады. На странице имелись стихотворение и еще один рисунок замерзшего окна. Тот, кто стоял за окном, теперь ушел.
Окно было разбито; на острых кусках битого стекла лежал снег.
Стихотворение было на английском, но мой центр перевел его.
Зеркальное стекло
В каменной раме
Застыло ледяной слезой.
Я бью кулаком
По зеркальной глади стекла;
Лед обжигает мне плоть,
Пальцы ранят осколки
Твоих замерзших слез.
Я вижу тебя за спиной:
В ожиданьи всегда,
В наблюденьи всегда,
Всегда в недовольстве глухом…
От взглядов, что ранят меня,
Спрятано сердце мое
В панцирь из синего льда.
– Бред какой-то. – Я захлопнула книгу. – Странные какие-то стихи. – Я уронила книгу на столик и снова легла. Что делает сейчас Рекс? Спит?
Интересно, а он спит одетый? Неясные образы, навеянные стихотворением, смешивались у меня в голове с Рексом, почему-то без формы.
В конце концов я встала, оделась и вышла прогуляться. Выбор был невелик: прогулка или холодный душ.
От толп народа, разгуливавшего по Аркаде вечером, не осталось и следа.
Я прошла южную часть Афин, потом трусцой пробежалась по шоссе, ведущему через вырубки к космопорту Делоса. Добравшись до первого терминала, я поднялась на верхний уровень, где располагались секторы прилета-отлета.
Место отличал уникальный, присущий только космопортам дух: здесь никогда не гаснет свет, а стены залов отделаны хромом и зеркалами. Я шла по ярко освещенным пустым коридорам словно убийца в черных башмаках.
Коридор вывел меня к одному из постов безопасности – арке метра два высотой. В отличие от древних систем, реагировавших только на металл, эта арка регистрировала множество параметров, начиная с магнитных полей и кончая химическим составом костей. Компьютер обрабатывал эти данные и анализировал поведение пассажиров.
На посту дежурили двое, мужчина и женщина. Через арку тянулась цепочка усталых ночных пассажиров. Я стала в очередь – просто так, это место было не хуже и не лучше любого другого. Все лучше, чем возвращаться в гостиницу, где у меня не будет другого занятия, кроме как читать заумные стихи про спрятанные сердца, что бы там ни имел в виду их автор.
Пока очередь двигалась к арке, все больше полусонных людей пристраивались за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Его эмоции прорвали выставленные им барьеры и волнами накатывали на меня: смесь злости и стыда.
– Я не знал, что для тебя генетика значит больше, чем кровные узы.
В номере с шумоизолирующими стенами и толстым ковром на полу царила мертвая тишина.
– Сколийская Империя охватывает больше тысячи миров. Если Ассамблея и роны не защитят их от купцов, кто еще сделает это? Земляне? Ур Куокс съест их на завтрак. Если мы утратим способность задействовать Сколи-Сеть, купцы прихлопнут нас как мух.
– Нет, наши дети не смогут задействовать Сеть, – сказал Рекс. – Какое, черт возьми, отношение это имеет к их способности вести за собой?
– Они могут сделаться членами Ассамблеи.
Его голос напрягся.
– Это не одно и то же.
– Без полного, свойственного ронам доступа в псиберсеть они не смогут исполнять свой долг как члены Триады, – произнесла я немного спокойнее. – Наши дети не будут ронами, но они будут эмпатами, сильными эмпатами. Это ведь тоже укрепит власть ронов. – Я судорожно сглотнула. – Если Сколия покорится Ур Куоксу, ты, я и все дети, что у нас будут – все станут Источниками. Навеки.
Жилка у него под глазом дернулась.
– Этого не случится. Мы не позволим этому случиться.
– Нет. Не случится.
Он продолжал блокировать меня, хотя не так жестко, как раньше. Я не возражала. Я хотела, чтобы он разобрался в чувствах, чтобы не сорваться на том, на чем разрушились две мои предыдущие попытки создать семью.
– Прости меня, Рекс.
– Мне надо подумать. – Он дотронулся до моей щеки. – Увидимся утром.
И вышел.
4. НАСЛЕДИЕ ЛЮЦИФЕРА
Живописный закат наконец-то сменился нормальной ночью, оставив единственным освещением Афин и Аркады фонари и головывески, а я так и не могла уснуть. Делосские сутки никак не согласовывались с моими внутренними часами.
Интересно, лег ли Рекс? Что он скажет мне утром, в рассветные часы, когда местное население уже выходит на работу? Я лежала голышом в огромной кровати, утопая в невесомых синих одеялах и шелковых простынях. Потом повернулась. И еще. И еще. В конце концов я так запуталась ногами в одеяле, что почти не могла пошевелиться. Я скинула одеяла и повернулась лицом к пульту компьютера. На нем светилась синим светом кнопка размером с пуговицу. Я надавила на нее.
– Да?
– Соз? – послышался из динамика голос Рекса.
Напрягшиеся было мышцы плеч расслабились.
– Хейя.
– Ты спала?
– Нет. Просто лежу.
– Помнишь Джо Сантис? Ну, офицера, с которой ты жила во время переподготовки пару лет назад?
– Смутно. – С чего это он задает такие дурацкие вопросы? – А что?
– Она рассказывала о тебе кое-что. Я тут все думаю об этом.
Это мне не нравилось. Что, клянусь космическим шлемом, я такого делала, что почти не знакомая мне женщина могла рассказать Рексу, что бы он помнил это даже через несколько лет?
– Ну и что она говорила?
– Если верить ей, ты спишь в голом виде. – Я почти видела его ехидную улыбку. – Это правда?
Ах, вот оно что. Я потянулась.
– Возможно, – я чуть не добавила: почему бы тебе самому не зайти проверить? Все же слова эти почему-то не сорвались с моего языка. Вслух я произнесла совсем другое. – Спала в детстве, когда было жарко, – и правда, у нас дома не было даже вентиляторов.
– Соз…
– Что?
– Я как-нибудь справлюсь с проблемами наследования. Просто это застало меня врасплох.
Я вздохнула:
– Мне надо было поговорить с тобой об этом раньше. Я просто дура.
– Дура? Никогда! – он усмехнулся. – Упрямая как черт-те кто – это да.
Но не дура.
– Эй, – улыбнулась я. – Я пока еще твой командир, не забывай.
– По мне так лучше жена.
– По мне тоже. – Выйдя в отставку, ему придется получить согласие моей семьи на наш брак. Но он его получит. Даже мне было видно, как мы подходим друг другу.
– Ты тоже хочешь жену? – ехидно переспросил Рекс.
– Нет, – рассмеялась я. – Тебя. Мужа.
Его голос смягчился.
– До завтра, Соз.
– Спокойной ночи.
Я отключила связь, но сон так и не шел ко мне. Теперь мне в голову почему-то лезли его тесные штанины. Черт, этак я никогда не усну. В конце концов я села и включила свет. Синий плафон залил кровать неярким светом.
Книга, которую подарил мне Тиллер, лежала на столике у компьютера. Я раскрыла ее на первой странице. «СТИХИ НА СТЕКЛЕ». Рисунок пером изображал покрытое зимними узорами окно. За ним угадывался неясный силуэт. Стоявший на улице – кто бы это ни был – писал что-то пальцем на замерзшем стекле.
Я перелистала книгу. Одна из страниц была заложена клочком бумаги – билетом какого-то заведения с Аркады. На странице имелись стихотворение и еще один рисунок замерзшего окна. Тот, кто стоял за окном, теперь ушел.
Окно было разбито; на острых кусках битого стекла лежал снег.
Стихотворение было на английском, но мой центр перевел его.
Зеркальное стекло
В каменной раме
Застыло ледяной слезой.
Я бью кулаком
По зеркальной глади стекла;
Лед обжигает мне плоть,
Пальцы ранят осколки
Твоих замерзших слез.
Я вижу тебя за спиной:
В ожиданьи всегда,
В наблюденьи всегда,
Всегда в недовольстве глухом…
От взглядов, что ранят меня,
Спрятано сердце мое
В панцирь из синего льда.
– Бред какой-то. – Я захлопнула книгу. – Странные какие-то стихи. – Я уронила книгу на столик и снова легла. Что делает сейчас Рекс? Спит?
Интересно, а он спит одетый? Неясные образы, навеянные стихотворением, смешивались у меня в голове с Рексом, почему-то без формы.
В конце концов я встала, оделась и вышла прогуляться. Выбор был невелик: прогулка или холодный душ.
От толп народа, разгуливавшего по Аркаде вечером, не осталось и следа.
Я прошла южную часть Афин, потом трусцой пробежалась по шоссе, ведущему через вырубки к космопорту Делоса. Добравшись до первого терминала, я поднялась на верхний уровень, где располагались секторы прилета-отлета.
Место отличал уникальный, присущий только космопортам дух: здесь никогда не гаснет свет, а стены залов отделаны хромом и зеркалами. Я шла по ярко освещенным пустым коридорам словно убийца в черных башмаках.
Коридор вывел меня к одному из постов безопасности – арке метра два высотой. В отличие от древних систем, реагировавших только на металл, эта арка регистрировала множество параметров, начиная с магнитных полей и кончая химическим составом костей. Компьютер обрабатывал эти данные и анализировал поведение пассажиров.
На посту дежурили двое, мужчина и женщина. Через арку тянулась цепочка усталых ночных пассажиров. Я стала в очередь – просто так, это место было не хуже и не лучше любого другого. Все лучше, чем возвращаться в гостиницу, где у меня не будет другого занятия, кроме как читать заумные стихи про спрятанные сердца, что бы там ни имел в виду их автор.
Пока очередь двигалась к арке, все больше полусонных людей пристраивались за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91