— А с той — в корпусе гостиницы — засели макаронники Папы Джанфранко. Палят почем зря. И те и другие...
— Бог ты мой! — зло сказал сержант. — Меньше недели мне трубить до отставки осталось, и тут вот — нате! Война мафий...
— Человек полагает, шеф, а Бог... — задумчиво начал Пол.
И тут их тряхнуло. Комья вывороченной взрывом земли и куски брусчатки посыпались с неба.
Сержант стал судорожно нахлобучивать на явно не стоящую такой заботы голову каску из дополнительного комплекта, розданного личному составу после довольно неожиданного начала очередной войны столичных «семей».
— Сегодня весь народ в городе умом поехал, — уверенно заявил Пол. — Перестрелка в порту, перестрелка в Нижнем городе, федералы арестовывают здешних легавых, здешние — федеральных, перестрелка в Вавилоне, здесь перестрелка. Макаронники садят по черномазым. Сатанисты сцепились с этими сектантами желтыми... Садят из военных бластеров почем зря. А мы — торчи тут как куклы между ними всеми и жди дальнейших указаний... Ого! Смотрите, шеф, кого сюда несет...
Петляя между оставшихся после ночного дождя луж и остывающих после ударов разрядниками проплешин, ныряя временами носом в грунт, к линии окопов пробирался Трюкач-Аванесян.
— Как этот тип нас вычислил? — остолбенело спросил Пола сержант.
С тем же успехом он мог бы спросить рядового Родмена о том, как Иисус накормил пятью хлебами толпу страждущих или еще о чем-нибудь в этом роде. Так или иначе, но вконец выбившийся из сил Гарик обрушился в и без того тесный окопчик и возмущено зашипел:
— Куда вы провалились?! Еле нашел вас... Почему на связь не выходите?!
Гарик, видимо, полагал, что, говоря шепотом, он существенно снижает вероятность попадания в него шальной пули. В тот момент, когда он раскрыл было рот, чтобы приступить к изложению содержательной части своей миссии, над головами всей вооруженной братии загромыхал усиленный мегафоном голос кого-то из отцов города, призывавший участников перестрелки немедленно прекратить огонь и покинуть занимаемые позиции во избежание принятия силами армии и полиции экстренных мер.
— Сейчас пустят парализующий газ, — предупредил понятливый Пол, вытаскивая из сумки с «дополнительным комплектом» противогаз. — Или ударят инфразвуком... Говори быстрей, что надо, и сматывайся, — добавил он, обращаясь уже персонально к Гарику.
— У Хозяина в-все готово, — чуть заикаясь, выдавил из себя Трюкач. — З-завтра ровно в шестнадцать двадцать, на п-пятнадцатом этаже П-пугачевской б-башни...
Он машинально извлек из воздуха сначала открытку с изображенным на ней в честь святого Валентина сердечком, вернул ее туда, откуда она взялась, и вместо нее сотворил из ничего зажженную уже сигарету, зажал ее в зубах и полез вон из окопа.
— Он сдурел — Шишел этот, — взорвался сержант Харрис. — В городе чрезвычайное положение, полиция переведена на казарменный режим, а у него, видите ли, «все готово» — и подавай ему в шестнадцать двадцать, и чтоб точно, как в аптеке...
Тут, видимо, только подстегнутые мегафонным предупреждением люди Маноло пошли в атаку на засевших в библиотеке Фонда Армии Спасения макаронников Папы Джанфранко. В ответ что-то тяжело ухнуло и с каркающим железным воплем обвалилось, а высунувшийся из окопа любознательный Пол, поминая всех святых, схватился за голову: проломив ворота складского двора, на площадь выползал «Малыш» — тяжелый боевой танк, содержавшийся людьми Каттарузы и предками их в резерве еще со времен Империи...
* * *
— Послушайте, Стивен, — после довольно тягостной паузы начал вошедший в кабинет капитан Остин.
Вместо того чтобы усесться за свой рабочий стол визави с федеральным следователем, он принялся мерить шагами скудное пространство, оставшееся незанятым антикварного вида картотекой, спецтерминалами и огромным аквариумом, в котором уютно сосуществовали завезенные с Земли неонки и мечехвосты, кристаллические медузы с Океании и здешние дирижабли.
— Так вот, послушайте, — продолжал капитан Планетарной контрразведки, — не пора ли нам с вами начать обмен военнопленными?
— Это вы о чем? — старательно рассматривая обитателей стеклянного параллелепипеда, вяло отозвался Стивен.
— Давайте не будем еще больше морочить друг другу голову, чем это у нас получалось до сих пор, — устало вздохнув, капитан опустился в свое кресло. — В городе происходит черт знает что: в открытую пошли друг на друга банды и секты. Силы поддержания порядка мобилизуют резервистов. На улицах стрельба пошла в открытую, а контрразведка и Федеральное управление другого занятия себе не нашли, кроме как взаимно арестовывать друг у друга оперативников...
— Так, значит, — очень убедительно разыгрывая недоумение, спросил Стивен, — эти двое, что «пасли» моих людей в Вавилоне, это — ваши люди?
— Точно так же, — заверил его капитан Остин, — как пара подозрительных типов, которых мои люди ущучили возле Пугачевского центра, оказались вашими...
Некоторое время оба профессионала задумчиво молчали. Затем федеральный следователь взял инициативу на себя:
— Естественно, ваших сотрудников немедленно отпустят на все четыре стороны...
— Так же, как и ваших, — поддержал его капитан Остин.
— Дело не совсем в этом, — продолжил следователь Клецки. — Не кажется ли вам, капитан, что нашему любезному другу по кличке Шишел-Мышел удалось на редкость успешно столкнуть нас лбами? — Он перегнулся через стол и театральным шепотом спросил: — Признайтесь, когда и где назначил вам встречу Шаленый, чтобы вернуть Камень?
* * *
Пожалуй, к концу этого, солнечного поутру и ненастного к вечеру, дня немного в центре Столицы осталось таких тихих уголков, как древний — еще первыми колонистами заложенный — Храм Трех Святых. Весь мир вокруг мог стоять на голове, его могли раздирать войны и перестрелки, сжигать страсти и интриги власть имущих, но здесь — в сумрак погруженных сводчатых залах — царил вечный покой. Неполный десяток зашедших сюда — то ли душу молитвой облегчить, то ли от ночного ливня укрыться — посетителей не нарушал общей картины благостного запустения.
Клайд не без труда рассмотрел на одной из утонувших в полутьме боковых скамей впечатляющий силуэт Шишела. Осторожно приблизившись к нему, он кашлянул и вполголоса произнес условленную фразу о скверной для воскресших из мертвых погоде.
— Ну, здравствуй, бывший покойничек, — отозвался Шишел. — Ты не прочь будешь со мной тут вдоль колоннады прогуляться, а то в зале здесь акустика чересчур уж превосходная...
Они вышли в насыщенный запахом дождя вечер и не спеша пошли вдоль стены падающей на город воды, мимо подпирающей кровлю-навес шеренги полированного камня колонн.
— Мудрите что-то вы все — с Северного бугра которые, — посетовал Шишел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
— Бог ты мой! — зло сказал сержант. — Меньше недели мне трубить до отставки осталось, и тут вот — нате! Война мафий...
— Человек полагает, шеф, а Бог... — задумчиво начал Пол.
И тут их тряхнуло. Комья вывороченной взрывом земли и куски брусчатки посыпались с неба.
Сержант стал судорожно нахлобучивать на явно не стоящую такой заботы голову каску из дополнительного комплекта, розданного личному составу после довольно неожиданного начала очередной войны столичных «семей».
— Сегодня весь народ в городе умом поехал, — уверенно заявил Пол. — Перестрелка в порту, перестрелка в Нижнем городе, федералы арестовывают здешних легавых, здешние — федеральных, перестрелка в Вавилоне, здесь перестрелка. Макаронники садят по черномазым. Сатанисты сцепились с этими сектантами желтыми... Садят из военных бластеров почем зря. А мы — торчи тут как куклы между ними всеми и жди дальнейших указаний... Ого! Смотрите, шеф, кого сюда несет...
Петляя между оставшихся после ночного дождя луж и остывающих после ударов разрядниками проплешин, ныряя временами носом в грунт, к линии окопов пробирался Трюкач-Аванесян.
— Как этот тип нас вычислил? — остолбенело спросил Пола сержант.
С тем же успехом он мог бы спросить рядового Родмена о том, как Иисус накормил пятью хлебами толпу страждущих или еще о чем-нибудь в этом роде. Так или иначе, но вконец выбившийся из сил Гарик обрушился в и без того тесный окопчик и возмущено зашипел:
— Куда вы провалились?! Еле нашел вас... Почему на связь не выходите?!
Гарик, видимо, полагал, что, говоря шепотом, он существенно снижает вероятность попадания в него шальной пули. В тот момент, когда он раскрыл было рот, чтобы приступить к изложению содержательной части своей миссии, над головами всей вооруженной братии загромыхал усиленный мегафоном голос кого-то из отцов города, призывавший участников перестрелки немедленно прекратить огонь и покинуть занимаемые позиции во избежание принятия силами армии и полиции экстренных мер.
— Сейчас пустят парализующий газ, — предупредил понятливый Пол, вытаскивая из сумки с «дополнительным комплектом» противогаз. — Или ударят инфразвуком... Говори быстрей, что надо, и сматывайся, — добавил он, обращаясь уже персонально к Гарику.
— У Хозяина в-все готово, — чуть заикаясь, выдавил из себя Трюкач. — З-завтра ровно в шестнадцать двадцать, на п-пятнадцатом этаже П-пугачевской б-башни...
Он машинально извлек из воздуха сначала открытку с изображенным на ней в честь святого Валентина сердечком, вернул ее туда, откуда она взялась, и вместо нее сотворил из ничего зажженную уже сигарету, зажал ее в зубах и полез вон из окопа.
— Он сдурел — Шишел этот, — взорвался сержант Харрис. — В городе чрезвычайное положение, полиция переведена на казарменный режим, а у него, видите ли, «все готово» — и подавай ему в шестнадцать двадцать, и чтоб точно, как в аптеке...
Тут, видимо, только подстегнутые мегафонным предупреждением люди Маноло пошли в атаку на засевших в библиотеке Фонда Армии Спасения макаронников Папы Джанфранко. В ответ что-то тяжело ухнуло и с каркающим железным воплем обвалилось, а высунувшийся из окопа любознательный Пол, поминая всех святых, схватился за голову: проломив ворота складского двора, на площадь выползал «Малыш» — тяжелый боевой танк, содержавшийся людьми Каттарузы и предками их в резерве еще со времен Империи...
* * *
— Послушайте, Стивен, — после довольно тягостной паузы начал вошедший в кабинет капитан Остин.
Вместо того чтобы усесться за свой рабочий стол визави с федеральным следователем, он принялся мерить шагами скудное пространство, оставшееся незанятым антикварного вида картотекой, спецтерминалами и огромным аквариумом, в котором уютно сосуществовали завезенные с Земли неонки и мечехвосты, кристаллические медузы с Океании и здешние дирижабли.
— Так вот, послушайте, — продолжал капитан Планетарной контрразведки, — не пора ли нам с вами начать обмен военнопленными?
— Это вы о чем? — старательно рассматривая обитателей стеклянного параллелепипеда, вяло отозвался Стивен.
— Давайте не будем еще больше морочить друг другу голову, чем это у нас получалось до сих пор, — устало вздохнув, капитан опустился в свое кресло. — В городе происходит черт знает что: в открытую пошли друг на друга банды и секты. Силы поддержания порядка мобилизуют резервистов. На улицах стрельба пошла в открытую, а контрразведка и Федеральное управление другого занятия себе не нашли, кроме как взаимно арестовывать друг у друга оперативников...
— Так, значит, — очень убедительно разыгрывая недоумение, спросил Стивен, — эти двое, что «пасли» моих людей в Вавилоне, это — ваши люди?
— Точно так же, — заверил его капитан Остин, — как пара подозрительных типов, которых мои люди ущучили возле Пугачевского центра, оказались вашими...
Некоторое время оба профессионала задумчиво молчали. Затем федеральный следователь взял инициативу на себя:
— Естественно, ваших сотрудников немедленно отпустят на все четыре стороны...
— Так же, как и ваших, — поддержал его капитан Остин.
— Дело не совсем в этом, — продолжил следователь Клецки. — Не кажется ли вам, капитан, что нашему любезному другу по кличке Шишел-Мышел удалось на редкость успешно столкнуть нас лбами? — Он перегнулся через стол и театральным шепотом спросил: — Признайтесь, когда и где назначил вам встречу Шаленый, чтобы вернуть Камень?
* * *
Пожалуй, к концу этого, солнечного поутру и ненастного к вечеру, дня немного в центре Столицы осталось таких тихих уголков, как древний — еще первыми колонистами заложенный — Храм Трех Святых. Весь мир вокруг мог стоять на голове, его могли раздирать войны и перестрелки, сжигать страсти и интриги власть имущих, но здесь — в сумрак погруженных сводчатых залах — царил вечный покой. Неполный десяток зашедших сюда — то ли душу молитвой облегчить, то ли от ночного ливня укрыться — посетителей не нарушал общей картины благостного запустения.
Клайд не без труда рассмотрел на одной из утонувших в полутьме боковых скамей впечатляющий силуэт Шишела. Осторожно приблизившись к нему, он кашлянул и вполголоса произнес условленную фразу о скверной для воскресших из мертвых погоде.
— Ну, здравствуй, бывший покойничек, — отозвался Шишел. — Ты не прочь будешь со мной тут вдоль колоннады прогуляться, а то в зале здесь акустика чересчур уж превосходная...
Они вышли в насыщенный запахом дождя вечер и не спеша пошли вдоль стены падающей на город воды, мимо подпирающей кровлю-навес шеренги полированного камня колонн.
— Мудрите что-то вы все — с Северного бугра которые, — посетовал Шишел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130