Если так пойдет и дальше, Дэви Ллойд рискует полысеть от забот.
Катарина пропустила мои слова мимо ушей. Я услышал, что она опять произнесла: «Черт! Мне надо печенья!» — и только тогда поднял голову.
— Ну и что тут такого? — спросил я, закрывая журнал.
— Мое печенье заперто в моем же шкафчике. — Она подошла к своему шкафчику и подергала за ручку.
— Действительно, на этом корабле имеет смысл запирать шоколадное печенье. И что?
— Не могу найти этот проклятый ключ. Я уже везде посмотрела.
Я немного подумал.
— А ты его где-нибудь оставляла?
— Он висел рядом с графиком вахт, — резко выпалила она.
Я пожал плечами:
— Все понятно. Не будет тебе печенья. Твердозадый снова на тропе войны. Завтра ты найдешь ключ на месте, а при нем будет записочка, в которой тебе доходчиво объяснят все, чего ты и знать-то не знаешь о личной безопасности.
— Мне нужно мое печенье! — Ее глаза превратились в совсем уже узкие щелочки.
— Дэви Ллойд недавно сменился после вахты. И сейчас он крепко спит, пересчитывая во сне долговые расписки. Пытаться добиться от него чего-нибудь сейчас — более чем бесполезно. — Я засунул техническое руководство обратно в коробку.
Катарина мяла в руках листок бумаги.
— Ты что делаешь! — возмутился я. — Бо-бо пересчитывает их всякий раз, заступая на вахту.
Она с силой отбросила бумажный комочек, и тот запрыгал по панелям пола.
— Мне очень надо печенья. Прямо сейчас. Я даже чувствую, как оно там пахнет, — заявила она хриплым голосом.
— Ох, перестань. Эти шкафчики практически герметичны, и тем более упаковка на печенье… — Я замолк на полуслове, потому что девушка небрежно дернула за ручку еще раз, и дверца распахнулась. Она выдернула пачку, разодрала обертку и тут же проглотила три печенюшки. Я подождал пару минут. Ее взгляд смягчился.
Она вздохнула.
— Теперь мне намного лучше. — Она посмотрела на меня. — Ты чего так таращишься?
— Я как-то не ожидал, что ты сможешь таким образом открыть шкафчик.
— Что? А-а. А это я сделала?
— Угу.
— Ого! — Она забросила в рот еще одну печенюшку и задумчиво пожевала ее. — Ты же видел, мне нужно было поесть печенья. Желание было просто нестерпимым.
— А похожих нестерпимых желаний относительно других вещей у тебя не случается? Например, крови не хочется?
Она немного подумала.
— Иногда хочется огурчиков. Солененьких.
Я хорошенько осмотрел дверь. Жесткий пластик' не покоробился, но замок и одна из петель были выдраны с мясом.
— Пожалуй, ты и консервные банки сама сможешь открыть.
— Ты думаешь, это истерика?
— Может быть. Давай я посмотрю, нет ли у нас запасных петель. Мне бы не хотелось объяснять Твердозадому, что здесь произошло.
— Да и мне тоже. Хотя ничего серьезного не случилось
Я озабоченно посмотрел на нее.
— Кен, с тобой все в порядке? Тебе бы немного чего-нибудь красненького на щеки. А то ты слишком уж бледный.
— Ну и что? Сама-то почему не пользуешься румянами или чем-нибудь еще? Как-то обидно выслушивать такое от человека, который выглядит как персонаж рекламы домашних соляриев, каким он был «до того».
— Чтобы спрятать предательскую бледность? Не могу. — Она коснулась пальцем щеки. — Все эти средства просто раздражают мне кожу.
Я глянул на шкафчик.
— Понятно.
— Не хочешь поиграть немного в ракетбол после вахты? Мне кажется, физическая нагрузка пошла бы мне на пользу, — попросила она своим серьезным голосом.
— Разумеется.
И после того как Фридо и Вайма Джин сменили нас, мы отправились на корт, где Катарина загоняла меня до седьмого или даже восьмого пота.
— Мне не нравится, что ты подаешь мячи из самых неудобных позиций, — заявил под конец я, сдвигая вверх повязку со лба, чтобы утереть пот.
— Давай примем душ и пообедаем. Ты, Кен, как-то не очень хорошо выглядишь. Ты мало разговариваешь.
— Честно говоря, этот случай со шкафчиком меня очень обеспокоил. — Я пристально посмотрел на нее.
— Честно говоря, — отозвалась она, глядя в стену, — и меня очень обеспокоил.
Обед прошел очень тихо.
АБОРДАЖ ИЗНУТРИ
Спал я ночью плохо и поднялся с больной головой. Обычно я не пью, но тогда я еще ничего не понимал, особенно это касалось Катарины. И я решил, что было бы неплохо… В общем, проснулся я через несколько часов оттого, что кто-то изо всех сил лупил в дверь моей каюты. Я ползком направился куда-то в сторону двери, высказывая самые нелестные замечания на счет стучавшего.
За дверью оказалась Катарина — как всегда, в черном. Она нервно теребила свою серебряную бабочку.
— Там Вайма Джин кричит, наверное, что-то случилось, — сообщила она.
Все наши жилые отсеки имели одну небольшую общую гостиную и две спальни по разные стороны. Единственная дань роскоши на «Шпигате» заключалась в наличии отдельных туалетных комнатушек в каждом спальном отсеке. Вайма Джин и Фридо занимали отсек рядом с нашим, со стороны Катарины.
Я тщетно пытался смотреть в одну точку.
— Они с Фридо всегда ужасно шумят, когда заняты там вдвоем.
— Нет, это не то. Вайма Джин кричит так, словно что-то случилось. Пошли посмотрим. — Чтобы подчеркнуть важность момента, она даже сняла очки. — Надеюсь, то, чем ты страдаешь, не заразно?
Пол корабля дрогнул, и я повалился на дверь.
— Это я или корабль?
— Корабль. Опять этот боковой двигатель. С полчаса назад была настоящая качка.
— Когда-нибудь я просто пообрываю все лопасти той крыльчатки. — Я провел рукой по волосам и вздохнул. — Мне приснилось, что я — святой Георгий. Я пытался выяснить, кто же дракон.
Она ехидно оглядела меня с головы до ног.
— Похоже, что драконом оказалась твоя задница. Тебе не надоело ходить на четвереньках?
Я прислонился к дверному косяку.
— Больше не буду. Я пойду тихонько-тихонько. В любом случае это будет полезно.
— Кен, у тебя волосы стоят дыбом. Помимо этого я, конечно, не хочу критиковать цвет твоей пижамы — чистое авокадо! — но если у Ваймы Джин или у Фридо слабое сердце…
Я захлопнул дверь каюты перед ее носом и провел пару минут, пытаясь прийти в себя. Потом переоделся в слаксы и старомодный свитер с высоким воротником. Когда мы подошли к двери отсека Спунер и Кандла, я вопрошающе посмотрел на Катарину. Она показала мне большой палец, и я постучал. Ответ был незамедлительным и очень громким.
— Ты слышала, как кто-то сказал: «Фридо, где ты там, старая задница»? — спросил я.
Катарина кивнула:
— Немного приглушенно. Думаю, нам лучше войти.
Источник звука располагался прямо по центру гостиной. Спунер лежала на диване на животе, под коленками у нее были подушки. На ногах у нее были маленькие кандалы, а руки за спиной сковывали наручники. Похоже, это был полный комплект. Больше на ней практически ничего не было.
— Вайма Джин, мы не помешали? — поинтересовался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Катарина пропустила мои слова мимо ушей. Я услышал, что она опять произнесла: «Черт! Мне надо печенья!» — и только тогда поднял голову.
— Ну и что тут такого? — спросил я, закрывая журнал.
— Мое печенье заперто в моем же шкафчике. — Она подошла к своему шкафчику и подергала за ручку.
— Действительно, на этом корабле имеет смысл запирать шоколадное печенье. И что?
— Не могу найти этот проклятый ключ. Я уже везде посмотрела.
Я немного подумал.
— А ты его где-нибудь оставляла?
— Он висел рядом с графиком вахт, — резко выпалила она.
Я пожал плечами:
— Все понятно. Не будет тебе печенья. Твердозадый снова на тропе войны. Завтра ты найдешь ключ на месте, а при нем будет записочка, в которой тебе доходчиво объяснят все, чего ты и знать-то не знаешь о личной безопасности.
— Мне нужно мое печенье! — Ее глаза превратились в совсем уже узкие щелочки.
— Дэви Ллойд недавно сменился после вахты. И сейчас он крепко спит, пересчитывая во сне долговые расписки. Пытаться добиться от него чего-нибудь сейчас — более чем бесполезно. — Я засунул техническое руководство обратно в коробку.
Катарина мяла в руках листок бумаги.
— Ты что делаешь! — возмутился я. — Бо-бо пересчитывает их всякий раз, заступая на вахту.
Она с силой отбросила бумажный комочек, и тот запрыгал по панелям пола.
— Мне очень надо печенья. Прямо сейчас. Я даже чувствую, как оно там пахнет, — заявила она хриплым голосом.
— Ох, перестань. Эти шкафчики практически герметичны, и тем более упаковка на печенье… — Я замолк на полуслове, потому что девушка небрежно дернула за ручку еще раз, и дверца распахнулась. Она выдернула пачку, разодрала обертку и тут же проглотила три печенюшки. Я подождал пару минут. Ее взгляд смягчился.
Она вздохнула.
— Теперь мне намного лучше. — Она посмотрела на меня. — Ты чего так таращишься?
— Я как-то не ожидал, что ты сможешь таким образом открыть шкафчик.
— Что? А-а. А это я сделала?
— Угу.
— Ого! — Она забросила в рот еще одну печенюшку и задумчиво пожевала ее. — Ты же видел, мне нужно было поесть печенья. Желание было просто нестерпимым.
— А похожих нестерпимых желаний относительно других вещей у тебя не случается? Например, крови не хочется?
Она немного подумала.
— Иногда хочется огурчиков. Солененьких.
Я хорошенько осмотрел дверь. Жесткий пластик' не покоробился, но замок и одна из петель были выдраны с мясом.
— Пожалуй, ты и консервные банки сама сможешь открыть.
— Ты думаешь, это истерика?
— Может быть. Давай я посмотрю, нет ли у нас запасных петель. Мне бы не хотелось объяснять Твердозадому, что здесь произошло.
— Да и мне тоже. Хотя ничего серьезного не случилось
Я озабоченно посмотрел на нее.
— Кен, с тобой все в порядке? Тебе бы немного чего-нибудь красненького на щеки. А то ты слишком уж бледный.
— Ну и что? Сама-то почему не пользуешься румянами или чем-нибудь еще? Как-то обидно выслушивать такое от человека, который выглядит как персонаж рекламы домашних соляриев, каким он был «до того».
— Чтобы спрятать предательскую бледность? Не могу. — Она коснулась пальцем щеки. — Все эти средства просто раздражают мне кожу.
Я глянул на шкафчик.
— Понятно.
— Не хочешь поиграть немного в ракетбол после вахты? Мне кажется, физическая нагрузка пошла бы мне на пользу, — попросила она своим серьезным голосом.
— Разумеется.
И после того как Фридо и Вайма Джин сменили нас, мы отправились на корт, где Катарина загоняла меня до седьмого или даже восьмого пота.
— Мне не нравится, что ты подаешь мячи из самых неудобных позиций, — заявил под конец я, сдвигая вверх повязку со лба, чтобы утереть пот.
— Давай примем душ и пообедаем. Ты, Кен, как-то не очень хорошо выглядишь. Ты мало разговариваешь.
— Честно говоря, этот случай со шкафчиком меня очень обеспокоил. — Я пристально посмотрел на нее.
— Честно говоря, — отозвалась она, глядя в стену, — и меня очень обеспокоил.
Обед прошел очень тихо.
АБОРДАЖ ИЗНУТРИ
Спал я ночью плохо и поднялся с больной головой. Обычно я не пью, но тогда я еще ничего не понимал, особенно это касалось Катарины. И я решил, что было бы неплохо… В общем, проснулся я через несколько часов оттого, что кто-то изо всех сил лупил в дверь моей каюты. Я ползком направился куда-то в сторону двери, высказывая самые нелестные замечания на счет стучавшего.
За дверью оказалась Катарина — как всегда, в черном. Она нервно теребила свою серебряную бабочку.
— Там Вайма Джин кричит, наверное, что-то случилось, — сообщила она.
Все наши жилые отсеки имели одну небольшую общую гостиную и две спальни по разные стороны. Единственная дань роскоши на «Шпигате» заключалась в наличии отдельных туалетных комнатушек в каждом спальном отсеке. Вайма Джин и Фридо занимали отсек рядом с нашим, со стороны Катарины.
Я тщетно пытался смотреть в одну точку.
— Они с Фридо всегда ужасно шумят, когда заняты там вдвоем.
— Нет, это не то. Вайма Джин кричит так, словно что-то случилось. Пошли посмотрим. — Чтобы подчеркнуть важность момента, она даже сняла очки. — Надеюсь, то, чем ты страдаешь, не заразно?
Пол корабля дрогнул, и я повалился на дверь.
— Это я или корабль?
— Корабль. Опять этот боковой двигатель. С полчаса назад была настоящая качка.
— Когда-нибудь я просто пообрываю все лопасти той крыльчатки. — Я провел рукой по волосам и вздохнул. — Мне приснилось, что я — святой Георгий. Я пытался выяснить, кто же дракон.
Она ехидно оглядела меня с головы до ног.
— Похоже, что драконом оказалась твоя задница. Тебе не надоело ходить на четвереньках?
Я прислонился к дверному косяку.
— Больше не буду. Я пойду тихонько-тихонько. В любом случае это будет полезно.
— Кен, у тебя волосы стоят дыбом. Помимо этого я, конечно, не хочу критиковать цвет твоей пижамы — чистое авокадо! — но если у Ваймы Джин или у Фридо слабое сердце…
Я захлопнул дверь каюты перед ее носом и провел пару минут, пытаясь прийти в себя. Потом переоделся в слаксы и старомодный свитер с высоким воротником. Когда мы подошли к двери отсека Спунер и Кандла, я вопрошающе посмотрел на Катарину. Она показала мне большой палец, и я постучал. Ответ был незамедлительным и очень громким.
— Ты слышала, как кто-то сказал: «Фридо, где ты там, старая задница»? — спросил я.
Катарина кивнула:
— Немного приглушенно. Думаю, нам лучше войти.
Источник звука располагался прямо по центру гостиной. Спунер лежала на диване на животе, под коленками у нее были подушки. На ногах у нее были маленькие кандалы, а руки за спиной сковывали наручники. Похоже, это был полный комплект. Больше на ней практически ничего не было.
— Вайма Джин, мы не помешали? — поинтересовался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93