Знаешь, говорят, время лечит. Вылечит и меня. Мужик ведь, не баба…
— Сам смотри, — согласился Павел. — Не стану я тебя уговаривать. Только ты уж прости меня — я ведь тоже знал ее достаточно близко.
Сергей скривился. Павел, будто не заметив реакции сына, продолжал:
— Я имею в виду как человека. И могу сказать тебе точно: несмотря на то, что произошло, человек она хороший. Добрый, светлый…
— Да она тебя из семьи увести хотела! — снова взорвался Сергей. — Она посмеяться хотела над тобой, надо мной, над мамой, над нами всеми, а ты говоришь: добрый, светлый!
— И от своих слов отказываться не собираюсь. Могу тебе сказать, что и мама твоя то же самое о ней думает.
— Мама? — удивился Сергей. — Ты все рассказал маме?
— Рассказал, — ответил Павел, опустив глаза. — Рассказал и перед ней повинился. Да она и так все знала…
— И что? Что сказала мама?
— То же самое сказала. Она ведь видела однажды Валерию. Помнишь, вы встретили Риту в тот вечер…
— Помню, и что дальше? Что она сказала?
— Сказала, что девушка эта много страдала. И страдание это ее с пути сбило. А душа у нее добрая и светлая…
— Придурки! — не сдержавшись, выругался Сергей. — Шизики вы оба, вот что я тебе скажу! Блаженные, юродивые!
— Напрасно ты так, — без обиды в голосе снова возразил отец. — Вспомни князя Мышкина у Достоевского.
— О-о! — протянул Сергей. — Ты что же, с Настасьей Филипповной ее сравнивать будешь? Знаешь, папа, я ведь технарь. Мне вся эта твоя литература-философия по барабану. Недоступно это моему пониманию…
— Ладно, Серега, как хочешь. Как знаешь. Я считаю— сходить тебе нужно к ней. Или хотя бы по телефону…
— Нет же телефона у нее, — напомнил Сергей.
— Есть. Она теперь дома живет. На старой квартире… Там, где с Настей они жили.
— Откуда ты знаешь? — удивился Сергей.
— Вообще-то Валерия — моя студентка…
—Прости, я ничего такого не имел в виду.
—Я понимаю. Так позвонишь, сходишь?
— Нет, — решительно ответил Сергей. — Не пойду. И звонить не собираюсь.
—Дело твое, — снова повторил Павел и перевел разговор на другую тему: — Еще по чашке выпьем? Или спать пойдем?
— Половина третьего. — Сергей посмотрел на часы. — Давай уже спать. Наговоримся еще, будет время.
— Будет, — согласился Павел. — Что ж, спокойной ночи. Тебе мать в твоей комнате постелила.
— Спокойной ночи, — отозвался Сергей, задумчиво провожая взглядом отца. Теперь ему вдруг показалось, что тот заметно постарел за эти два месяца…
Три дня, которые выкроил Сергей на поездку к родителям, пролетели незаметно. В бесконечных разговорах, в шутках и веселье. Один раз они все вместе выбрались на прогулку в городской парк и долго ходили, среди заснеженных деревьев. Разглядывали красногрудых снегирей, в снежки играли, рисовали ветками на снегу какие-то незамысловатые фигуры…
В день отъезда Рита была сосредоточенной и серьезной. Три раза проверила сумку, которую собрала Сергею. Пуховые носки, пуховый свитер, пакет, набитый румяными пирожками с капустой и с повидлом.
— Швом вниз — с капустой, швом вверх — с повидлом, — все повторяла она сыну, — запомнил?
— Запомнил, — кивал Сергей и нарочно все перевирал: — Швом вниз — с повидлом…
— Да нет же! — расстраивалась Рита, а потом, увидев смех в глазах сына, даже обиделась. Правда, несильно и ненадолго.
На вокзал решили сына не провожать. Никто в семье не любил эти проводы возле: вагона.
За час до отправления поезда Сергей собрался выходить.
— Что так рано? Здесь полчаса до вокзала доехать, — удивилась Рита.
— Пускай идет, — внезапно вступился за сына Павел. — Прогуляется, воздухом подышит…
Сергей внимательно смотрел на отца. Чувствовал, о чем тот думает, о чем недоговаривает… Даже разозлился немного на него за эти предположения необоснованные, хотел уже было остаться дома еще на полчаса, ..
— И правильно, — вдруг присоединилась Рита. — Прогуляешься, подышишь!
— Ну вы даете! — только и смог произнести в ответ Сергей, поднял с пола сумку и направился к выходу.
— Ну все, дорогие мои. Пишите, звоните. Рано не ждите. Соскучитесь — приезжайте сами.
— И приедем, — ответила Рита. — Вот кончится у Пашки сессия, я возьму на работе за свой счет несколько дней — и нагрянем к тебе!
— Буду ждать, — ответил Сергей. Поцеловал мать в подставленную щеку; задержал в своей руке подольше руку отца.
Деревья, покрытые хрустальным инеем, превращали обычный старый двор в какую-то сказочную страну, красную, кристально чистую и холодную/Сергей спешили к остановке. Только потом, дойдя до нее почему-то сел автобус, который шел в направлении, противоположно вокзалу.
Первое время он настойчиво пытался делать вид, что и сам этого не заметил. Просто не думал об этом, и потом, когда пришло время выходить, спрыгнул с подножки в самый последний момент, прошел несколько шагов вперед и остановился.
«Может, и прав отец. Ведь так тянет в душе, что хоть, в петлю лезь. Сколько же с этим жить можно? Зайду, попрощаюсь. Скажу несколько слов и уйду. Теперь навсегда…»
Снег хрустел под ногами, дышать было легко, и в этой прозрачной тишине он вдруг услышал звук собственного сердца. Сердце стучало, обгоняя ритм его шагов. Сергей шел, а сердце его бежало…
«Нет, так нельзя», — промелькнула мысль. Последняя отчетливая мысль, потому что потом все мысли сбились в кучу, перепутались, слились воедино, как сливаются капли дождя в шумный горный поток. Он уже не знал, зачем, почему делает то, чего делать не собирался. Ведь знал совершенно точно, еще пять минут назад знал: никогда он этого делать не будет. Никогда, ни за что…
Звук шагов гулким эхом отражался от стен. Вспомнилась Кнопка, как они поднимались когда-то с ней по этим ступеням. Один, второй лестничный пролет, третий… И снова спасительная мысль: «Я просто с ней попрощаюсь. Просто попрощаюсь, и все…»
Перед дверью квартиры он остановился. Запоздалая мысль промелькнула в сознании: «Господи, что же я ей скажу? Что?»
Он попытался заготовить несколько фраз. Хотя бы первых, самых первых фраз, самых трудных. Он скажет: «Ну, здравствуй… Здравствуй, Света, Лера, или как там тебя… Вот, пришел попрощаться. Через час уезжаю…» Она что-то ответит. Потом будет легче. Главное — начать…
Он нажал на кнопку звонка и стал напряженно вслушиваться в тишину с той стороны двери. Снова нажал на кнопку, на этот раз подольше задержал на ней палец, и снова ничего, кроме тишины, в ответ не услышал…
Усмехнулся немного грустно: вот ведь как бывает. Наверное, не судьба случиться этой последней встрече. Наверное, ни к чему она. Напрасно отец его уговаривал…
Он все продолжал звонить в дверь. В глубине души почему-то крепло и разрасталось чувство: она его слышит. Он как будто почувствовала близость, как будто кто-то шепнул ему на ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Сам смотри, — согласился Павел. — Не стану я тебя уговаривать. Только ты уж прости меня — я ведь тоже знал ее достаточно близко.
Сергей скривился. Павел, будто не заметив реакции сына, продолжал:
— Я имею в виду как человека. И могу сказать тебе точно: несмотря на то, что произошло, человек она хороший. Добрый, светлый…
— Да она тебя из семьи увести хотела! — снова взорвался Сергей. — Она посмеяться хотела над тобой, надо мной, над мамой, над нами всеми, а ты говоришь: добрый, светлый!
— И от своих слов отказываться не собираюсь. Могу тебе сказать, что и мама твоя то же самое о ней думает.
— Мама? — удивился Сергей. — Ты все рассказал маме?
— Рассказал, — ответил Павел, опустив глаза. — Рассказал и перед ней повинился. Да она и так все знала…
— И что? Что сказала мама?
— То же самое сказала. Она ведь видела однажды Валерию. Помнишь, вы встретили Риту в тот вечер…
— Помню, и что дальше? Что она сказала?
— Сказала, что девушка эта много страдала. И страдание это ее с пути сбило. А душа у нее добрая и светлая…
— Придурки! — не сдержавшись, выругался Сергей. — Шизики вы оба, вот что я тебе скажу! Блаженные, юродивые!
— Напрасно ты так, — без обиды в голосе снова возразил отец. — Вспомни князя Мышкина у Достоевского.
— О-о! — протянул Сергей. — Ты что же, с Настасьей Филипповной ее сравнивать будешь? Знаешь, папа, я ведь технарь. Мне вся эта твоя литература-философия по барабану. Недоступно это моему пониманию…
— Ладно, Серега, как хочешь. Как знаешь. Я считаю— сходить тебе нужно к ней. Или хотя бы по телефону…
— Нет же телефона у нее, — напомнил Сергей.
— Есть. Она теперь дома живет. На старой квартире… Там, где с Настей они жили.
— Откуда ты знаешь? — удивился Сергей.
— Вообще-то Валерия — моя студентка…
—Прости, я ничего такого не имел в виду.
—Я понимаю. Так позвонишь, сходишь?
— Нет, — решительно ответил Сергей. — Не пойду. И звонить не собираюсь.
—Дело твое, — снова повторил Павел и перевел разговор на другую тему: — Еще по чашке выпьем? Или спать пойдем?
— Половина третьего. — Сергей посмотрел на часы. — Давай уже спать. Наговоримся еще, будет время.
— Будет, — согласился Павел. — Что ж, спокойной ночи. Тебе мать в твоей комнате постелила.
— Спокойной ночи, — отозвался Сергей, задумчиво провожая взглядом отца. Теперь ему вдруг показалось, что тот заметно постарел за эти два месяца…
Три дня, которые выкроил Сергей на поездку к родителям, пролетели незаметно. В бесконечных разговорах, в шутках и веселье. Один раз они все вместе выбрались на прогулку в городской парк и долго ходили, среди заснеженных деревьев. Разглядывали красногрудых снегирей, в снежки играли, рисовали ветками на снегу какие-то незамысловатые фигуры…
В день отъезда Рита была сосредоточенной и серьезной. Три раза проверила сумку, которую собрала Сергею. Пуховые носки, пуховый свитер, пакет, набитый румяными пирожками с капустой и с повидлом.
— Швом вниз — с капустой, швом вверх — с повидлом, — все повторяла она сыну, — запомнил?
— Запомнил, — кивал Сергей и нарочно все перевирал: — Швом вниз — с повидлом…
— Да нет же! — расстраивалась Рита, а потом, увидев смех в глазах сына, даже обиделась. Правда, несильно и ненадолго.
На вокзал решили сына не провожать. Никто в семье не любил эти проводы возле: вагона.
За час до отправления поезда Сергей собрался выходить.
— Что так рано? Здесь полчаса до вокзала доехать, — удивилась Рита.
— Пускай идет, — внезапно вступился за сына Павел. — Прогуляется, воздухом подышит…
Сергей внимательно смотрел на отца. Чувствовал, о чем тот думает, о чем недоговаривает… Даже разозлился немного на него за эти предположения необоснованные, хотел уже было остаться дома еще на полчаса, ..
— И правильно, — вдруг присоединилась Рита. — Прогуляешься, подышишь!
— Ну вы даете! — только и смог произнести в ответ Сергей, поднял с пола сумку и направился к выходу.
— Ну все, дорогие мои. Пишите, звоните. Рано не ждите. Соскучитесь — приезжайте сами.
— И приедем, — ответила Рита. — Вот кончится у Пашки сессия, я возьму на работе за свой счет несколько дней — и нагрянем к тебе!
— Буду ждать, — ответил Сергей. Поцеловал мать в подставленную щеку; задержал в своей руке подольше руку отца.
Деревья, покрытые хрустальным инеем, превращали обычный старый двор в какую-то сказочную страну, красную, кристально чистую и холодную/Сергей спешили к остановке. Только потом, дойдя до нее почему-то сел автобус, который шел в направлении, противоположно вокзалу.
Первое время он настойчиво пытался делать вид, что и сам этого не заметил. Просто не думал об этом, и потом, когда пришло время выходить, спрыгнул с подножки в самый последний момент, прошел несколько шагов вперед и остановился.
«Может, и прав отец. Ведь так тянет в душе, что хоть, в петлю лезь. Сколько же с этим жить можно? Зайду, попрощаюсь. Скажу несколько слов и уйду. Теперь навсегда…»
Снег хрустел под ногами, дышать было легко, и в этой прозрачной тишине он вдруг услышал звук собственного сердца. Сердце стучало, обгоняя ритм его шагов. Сергей шел, а сердце его бежало…
«Нет, так нельзя», — промелькнула мысль. Последняя отчетливая мысль, потому что потом все мысли сбились в кучу, перепутались, слились воедино, как сливаются капли дождя в шумный горный поток. Он уже не знал, зачем, почему делает то, чего делать не собирался. Ведь знал совершенно точно, еще пять минут назад знал: никогда он этого делать не будет. Никогда, ни за что…
Звук шагов гулким эхом отражался от стен. Вспомнилась Кнопка, как они поднимались когда-то с ней по этим ступеням. Один, второй лестничный пролет, третий… И снова спасительная мысль: «Я просто с ней попрощаюсь. Просто попрощаюсь, и все…»
Перед дверью квартиры он остановился. Запоздалая мысль промелькнула в сознании: «Господи, что же я ей скажу? Что?»
Он попытался заготовить несколько фраз. Хотя бы первых, самых первых фраз, самых трудных. Он скажет: «Ну, здравствуй… Здравствуй, Света, Лера, или как там тебя… Вот, пришел попрощаться. Через час уезжаю…» Она что-то ответит. Потом будет легче. Главное — начать…
Он нажал на кнопку звонка и стал напряженно вслушиваться в тишину с той стороны двери. Снова нажал на кнопку, на этот раз подольше задержал на ней палец, и снова ничего, кроме тишины, в ответ не услышал…
Усмехнулся немного грустно: вот ведь как бывает. Наверное, не судьба случиться этой последней встрече. Наверное, ни к чему она. Напрасно отец его уговаривал…
Он все продолжал звонить в дверь. В глубине души почему-то крепло и разрасталось чувство: она его слышит. Он как будто почувствовала близость, как будто кто-то шепнул ему на ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62