Он не стал спрашивать разрешения осмотреть дом и все проверить. Он просто сделал это.
Нелл ждала его в холле. Когда он закончил, она открыла ему дверь и пробормотала слова благодарности, причем выглядела такой усталой, что Макс хотел просто молча уйти.
И все же, ступив на крыльцо, он обернулся и взволнованно спросил:
– Нелл, ты убежала от него? Или ты убежала от меня?
На мгновение ему показалось, что она не ответит, но она вздохнула и сказала:
– От любви. Я убежала от любви. Спокойной ночи.
Она закрыла дверь, и он услышал резкий щелчок замка.
Гален наблюдал из своей засады футах в двадцати пяти от дома, как грузовичок Тэннера задом отъехал от дома, выехал на дорожку, откуда свернул на основное шоссе, ведущее в город.
В общем и целом было бы спокойнее, если бы Тэннер остался на ночь в доме.
Слегка поморщившись, Гален достал сотовый телефон и набрал номер. Ответили быстро, после первого же сигнала.
– Слушаю.
– Мне надо требовать надбавку за вредность, – заявил Гален без всякого предисловия. – Это хоть и Луизиана и март месяц, но ночи весьма прохладные. Особенно если приходится проводить их в лесу.
– Я так понял, что Нелл дома и выходить не собирается.
– Похоже на то. Тэннер ее привез, проверил дом и уехал, нельзя сказать, чтобы в радужном настроении. Если бы он был из пьющих, я бы предположил, что сейчас он сидит в ближайшем баре.
– Он непьющий.
– Ну и бог с ним. – Гален вздохнул. – Знаешь, я в роли сторожевой собаки неважно себя чувствую. Если мы правильно все поняли про силу, угрожающую Нелл, то отсюда мне ее никак не защитить, черт возьми.
– Ты ничего не смог бы сделать, будь ты в доме. Тебе не справиться с убийцей, способным устраивать такие штуки, которые мы видели на фотографии. Она сама должна защититься.
Гален выдержал паузу и сообщил:
– Дело в том, что это не единственная и, возможно, не худшая угроза. Если эта сволочь действительно следит за ней, он может увидеть и услышать достаточно, чтобы решить, что Нелл должна быть следующей в его списке. Тогда он попытается убить ее.
– Да, это возможно. Именно поэтому ты и должен торчать поблизости.
– А ты?
– Что – я?
– Ты знаешь, о чем я спрашиваю, черт возьми. Есть ли у убийцы повод подозревать, что ты не тот, за кого себя выдаешь?
– Понятия не имею.
– Ладно, но следи за своей задницей.
– Я так и делаю. Желаю тебе того же.
Гален рассмеялся.
– Черт, да я же невидимка. Я даже не нахожусь с ней рядом, как вы все. Защитная система этого урода не может сработать.
– Да, но ты следишь за Нелл, значит, все-таки держишься поблизости. И если он тоже где-то невдалеке, то…
– Да, я знаю. Но я очень осторожен. Сомневаюсь, что он меня заметил.
– И все же не забывай, мы не в курсе, какими способностями он обладает, чего нам ожидать. Он может замечать больше, чем мы рассчитываем.
– Мы до чертиков многого не знаем об этой ситуации, и мне это не нравится, – заявил Гален.
– Мне тоже. Видишь ли, одно я знаю точно. Произойдет еще одно убийство. Очень скоро.
Гален сразу напрягся, все чувства обострились, и он с тревогой оглядел дом Галлахеров, высматривая опасность.
– Ты знаешь, кого убьют?
– Нет. Но я знаю, что это будет не последнее убийство.
Суббота, 25 марта
«Нелл».
Она проснулась так внезапно, что успела услышать свое имя, произнесенное шепотом. Руки ее были вытянуты вперед, как будто она пыталась дотянуться… до чего-то, ей до смерти необходимого. Даже руки тряслись. Все тело затекло, каждое движение резкой болью отдавалось в мышцах.
Так всегда случалось, когда во сне ее мучили кошмары. Проснувшись, она ощущала потребность дотянуться до недостающей части себя. Похоже на фантомные боли в ампутированной конечности. Что-то у нее внутри стремилось обрести цельность. Потому что с той поры, как Нелл покинула Безмолвие, она не была единым целым.
Нелл это знала. Но от этого не становилось легче.
Не легче было и от постоянных размышлений об этом. Она отбросила одеяло, повернула голову к окну и яркому утру за ним и только тогда заметила куклу.
Кукла лежала, прислоненная ко второй подушке на двуспальной кровати, вытянув пластиковое тело. Платье с оборками пожелтело за прошедшие четверть века, но золотистые локоны были все еще аккуратно уложены. На круглом личике никаких пятен, большие голубые глаза такие же ясные, какими они были в четвертое Рождество Нелл.
Знакомый озноб пробежал вверх и вниз по спине Нелл.
Она протянула руку и взяла куклу. Такая легкая, такая маленькая, а ведь когда-то она была почти с нее саму ростом. Ей, своей подруге, она шепотом рассказывала секреты, о которых никто больше не знал.
От нее слегка пахло пылью и нафталином.
– Элиза, что ты здесь делаешь? – Нелл нахмурилась и рассеянно пригладила юбку куклы.
Как она попала сюда?
Куклу убрали давным-давно, много лет назад. Нелл забыла о ней и, разумеется, не разыскивала. Даже знай она, в каком сундуке или ящике лежит кукла, она не могла бы ее достать, потому что даже не заходила на чердак, только один раз заглянула в дверь.
Кто же мог принести ее ночью сюда и положить на подушку, как это могло произойти? Гален дежурит снаружи, а пока он там, никто не проникнет сюда без приглашения ни через дверь, ни через окна.
По крайней мере, никто, кого можно увидеть.
Привидений в доме нет, в этом Нелл была уверена. Никто из бестелесных Галлахеров не захотел остаться в доме. Значит, если отбросить посетителя из плоти и крови, а также привидение, остается…
Она снова ощутила озноб.
Она невольно вспомнила фотографию и общее мнение ее коллег, что тень на ступенях представляет собой проекцию крайне расстроенного сознания – скорее всего, сознания убийцы. Это следило за ней, по меньшей мере, однажды. А не наблюдало ли оно за ней и здесь, в доме? Может, этим и объясняется растущее беспокойство, расстройство сна?
Чего оно хотело добиться с помощью куклы? Свести ее с ума, вывести из себя, напугать? Зачем? Может быть, убийца знал, для чего она здесь? Потому что убийца знал… ее?
Это больше всего беспокоило Нелл. Важно не столько загадочное появление куклы на подушке, сколько появление именно этой куклы. На чердаке скопились многочисленные сундуки и ящики, наполненные игрушками, которыми когда-то играли поколения детей Галлахеров. Множество кукол. Но эта кукла двадцать пять лет назад принадлежала Нелл.
Откуда убийца мог это знать?
Только если убийца Хейли.
Нелл не знала, сможет ли она найти ответы на вопросы здесь, в доме, но она понимала, что поискать должна. Особенно сейчас. Поэтому, как только она оделась и выпила две чашки кофе, она поднялась наверх. Одна из двух спален, в которые она не могла заставить себя зайти, не говоря уж о том, чтобы прибраться, принадлежала ее матери. Она была заперта с того дня, как мать исчезла, и до смерти отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Нелл ждала его в холле. Когда он закончил, она открыла ему дверь и пробормотала слова благодарности, причем выглядела такой усталой, что Макс хотел просто молча уйти.
И все же, ступив на крыльцо, он обернулся и взволнованно спросил:
– Нелл, ты убежала от него? Или ты убежала от меня?
На мгновение ему показалось, что она не ответит, но она вздохнула и сказала:
– От любви. Я убежала от любви. Спокойной ночи.
Она закрыла дверь, и он услышал резкий щелчок замка.
Гален наблюдал из своей засады футах в двадцати пяти от дома, как грузовичок Тэннера задом отъехал от дома, выехал на дорожку, откуда свернул на основное шоссе, ведущее в город.
В общем и целом было бы спокойнее, если бы Тэннер остался на ночь в доме.
Слегка поморщившись, Гален достал сотовый телефон и набрал номер. Ответили быстро, после первого же сигнала.
– Слушаю.
– Мне надо требовать надбавку за вредность, – заявил Гален без всякого предисловия. – Это хоть и Луизиана и март месяц, но ночи весьма прохладные. Особенно если приходится проводить их в лесу.
– Я так понял, что Нелл дома и выходить не собирается.
– Похоже на то. Тэннер ее привез, проверил дом и уехал, нельзя сказать, чтобы в радужном настроении. Если бы он был из пьющих, я бы предположил, что сейчас он сидит в ближайшем баре.
– Он непьющий.
– Ну и бог с ним. – Гален вздохнул. – Знаешь, я в роли сторожевой собаки неважно себя чувствую. Если мы правильно все поняли про силу, угрожающую Нелл, то отсюда мне ее никак не защитить, черт возьми.
– Ты ничего не смог бы сделать, будь ты в доме. Тебе не справиться с убийцей, способным устраивать такие штуки, которые мы видели на фотографии. Она сама должна защититься.
Гален выдержал паузу и сообщил:
– Дело в том, что это не единственная и, возможно, не худшая угроза. Если эта сволочь действительно следит за ней, он может увидеть и услышать достаточно, чтобы решить, что Нелл должна быть следующей в его списке. Тогда он попытается убить ее.
– Да, это возможно. Именно поэтому ты и должен торчать поблизости.
– А ты?
– Что – я?
– Ты знаешь, о чем я спрашиваю, черт возьми. Есть ли у убийцы повод подозревать, что ты не тот, за кого себя выдаешь?
– Понятия не имею.
– Ладно, но следи за своей задницей.
– Я так и делаю. Желаю тебе того же.
Гален рассмеялся.
– Черт, да я же невидимка. Я даже не нахожусь с ней рядом, как вы все. Защитная система этого урода не может сработать.
– Да, но ты следишь за Нелл, значит, все-таки держишься поблизости. И если он тоже где-то невдалеке, то…
– Да, я знаю. Но я очень осторожен. Сомневаюсь, что он меня заметил.
– И все же не забывай, мы не в курсе, какими способностями он обладает, чего нам ожидать. Он может замечать больше, чем мы рассчитываем.
– Мы до чертиков многого не знаем об этой ситуации, и мне это не нравится, – заявил Гален.
– Мне тоже. Видишь ли, одно я знаю точно. Произойдет еще одно убийство. Очень скоро.
Гален сразу напрягся, все чувства обострились, и он с тревогой оглядел дом Галлахеров, высматривая опасность.
– Ты знаешь, кого убьют?
– Нет. Но я знаю, что это будет не последнее убийство.
Суббота, 25 марта
«Нелл».
Она проснулась так внезапно, что успела услышать свое имя, произнесенное шепотом. Руки ее были вытянуты вперед, как будто она пыталась дотянуться… до чего-то, ей до смерти необходимого. Даже руки тряслись. Все тело затекло, каждое движение резкой болью отдавалось в мышцах.
Так всегда случалось, когда во сне ее мучили кошмары. Проснувшись, она ощущала потребность дотянуться до недостающей части себя. Похоже на фантомные боли в ампутированной конечности. Что-то у нее внутри стремилось обрести цельность. Потому что с той поры, как Нелл покинула Безмолвие, она не была единым целым.
Нелл это знала. Но от этого не становилось легче.
Не легче было и от постоянных размышлений об этом. Она отбросила одеяло, повернула голову к окну и яркому утру за ним и только тогда заметила куклу.
Кукла лежала, прислоненная ко второй подушке на двуспальной кровати, вытянув пластиковое тело. Платье с оборками пожелтело за прошедшие четверть века, но золотистые локоны были все еще аккуратно уложены. На круглом личике никаких пятен, большие голубые глаза такие же ясные, какими они были в четвертое Рождество Нелл.
Знакомый озноб пробежал вверх и вниз по спине Нелл.
Она протянула руку и взяла куклу. Такая легкая, такая маленькая, а ведь когда-то она была почти с нее саму ростом. Ей, своей подруге, она шепотом рассказывала секреты, о которых никто больше не знал.
От нее слегка пахло пылью и нафталином.
– Элиза, что ты здесь делаешь? – Нелл нахмурилась и рассеянно пригладила юбку куклы.
Как она попала сюда?
Куклу убрали давным-давно, много лет назад. Нелл забыла о ней и, разумеется, не разыскивала. Даже знай она, в каком сундуке или ящике лежит кукла, она не могла бы ее достать, потому что даже не заходила на чердак, только один раз заглянула в дверь.
Кто же мог принести ее ночью сюда и положить на подушку, как это могло произойти? Гален дежурит снаружи, а пока он там, никто не проникнет сюда без приглашения ни через дверь, ни через окна.
По крайней мере, никто, кого можно увидеть.
Привидений в доме нет, в этом Нелл была уверена. Никто из бестелесных Галлахеров не захотел остаться в доме. Значит, если отбросить посетителя из плоти и крови, а также привидение, остается…
Она снова ощутила озноб.
Она невольно вспомнила фотографию и общее мнение ее коллег, что тень на ступенях представляет собой проекцию крайне расстроенного сознания – скорее всего, сознания убийцы. Это следило за ней, по меньшей мере, однажды. А не наблюдало ли оно за ней и здесь, в доме? Может, этим и объясняется растущее беспокойство, расстройство сна?
Чего оно хотело добиться с помощью куклы? Свести ее с ума, вывести из себя, напугать? Зачем? Может быть, убийца знал, для чего она здесь? Потому что убийца знал… ее?
Это больше всего беспокоило Нелл. Важно не столько загадочное появление куклы на подушке, сколько появление именно этой куклы. На чердаке скопились многочисленные сундуки и ящики, наполненные игрушками, которыми когда-то играли поколения детей Галлахеров. Множество кукол. Но эта кукла двадцать пять лет назад принадлежала Нелл.
Откуда убийца мог это знать?
Только если убийца Хейли.
Нелл не знала, сможет ли она найти ответы на вопросы здесь, в доме, но она понимала, что поискать должна. Особенно сейчас. Поэтому, как только она оделась и выпила две чашки кофе, она поднялась наверх. Одна из двух спален, в которые она не могла заставить себя зайти, не говоря уж о том, чтобы прибраться, принадлежала ее матери. Она была заперта с того дня, как мать исчезла, и до смерти отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83