Она не понимала странностей, появившихся у него в последнее время, в частности, почему он отказывался с ней спать. Его постоянные приступы сенной лихорадки, шумное чихание были ей неприятны, но она умела не обращать на них внимания: это была та странная слепота, которая сопутствует близкому знакомству и сильным чувствам. Правда, она не нужна ему в постели, зато днем необходима ежесекундно. Конечно, это не любовь, но ее горячее сердце отвечало и на это. Ради него она могла пойти на что угодно.
— Что так рано встал? Вдруг захотелось прийти и поухаживать? Как видишь, ты все-таки не можешь устоять передо мной.
— Заткнись, маленькая блудница, и прикрой свои шикарные титьки. Это нечестно.
Хитро улыбаясь, она подставила ладони под груди и соблазнительно приподняла их ему навстречу.
— В конце концов ты не устоишь перед ними. А я разве могу отказать своему боссу?
Она игриво отбросила одеяло со своего голого тела и подвинулась, давая ему место рядом с собой. Взгляд О'Нейла невольно скользнул по ее красивым длинным ногам, и впервые за время их знакомства Пенни увидела, как он начал нраснеть. Заметив, как гипнотически уставился он на ее тело, она довольно хихикнула. Схватив одеяло, он попытался набросить его, но в спешке потерял равновесие и оказался в цепних хитросплетениях длинных смуглых рук. Приподняв голову, увидел в двух-трех дюймах от своего лица глядевший прямо ему в глаза твердый темный сосок. О'Нейл напряг все силы, чтобы вырваться из ее крепких объятий. Освободившись, он отскочил от кровати к противоположной стене комнатушки. Было видно, как он дрожал.
— Пен, прошу тебя! Ты же знаешь, в такую рань я совсем не в форме!
— О'кей, Роджер. Не паникуй. Я не собираюсь изнасиловать тебя. — Она весело засмеялась и, взяв простыню, небрежно обернула ее вокруг себя. — Так что же все-таки ты здесь делаешь так рано?
— Я только что вышел от невероятно красивой бразильской гимнастки, которая всю ночь показывала мне новую серию упражнений. Поскольку у нас не было гимнастических колец, мы воспользовались люстрой.
Довольна?
Она решительно потрясла головой. — Послушай, как можешь ты, такая молодая и красивая, быть такой циничной? — возмутился он. — Ну, хорошо, я тут разносил кое-что и подумал, почему бы мне не зайти и не сказать тебе «доброе утро!».
Он не стал говорить, что Матти Сторин чуть было не поймала его с поличным, когда он закладывал документ между газетных страниц, и ему посчастливилось, что комната Пенни была рядом и он мог скрыться в ней и немного отдышаться. О'Нейл ликовал, представляя, какой урон нанесет рассекречивание данных о последнем опросе председателю партии, который начал относиться к нему с неприкрытой враждебностью. Под влиянием страха, нагнетаемого Урхартом, он не замечал, что Уильямс сейчас был груб со многими его коллегами. Пенни снова попыталась вернуть его на землю.
— Ладно, что там! Но в следующий раз, когда ты захочешь пожелать мне доброго утра, постучи сначала в дверь. И лучше, если это будет после половины девятого.
— Не мучай меня, не будь со мной слишком сурова. Ты же знаешь, что я не могу жить без тебя.
— Хватит о страстях, Роджер, Что нужно? Положим, тебе не нужно мое тело, но что-то же нужно!
— Откровенно говоря, я действительно зашел, чтобы попросить кое о чем. Дело весьма деликатное…
— Давай, говори, Роджер. И говори прямо, не опасаясь, ты же видел, что в постели у меня никого нет. — И она снова рассмеялась.
О'Нейл уже пришел в себя, и он начал говорить, следуя инструкциям, которые вечером вдалбливал ему Урхарт.
— Пен, ты, конечно, знаешь министра иностранных дел Патрика Вултона. Во время выборов ты печатала на машинке парочку его выступлений и явно ему запомнилась. Вчера он расспрашивал о тебе, когда мы встретились. Похоже, он в тебя влюблен. В общем, он поинтересовался, не хочешь ли ты с ним поужинать. Сам он не решается спросить тебя об этом, боится тебя обидеть или поставить в неудобное положение. Вот я и решил потихоньку переговорить с тобой, поскольку подумал, что тебе будет легче сказать «нет мне, а не ему лично, понимаешь ли…»
— О'кей, Роджер.
— Что «о'кей», Пен?
— О'кей. Я с ним поужинаю. Подумаешь, важность какая!
— Да, конечно. Но, видишь ли… Вултон завоевал репутацию любителя женщин. Очень может статься, ему захочется чего-то большего, чем… просто ужин.
— Роджер, все мужчины, с которыми я, начиная с четырнадцати лет, где-нибудь ужинала, всегда хотели больше, чем просто ужин. Мне не впервой, справлюсь. Возможно, это будет даже интересно. Он мог бы улучшить мое знание французского! — Она снова захихикала и швырнула в него последней подушкой. Увидев, что Пенни осматривается, раздумывая, чем бы еще можно было в него запустить, О'Нейл быстро ретировался в коридор.
Через пять минут он уже звонил из своего номера Урхарту.
— Доставка осуществлена и ужин заделан.
— Прекрасно, Роджер. Ты мне очень помог. Думаю, министр иностранных дел тоже будет благодарен.
— Да, но я никак не возьму в толк, каким образом он пригласит Пенни на ужин. В чем здесь соль?
— А соль, дорогой Роджер, в том, что ему вообще не надо будет приглашать ее на ужин. Сегодня вечером он придет ко мне на прием. Ты приведешь с собой Пенни, которая, как ты в этом убедился, не имеет ничего против того, чтобы познакомиться и провести с ним некоторое время. Я представлю их друг другу за парочкой бокалов шампанского и посмотрю, что будет дальше. Насколько я знаю Патрика Вултона — а я как Главный Кнут не могу его не знать, — то уверен: минут через десять он предложит ей пойти в его комнату, чтобы поговорить… как в таких случаях пишут в этой газетенке «Частный детектив»?… поговорить о положении в Уганде.
— Или заняться французским, — пробурчал О'Нейл. — Но я все еще не пойму, зачем нам это нужно.
— Что бы потом ни произошло, Роджер, мы будем об этом знать. А знания всегда полезны.
— И все-таки п не понимаю.
— Верь мне, Роджер, Ты должен мне доверять.
— Я доверяю. Приходится доверять, поскольку нет другого выбора, не так ли?
— Правильно, Роджер. Вот теперь ты начинаешь понимать, знание — сила.
Телефон отключился. О'Нейлу тоже казалось, что он начинает что-то понимать, но он не был в этом абсолютно уверен. Время от времени он задавал себе вопрос, кто он для Урхарта — партнер или пленник, но так и не пришел к четкому выводу. Порывшись в прикроватном шкафчике, он вынул небольшую коробочку, вынул пару снотворных таблеток и, как был в одежде и ботинках, завалился на кровать.
— Спасибо, Патрик, что уделил мне время!
— Когда ты говорил по телефону, у тебя был серьезный тон. Когда Главные Кнуты говорят, что хотели бы срочно встретиться для конфиденциального разговора, обычно они имеют в виду, что фотографии у них в сейфе, но негативы, к сожалению, в редакции журнала «Всемирные новости».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Что так рано встал? Вдруг захотелось прийти и поухаживать? Как видишь, ты все-таки не можешь устоять передо мной.
— Заткнись, маленькая блудница, и прикрой свои шикарные титьки. Это нечестно.
Хитро улыбаясь, она подставила ладони под груди и соблазнительно приподняла их ему навстречу.
— В конце концов ты не устоишь перед ними. А я разве могу отказать своему боссу?
Она игриво отбросила одеяло со своего голого тела и подвинулась, давая ему место рядом с собой. Взгляд О'Нейла невольно скользнул по ее красивым длинным ногам, и впервые за время их знакомства Пенни увидела, как он начал нраснеть. Заметив, как гипнотически уставился он на ее тело, она довольно хихикнула. Схватив одеяло, он попытался набросить его, но в спешке потерял равновесие и оказался в цепних хитросплетениях длинных смуглых рук. Приподняв голову, увидел в двух-трех дюймах от своего лица глядевший прямо ему в глаза твердый темный сосок. О'Нейл напряг все силы, чтобы вырваться из ее крепких объятий. Освободившись, он отскочил от кровати к противоположной стене комнатушки. Было видно, как он дрожал.
— Пен, прошу тебя! Ты же знаешь, в такую рань я совсем не в форме!
— О'кей, Роджер. Не паникуй. Я не собираюсь изнасиловать тебя. — Она весело засмеялась и, взяв простыню, небрежно обернула ее вокруг себя. — Так что же все-таки ты здесь делаешь так рано?
— Я только что вышел от невероятно красивой бразильской гимнастки, которая всю ночь показывала мне новую серию упражнений. Поскольку у нас не было гимнастических колец, мы воспользовались люстрой.
Довольна?
Она решительно потрясла головой. — Послушай, как можешь ты, такая молодая и красивая, быть такой циничной? — возмутился он. — Ну, хорошо, я тут разносил кое-что и подумал, почему бы мне не зайти и не сказать тебе «доброе утро!».
Он не стал говорить, что Матти Сторин чуть было не поймала его с поличным, когда он закладывал документ между газетных страниц, и ему посчастливилось, что комната Пенни была рядом и он мог скрыться в ней и немного отдышаться. О'Нейл ликовал, представляя, какой урон нанесет рассекречивание данных о последнем опросе председателю партии, который начал относиться к нему с неприкрытой враждебностью. Под влиянием страха, нагнетаемого Урхартом, он не замечал, что Уильямс сейчас был груб со многими его коллегами. Пенни снова попыталась вернуть его на землю.
— Ладно, что там! Но в следующий раз, когда ты захочешь пожелать мне доброго утра, постучи сначала в дверь. И лучше, если это будет после половины девятого.
— Не мучай меня, не будь со мной слишком сурова. Ты же знаешь, что я не могу жить без тебя.
— Хватит о страстях, Роджер, Что нужно? Положим, тебе не нужно мое тело, но что-то же нужно!
— Откровенно говоря, я действительно зашел, чтобы попросить кое о чем. Дело весьма деликатное…
— Давай, говори, Роджер. И говори прямо, не опасаясь, ты же видел, что в постели у меня никого нет. — И она снова рассмеялась.
О'Нейл уже пришел в себя, и он начал говорить, следуя инструкциям, которые вечером вдалбливал ему Урхарт.
— Пен, ты, конечно, знаешь министра иностранных дел Патрика Вултона. Во время выборов ты печатала на машинке парочку его выступлений и явно ему запомнилась. Вчера он расспрашивал о тебе, когда мы встретились. Похоже, он в тебя влюблен. В общем, он поинтересовался, не хочешь ли ты с ним поужинать. Сам он не решается спросить тебя об этом, боится тебя обидеть или поставить в неудобное положение. Вот я и решил потихоньку переговорить с тобой, поскольку подумал, что тебе будет легче сказать «нет мне, а не ему лично, понимаешь ли…»
— О'кей, Роджер.
— Что «о'кей», Пен?
— О'кей. Я с ним поужинаю. Подумаешь, важность какая!
— Да, конечно. Но, видишь ли… Вултон завоевал репутацию любителя женщин. Очень может статься, ему захочется чего-то большего, чем… просто ужин.
— Роджер, все мужчины, с которыми я, начиная с четырнадцати лет, где-нибудь ужинала, всегда хотели больше, чем просто ужин. Мне не впервой, справлюсь. Возможно, это будет даже интересно. Он мог бы улучшить мое знание французского! — Она снова захихикала и швырнула в него последней подушкой. Увидев, что Пенни осматривается, раздумывая, чем бы еще можно было в него запустить, О'Нейл быстро ретировался в коридор.
Через пять минут он уже звонил из своего номера Урхарту.
— Доставка осуществлена и ужин заделан.
— Прекрасно, Роджер. Ты мне очень помог. Думаю, министр иностранных дел тоже будет благодарен.
— Да, но я никак не возьму в толк, каким образом он пригласит Пенни на ужин. В чем здесь соль?
— А соль, дорогой Роджер, в том, что ему вообще не надо будет приглашать ее на ужин. Сегодня вечером он придет ко мне на прием. Ты приведешь с собой Пенни, которая, как ты в этом убедился, не имеет ничего против того, чтобы познакомиться и провести с ним некоторое время. Я представлю их друг другу за парочкой бокалов шампанского и посмотрю, что будет дальше. Насколько я знаю Патрика Вултона — а я как Главный Кнут не могу его не знать, — то уверен: минут через десять он предложит ей пойти в его комнату, чтобы поговорить… как в таких случаях пишут в этой газетенке «Частный детектив»?… поговорить о положении в Уганде.
— Или заняться французским, — пробурчал О'Нейл. — Но я все еще не пойму, зачем нам это нужно.
— Что бы потом ни произошло, Роджер, мы будем об этом знать. А знания всегда полезны.
— И все-таки п не понимаю.
— Верь мне, Роджер, Ты должен мне доверять.
— Я доверяю. Приходится доверять, поскольку нет другого выбора, не так ли?
— Правильно, Роджер. Вот теперь ты начинаешь понимать, знание — сила.
Телефон отключился. О'Нейлу тоже казалось, что он начинает что-то понимать, но он не был в этом абсолютно уверен. Время от времени он задавал себе вопрос, кто он для Урхарта — партнер или пленник, но так и не пришел к четкому выводу. Порывшись в прикроватном шкафчике, он вынул небольшую коробочку, вынул пару снотворных таблеток и, как был в одежде и ботинках, завалился на кровать.
— Спасибо, Патрик, что уделил мне время!
— Когда ты говорил по телефону, у тебя был серьезный тон. Когда Главные Кнуты говорят, что хотели бы срочно встретиться для конфиденциального разговора, обычно они имеют в виду, что фотографии у них в сейфе, но негативы, к сожалению, в редакции журнала «Всемирные новости».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102