Вы решили сегодня обойтись без завтрака?
Ермолов оглянулся; перед ним стоял розовощекий кругленький майор Соутерн.
– Здравствуйте, дорогой. Задумался что-то.
– Витаете мыслями, наверное, в Африке?
– Конечно, майор. Сейчас, по-моему, мыслями все там. В газетах приятные новости: штурм Ледисмита оказался безуспешным.
Соутерн поморщился:
– Наши газеты… Гораздо важнее, что так позорно провалились Метуэн и Гетакр. – Голос майора стал жалобным. – Очень неприятно! Впрочем, может быть, в ближайшие дни удастся загладить это впечатление.
– Повторить атаки? – улыбнулся Ермолов.
– Нет, что вы, наши там еще не оправились… Другое. Буллеру, командующему в Африке, телеграфом отдан приказ начать наступление на Тугеле, у Колензо. Он, как я понимаю, против поспешной атаки, ждет новых транспортов с войсками, но у нас в министерстве да, кажется, и в кабинете считают это совершенно необходимым. Ему приказано атаковать четырнадцатого, в пятницу.
– Будем надеяться на успех, – сказал Ермолов.
– Надо надеяться!
Они сели за стол. Аппетитно уписывая ростбиф, Соутерн сказал:
– Все-таки мы в ужасной стратегической путанице.
Ермолова всегда чуть смешило это несоответствие у Соутерна: детская розовощекость, неистребимая тяга к физиологическим удовольствиям – и трагически-жалостливые интонации в речи.
«Дохвастались! – злорадно подумал полковник. – Я с самого начала считал, что, разделив корпус Буллера на три группы – Метуэна, Гетакра и Буллера, – вы делаете глупость, милейшие». Так он подумал. А сказал иное:
– Все образуется, майор. Уайту удастся вырваться из Ледисмита.
– Это просто необходимо! Одна надежда – прорваться конницей на юго-запад.
– Ну, а пехота? Артиллерия?
– Им не выйти. А сидеть там – значит погибнуть всем. В городе повальные болезни. Гарнизон на половинных рационах. Наши друзья американцы подсунули нам громадную партию мясных консервов, оставшихся у них от прошлогодней кампании. Все пришлось выкинуть: протухли.
– Знаю, знаю эти консервы, – покивал Ермолов: ими пичкали американских солдат еще в прошлом году на Кубе. – А что, может быть, действительно Буллеру стоило повременить с атакой? Ведь новые подкрепления – на подходе к Дурбану.
– Но и без того у него сейчас двадцать три тысячи человек. А подкрепления… Вы ведь знаете, что пятую дивизию в Индии посадили на транспорты-тихоходы. Им до Африки ползти да ползти…
За кофе к ним подсел генерал Берсфорд. Он был несколько грубоват, этот старый вояка, зато неглуп и не лишен юмора. Ермолов любил играть с ним в бридж.
Берсфорд скосил водянистые, чуть навыкате глаза в сторону майора:
– Что, полковник, наш милейший Соутерн, наверное, успел поплакать в ваш мундир?
– О, что вы, генерал. Майор настроен воинственно. Хотя и не без доли здорового английского скептицизма.
– Ну, ему-то что, а вот некоторым нашим деятелям… – Берсфорд хохотнул. – Увы, Сесилю Родсу, кажется, клетки не избежать. Как вы считаете, полковник?
– Я считаю, что ваш новый главнокомандующий Буллер разберется в этом лучше меня, – улыбнулся Ермолов.
– Да? – насмешливо поднял бровь генерал. – А я полагаю, что Буллеру скоро придется сдать свои новенькие полномочия другому. (Ермолов насторожился.) Но это только я так полагаю. А достоверно, дорогой полковник, пока ничего не известно…
2
Взяв разгон в ущельях Драконовых гор, Тугела весело мчалась по Наталю с запада на восток и, перерезав железнодорожную линию на Дурбан южнее Ледисмита, беззаботно несла свои быстрые воды в Индийский океан. Ее и оседлали войска Луиса Бота, почти всюду выдвинувшись на правый, южный берег. Железнодорожный мост они разрушили, навели временные переправы и хозяйничали по всему верхнему и среднему течению реки.
Ближайшим английским пунктом был небольшой городок Колензо, разбросавший свои пестрые постройки вдоль железной дороги милях в трех на юг от Тугелы. Отсюда генерал Буллер и должен был начать свое наступление, чтобы прорваться к осажденному Ледисмиту.
Английский главнокомандующий был недоволен приказом сверху. И без того, считал он, его войска необоснованно ослабили, разделив на три группы; сейчас, разрозненные, они терпели поражения: Метуэн – на западе, у Моддера, Гетакр – в Стормберге, на северо-востоке Капской колонии. Самому Буллеру с его двадцатью тремя тысячами войска теперь предстояло сломить буров на Тугеле. Он рассчитывал подождать новых подкреплений – министерство с его мнением не посчиталось.
Буллер решил использовать 14 декабря почти все свои войска разом. В ночь с четверга на пятницу исходные позиции для атаки заняли: 2-я, 4-я, 5-я бригады и часть 6-й, два кавалерийских полка, морская бригада с шестью тяжелыми и двумя легкими скорострельными орудиями, пять батарей пехотной артиллерии, команды саперных и понтонных инженеров. В резерве оставались лишь две батареи, часть 6-й бригады, немного кавалерии и колониальные части.
Рассвет застал Дмитрия Бороздина в его окопчике, прикрытом с фронта двумя мешками с песком. Дмитрий, сидя на корточках, курил и привычно разгонял дым рукой. Ночью он вздремнул и сейчас был бодр, только хотелось есть. Поглядывая в высокое безоблачное небо, он думал о том, что вот придет смена и он отправится к реке, в лагерь, повидаться с Беллой, поест, взглянет на своих коней. У Гнедка одна подкова почти совсем стерлась, надо сказать кузнецу.
– Ну-ка, подвинься, воин, я тоже хочу в твою норку. – Белла стояла у края окопа и улыбалась, по-утреннему свежая и милая.
– Ты зачем? – удивился Дмитрий, привставая.
– Смена тебе еще не скоро, а ты же, я знаю, мечтаешь о куске горячего мяса. – Она проворно доставала из холщового мешка миску с варевом, хлеб, баклагу с кофе. – И потом – разве жена не может соскучиться по мужу? – Белла прильнула щекой к его густо заросшему лицу.
Неуклюже и нежно Дмитрий обнял ее.
– Ох ты, заботушка моя!..
Он ел, а она, любуясь им, болтала, рассказывала о всяких лагерных новостях. С западного фронта к генералу Бота приехал французский полковник Вильбуа де Морейль. Он там командовал европейским легионом, теперь сдал его какому-то русскому («Фамилия-то у русского как?» – «Не запомнила»), а сам вот явился сюда, здесь воевать, видно, хочет. Отец видел его – бравый полковник. А еще приезжал Питер, на минутку, и опять уехал; они со своим Тероном собирались в тыл к англичанам. Ганс, слуга и коновод Дика, наново подковал Гнедка. Что еще?.. А больше ничего нового нет…
Вдруг ухнули вдали пушки, с визгом прошли над головами снаряды и разорвались где-то у реки.
Дмитрий вскочил и огляделся. Тяжелые английские орудия били с опушки леса у Колензо. В конной упряжи вылетели из леса три легкие батареи. По опушке развертывалась пехота, обтекая полотно железной дороги с обеих сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Ермолов оглянулся; перед ним стоял розовощекий кругленький майор Соутерн.
– Здравствуйте, дорогой. Задумался что-то.
– Витаете мыслями, наверное, в Африке?
– Конечно, майор. Сейчас, по-моему, мыслями все там. В газетах приятные новости: штурм Ледисмита оказался безуспешным.
Соутерн поморщился:
– Наши газеты… Гораздо важнее, что так позорно провалились Метуэн и Гетакр. – Голос майора стал жалобным. – Очень неприятно! Впрочем, может быть, в ближайшие дни удастся загладить это впечатление.
– Повторить атаки? – улыбнулся Ермолов.
– Нет, что вы, наши там еще не оправились… Другое. Буллеру, командующему в Африке, телеграфом отдан приказ начать наступление на Тугеле, у Колензо. Он, как я понимаю, против поспешной атаки, ждет новых транспортов с войсками, но у нас в министерстве да, кажется, и в кабинете считают это совершенно необходимым. Ему приказано атаковать четырнадцатого, в пятницу.
– Будем надеяться на успех, – сказал Ермолов.
– Надо надеяться!
Они сели за стол. Аппетитно уписывая ростбиф, Соутерн сказал:
– Все-таки мы в ужасной стратегической путанице.
Ермолова всегда чуть смешило это несоответствие у Соутерна: детская розовощекость, неистребимая тяга к физиологическим удовольствиям – и трагически-жалостливые интонации в речи.
«Дохвастались! – злорадно подумал полковник. – Я с самого начала считал, что, разделив корпус Буллера на три группы – Метуэна, Гетакра и Буллера, – вы делаете глупость, милейшие». Так он подумал. А сказал иное:
– Все образуется, майор. Уайту удастся вырваться из Ледисмита.
– Это просто необходимо! Одна надежда – прорваться конницей на юго-запад.
– Ну, а пехота? Артиллерия?
– Им не выйти. А сидеть там – значит погибнуть всем. В городе повальные болезни. Гарнизон на половинных рационах. Наши друзья американцы подсунули нам громадную партию мясных консервов, оставшихся у них от прошлогодней кампании. Все пришлось выкинуть: протухли.
– Знаю, знаю эти консервы, – покивал Ермолов: ими пичкали американских солдат еще в прошлом году на Кубе. – А что, может быть, действительно Буллеру стоило повременить с атакой? Ведь новые подкрепления – на подходе к Дурбану.
– Но и без того у него сейчас двадцать три тысячи человек. А подкрепления… Вы ведь знаете, что пятую дивизию в Индии посадили на транспорты-тихоходы. Им до Африки ползти да ползти…
За кофе к ним подсел генерал Берсфорд. Он был несколько грубоват, этот старый вояка, зато неглуп и не лишен юмора. Ермолов любил играть с ним в бридж.
Берсфорд скосил водянистые, чуть навыкате глаза в сторону майора:
– Что, полковник, наш милейший Соутерн, наверное, успел поплакать в ваш мундир?
– О, что вы, генерал. Майор настроен воинственно. Хотя и не без доли здорового английского скептицизма.
– Ну, ему-то что, а вот некоторым нашим деятелям… – Берсфорд хохотнул. – Увы, Сесилю Родсу, кажется, клетки не избежать. Как вы считаете, полковник?
– Я считаю, что ваш новый главнокомандующий Буллер разберется в этом лучше меня, – улыбнулся Ермолов.
– Да? – насмешливо поднял бровь генерал. – А я полагаю, что Буллеру скоро придется сдать свои новенькие полномочия другому. (Ермолов насторожился.) Но это только я так полагаю. А достоверно, дорогой полковник, пока ничего не известно…
2
Взяв разгон в ущельях Драконовых гор, Тугела весело мчалась по Наталю с запада на восток и, перерезав железнодорожную линию на Дурбан южнее Ледисмита, беззаботно несла свои быстрые воды в Индийский океан. Ее и оседлали войска Луиса Бота, почти всюду выдвинувшись на правый, южный берег. Железнодорожный мост они разрушили, навели временные переправы и хозяйничали по всему верхнему и среднему течению реки.
Ближайшим английским пунктом был небольшой городок Колензо, разбросавший свои пестрые постройки вдоль железной дороги милях в трех на юг от Тугелы. Отсюда генерал Буллер и должен был начать свое наступление, чтобы прорваться к осажденному Ледисмиту.
Английский главнокомандующий был недоволен приказом сверху. И без того, считал он, его войска необоснованно ослабили, разделив на три группы; сейчас, разрозненные, они терпели поражения: Метуэн – на западе, у Моддера, Гетакр – в Стормберге, на северо-востоке Капской колонии. Самому Буллеру с его двадцатью тремя тысячами войска теперь предстояло сломить буров на Тугеле. Он рассчитывал подождать новых подкреплений – министерство с его мнением не посчиталось.
Буллер решил использовать 14 декабря почти все свои войска разом. В ночь с четверга на пятницу исходные позиции для атаки заняли: 2-я, 4-я, 5-я бригады и часть 6-й, два кавалерийских полка, морская бригада с шестью тяжелыми и двумя легкими скорострельными орудиями, пять батарей пехотной артиллерии, команды саперных и понтонных инженеров. В резерве оставались лишь две батареи, часть 6-й бригады, немного кавалерии и колониальные части.
Рассвет застал Дмитрия Бороздина в его окопчике, прикрытом с фронта двумя мешками с песком. Дмитрий, сидя на корточках, курил и привычно разгонял дым рукой. Ночью он вздремнул и сейчас был бодр, только хотелось есть. Поглядывая в высокое безоблачное небо, он думал о том, что вот придет смена и он отправится к реке, в лагерь, повидаться с Беллой, поест, взглянет на своих коней. У Гнедка одна подкова почти совсем стерлась, надо сказать кузнецу.
– Ну-ка, подвинься, воин, я тоже хочу в твою норку. – Белла стояла у края окопа и улыбалась, по-утреннему свежая и милая.
– Ты зачем? – удивился Дмитрий, привставая.
– Смена тебе еще не скоро, а ты же, я знаю, мечтаешь о куске горячего мяса. – Она проворно доставала из холщового мешка миску с варевом, хлеб, баклагу с кофе. – И потом – разве жена не может соскучиться по мужу? – Белла прильнула щекой к его густо заросшему лицу.
Неуклюже и нежно Дмитрий обнял ее.
– Ох ты, заботушка моя!..
Он ел, а она, любуясь им, болтала, рассказывала о всяких лагерных новостях. С западного фронта к генералу Бота приехал французский полковник Вильбуа де Морейль. Он там командовал европейским легионом, теперь сдал его какому-то русскому («Фамилия-то у русского как?» – «Не запомнила»), а сам вот явился сюда, здесь воевать, видно, хочет. Отец видел его – бравый полковник. А еще приезжал Питер, на минутку, и опять уехал; они со своим Тероном собирались в тыл к англичанам. Ганс, слуга и коновод Дика, наново подковал Гнедка. Что еще?.. А больше ничего нового нет…
Вдруг ухнули вдали пушки, с визгом прошли над головами снаряды и разорвались где-то у реки.
Дмитрий вскочил и огляделся. Тяжелые английские орудия били с опушки леса у Колензо. В конной упряжи вылетели из леса три легкие батареи. По опушке развертывалась пехота, обтекая полотно железной дороги с обеих сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90