— Красавица-грация кивнула. ~ Если бы ты сообщил, с кем спит моя милая женушка, или донес Юноне, куда сегодня отправился Юпитер в образе быка, твои сведения были бы нарасхват. В Небесном дворце всех интересуют только сплетни. Кстати, ты принес новый номер «Девочек Субуры»? — Меркурий отрицательно покачал головой. — Жаль. Я их очень люблю и храню некоторые номера. Особенно мне понравился последний. Аглая, — обратился он к грации. — Ну-ка достань мне этот вестник.
Аглая заглянула сначала под ложе, потом под изящный бронзовый стол на одной ножке.
— Куда-то исчез, — сказала она.
— Это Марс, проходимец, заходил, якобы для того чтобы попросить выковать ему новый панцирь, а сам стащил моих обожаемых «Девочек»…
Меркурий с тоской посмотрел сначала на Вулкана, потом на Аглаю.
— Я хотел обратить твое внимание на прибывшие в Массилию три торговых судна с грузом руды из колонии Конго. Руду грузят в фургоны и под охраной отправляют неизвестно куда. Такая странная руда, похожая на черную смолу. И еще…
— Послушай, я не хочу слышать про какую-то там руду, — оборвал его Вулкан.
— Это не какая-то руда. Это особая руда. Она… — настаивал Меркурий.
— Плевать на твою особую руду! Я только что выполз из кузни. Я устал. Мне надоело в тысяча двухсот сорок шестой раз ковать невидимые цепи. А тут лезешь ты и толкуешь о своей замечательной руде. Лучше выпей.
Золотая женщина наполнила кубок до краев. Сладкий дурман амброзии поплыл по комнате. Меркурий облизнул губы, предвкушая, и залпом опорожнил кубок. Все стало неважным: и подозрительные затеи людей, и эта руда, которая почему-то вызывала у Меркурия непреодолимый страх. Он давно не пил амброзии и сразу захмелел.
— Мы должны соблюдать величие, — разглагольствовал тем временем Вулкан. — Мы боги — недостижимые и бессмертные. Какое нам дело до людей?! Пусть копошатся на своей земле, а гении за ними присматривают. Я правильно говорю?
— Неправильно…— отвечал Меркурий заплетающимся языком. — Люди — очень-очень опасные существа.
— Ерунда. Мелкота…— Вулкан поднял бокал с амброзией. — Любой из них за этот бокал сделает все, что угодно. Убьет, задушит или превратится в философа. Потому что в этом бокале бессмертие. Я правильно говорю?
— Неправильно, — покачал головой Меркурий. — Они выпьют амброзию, но взамен не сделают ничего. Люди постоянно обманывают своих богов. В этом их суть. Кстати, я вложил немало деньжат в прииски Республики Оранжевой Реки. Не хочешь присоединиться?
— Зачем? У меня есть моя кузня и амброзия. Что еще нужно богу? — пожал плечами Вулкан.
— Не могу пройти мимо такой сумасшедшей прибыли. Не могу, и все, — признался Меркурий.
Пошатываясь, покровитель торговцев и жуликов вышел из комнаты Вулкана.
— В следующий раз не забудь захватить с собой номерок «Девочек Субуры», — крикнул ему вслед покровитель промышленности и просвещения.
В атрии ярко разряженная рыжая красавица кинулась на шею Меркурию с воплем:
— Как я рада, что ты посетил нас, бог торговли и дорог!
Она наградила его поцелуем и скрылась за ближайшей дверью. Инстинктивно Меркурий схватился за пояс. Кошелька не было. Богиня воров Лаверна в триста сорок второй раз его обворовала.
Глава 2
Второй день Аполлоновых игр
«Как заявил вчера сенатор Гай Элий Мессий Де-ций, на ближайшем заседании сената он потребует создания комиссии для рассмотрения вопросов финансирования Физической академии, возглавляемой Трионом. Он не сообщил, известны ли ему факты о злоупотреблениях академии. Но все комментаторы сходятся на том, что предложение Элия о создании комиссии отнюдь не случайно».
"По заявлению консула, Рим не планирует налаживать какие-либо отношения с Чингисханом после гибели Римского посла в Яньцзине . С варварскими империями подобного толка Рим не собирается иметь никаких отношений".
«Акта диурна» Ноны июля <7 июля>
Ночь перед поединком гладиаторы отдают сну. После ужина, составленного личным диетологом, их посещает только массажист, а затем гладиаторы беседуют с Морфеем. Все, кроме Вера. Вер никогда не следовал скучным правилам. Накануне поединка он непременно отправлялся в свою любимую таверну «Медведь» в Субуре, где вечерами собирался люд отчаянный и дерзкий — возничие Большого цирка, бестиарии, которые на арене запихивают головы в пасти львам и тиграм и заставляют слонов плясать под звуки свирели, нарядившись богом Паном.
Таверна эта среди прочих выделялась тем, что бывала открыта до утра, и здесь всегда подавалось фалернское вино. Когда Вер вошел, в маленьком помещении было полно народу. В сизой пелене табачного дыма растекались желтки немногочисленных светильников. Все места были заняты. Но здоровенный возничий в красной кожаной куртке столкнул какого-то молокососа с табуретки и любезно пригласил Вера занять место рядом с собой.
— Да здравствует Юний Вер! — рявкнули посетители, почти так же дружно, как и зрители в Колизее.
Хозяин, тучный, как бочка, давно изучивший пристрастия знаменитого гладиатора, тут же наполнил серебряную чашу неразбавленным фалернским вином. Вер нe торопясь пригубил, смакуя знаменитый напиток.
— Много клейм спихнул? — поинтересовался возничий, залпом осушая кубок.
— Восемьдесят девять…
Среди посетителей прошел восторженный гул: клейма на второй день игр покупают неохотно — распорядители стараются свести в этот день на арене самых сильных противников. Угадать, кто победит, почти невозможно. Все ждали последнего дня, когда предугадать пары гладиаторов проще и когда сильные дерутся с самыми слабыми.
— «Гладиаторский вестник» утверждает, что желания, которые ты исполняешь, не сбываются, — заявил широкоплечий боксер с перебитым носом и тряхнул в воздухе обрывком бумаги. — Поэтому ты так часто побеждаешь.
Вер смерил взглядом здоровяка и не ответил. Не счел нужным. Вместо него в разговор вмешался возничий.
— Какой идиот читает «Гладиаторский вестник»?
Читай «Акту диурну», приятель. Пизон не успел ее купить.
Все захохотали.
— Вер, почему бы тебе не перекупить эту сучку вилду? Чтобы она вместо паскудных писала о тебе хвалебные статьи, — предложил возничий.
— Зачем? — спросил Вер. — Прежде она поносила Элия, теперь занялась мною. Пизон платит — она пишет. Пусть пишет.
— Ты победишь завтра, Вер, непременно победишь! — слащаво и заискивающе проговорила крашеная в ярко-рыжий цвет красотка. Обольстительное тире, которое прочертили ее пышные груди в окаеме глубокого выреза, обещало немало сладостных минут Скоро я насобираю пять тысчонок и куплю у тебя клеймо.
— Клеопатра, душка, — загоготал возничий. — Ты скорее родишь, нежели наскребешь столько!
— Соберу, — упрямо повторила Клеопатра. — К следующим играм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Аглая заглянула сначала под ложе, потом под изящный бронзовый стол на одной ножке.
— Куда-то исчез, — сказала она.
— Это Марс, проходимец, заходил, якобы для того чтобы попросить выковать ему новый панцирь, а сам стащил моих обожаемых «Девочек»…
Меркурий с тоской посмотрел сначала на Вулкана, потом на Аглаю.
— Я хотел обратить твое внимание на прибывшие в Массилию три торговых судна с грузом руды из колонии Конго. Руду грузят в фургоны и под охраной отправляют неизвестно куда. Такая странная руда, похожая на черную смолу. И еще…
— Послушай, я не хочу слышать про какую-то там руду, — оборвал его Вулкан.
— Это не какая-то руда. Это особая руда. Она… — настаивал Меркурий.
— Плевать на твою особую руду! Я только что выполз из кузни. Я устал. Мне надоело в тысяча двухсот сорок шестой раз ковать невидимые цепи. А тут лезешь ты и толкуешь о своей замечательной руде. Лучше выпей.
Золотая женщина наполнила кубок до краев. Сладкий дурман амброзии поплыл по комнате. Меркурий облизнул губы, предвкушая, и залпом опорожнил кубок. Все стало неважным: и подозрительные затеи людей, и эта руда, которая почему-то вызывала у Меркурия непреодолимый страх. Он давно не пил амброзии и сразу захмелел.
— Мы должны соблюдать величие, — разглагольствовал тем временем Вулкан. — Мы боги — недостижимые и бессмертные. Какое нам дело до людей?! Пусть копошатся на своей земле, а гении за ними присматривают. Я правильно говорю?
— Неправильно…— отвечал Меркурий заплетающимся языком. — Люди — очень-очень опасные существа.
— Ерунда. Мелкота…— Вулкан поднял бокал с амброзией. — Любой из них за этот бокал сделает все, что угодно. Убьет, задушит или превратится в философа. Потому что в этом бокале бессмертие. Я правильно говорю?
— Неправильно, — покачал головой Меркурий. — Они выпьют амброзию, но взамен не сделают ничего. Люди постоянно обманывают своих богов. В этом их суть. Кстати, я вложил немало деньжат в прииски Республики Оранжевой Реки. Не хочешь присоединиться?
— Зачем? У меня есть моя кузня и амброзия. Что еще нужно богу? — пожал плечами Вулкан.
— Не могу пройти мимо такой сумасшедшей прибыли. Не могу, и все, — признался Меркурий.
Пошатываясь, покровитель торговцев и жуликов вышел из комнаты Вулкана.
— В следующий раз не забудь захватить с собой номерок «Девочек Субуры», — крикнул ему вслед покровитель промышленности и просвещения.
В атрии ярко разряженная рыжая красавица кинулась на шею Меркурию с воплем:
— Как я рада, что ты посетил нас, бог торговли и дорог!
Она наградила его поцелуем и скрылась за ближайшей дверью. Инстинктивно Меркурий схватился за пояс. Кошелька не было. Богиня воров Лаверна в триста сорок второй раз его обворовала.
Глава 2
Второй день Аполлоновых игр
«Как заявил вчера сенатор Гай Элий Мессий Де-ций, на ближайшем заседании сената он потребует создания комиссии для рассмотрения вопросов финансирования Физической академии, возглавляемой Трионом. Он не сообщил, известны ли ему факты о злоупотреблениях академии. Но все комментаторы сходятся на том, что предложение Элия о создании комиссии отнюдь не случайно».
"По заявлению консула, Рим не планирует налаживать какие-либо отношения с Чингисханом после гибели Римского посла в Яньцзине . С варварскими империями подобного толка Рим не собирается иметь никаких отношений".
«Акта диурна» Ноны июля <7 июля>
Ночь перед поединком гладиаторы отдают сну. После ужина, составленного личным диетологом, их посещает только массажист, а затем гладиаторы беседуют с Морфеем. Все, кроме Вера. Вер никогда не следовал скучным правилам. Накануне поединка он непременно отправлялся в свою любимую таверну «Медведь» в Субуре, где вечерами собирался люд отчаянный и дерзкий — возничие Большого цирка, бестиарии, которые на арене запихивают головы в пасти львам и тиграм и заставляют слонов плясать под звуки свирели, нарядившись богом Паном.
Таверна эта среди прочих выделялась тем, что бывала открыта до утра, и здесь всегда подавалось фалернское вино. Когда Вер вошел, в маленьком помещении было полно народу. В сизой пелене табачного дыма растекались желтки немногочисленных светильников. Все места были заняты. Но здоровенный возничий в красной кожаной куртке столкнул какого-то молокососа с табуретки и любезно пригласил Вера занять место рядом с собой.
— Да здравствует Юний Вер! — рявкнули посетители, почти так же дружно, как и зрители в Колизее.
Хозяин, тучный, как бочка, давно изучивший пристрастия знаменитого гладиатора, тут же наполнил серебряную чашу неразбавленным фалернским вином. Вер нe торопясь пригубил, смакуя знаменитый напиток.
— Много клейм спихнул? — поинтересовался возничий, залпом осушая кубок.
— Восемьдесят девять…
Среди посетителей прошел восторженный гул: клейма на второй день игр покупают неохотно — распорядители стараются свести в этот день на арене самых сильных противников. Угадать, кто победит, почти невозможно. Все ждали последнего дня, когда предугадать пары гладиаторов проще и когда сильные дерутся с самыми слабыми.
— «Гладиаторский вестник» утверждает, что желания, которые ты исполняешь, не сбываются, — заявил широкоплечий боксер с перебитым носом и тряхнул в воздухе обрывком бумаги. — Поэтому ты так часто побеждаешь.
Вер смерил взглядом здоровяка и не ответил. Не счел нужным. Вместо него в разговор вмешался возничий.
— Какой идиот читает «Гладиаторский вестник»?
Читай «Акту диурну», приятель. Пизон не успел ее купить.
Все захохотали.
— Вер, почему бы тебе не перекупить эту сучку вилду? Чтобы она вместо паскудных писала о тебе хвалебные статьи, — предложил возничий.
— Зачем? — спросил Вер. — Прежде она поносила Элия, теперь занялась мною. Пизон платит — она пишет. Пусть пишет.
— Ты победишь завтра, Вер, непременно победишь! — слащаво и заискивающе проговорила крашеная в ярко-рыжий цвет красотка. Обольстительное тире, которое прочертили ее пышные груди в окаеме глубокого выреза, обещало немало сладостных минут Скоро я насобираю пять тысчонок и куплю у тебя клеймо.
— Клеопатра, душка, — загоготал возничий. — Ты скорее родишь, нежели наскребешь столько!
— Соберу, — упрямо повторила Клеопатра. — К следующим играм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109