Двое молодых людей идут к вам после того, как мистер Мак-Кой сбил одного из них машиной, и это все равно что схватка в джунглях?
— Так он сказал. Да.
Крамер помедлил, чтобы дать сказанному хорошенько укорениться.
— Ну ладно. Двое молодых людей идут к машине мистера Мак-Коя. Что вы делали дальше?
— Что я делала?
— Что вы делали — или говорили?
— Я сказала: «Поберегись, Шерман». — Шууман.
Кто-то из присяжных хихикнул.
— Будьте добры, — проговорил Крамер, — повторите это, пожалуйста, миссис Раскин. Повторите то, что вы сказали мистеру Мак-Кою.
— Я сказала: «Поберегись, Шууман». — А теперь, миссис Раскин… если позволите… У вас не совсем обычный выговор. Вы произносите имя мистера Мак-Коя несколько неотчетливо. Шууман. Я не ошибся?
По ее лицу пробежала виноватая, но достаточно милая улыбка.
— Наверное. Вам лучше судить.
— Тогда еще разок произнесите, как у вас получается. Имя мистера Мак-Коя.
— Шууман.
Крамер обернулся и посмотрел на присяжных. Шууман.
— Хорошо, миссис Раскин, что было дальше?
Она рассказала, как пересела за руль, а Мак-Кой сел на место пассажира, и она рванула с места, чуть не сбив молодого человека, которого едва не задел раньше Мак-Кой. Как только они выехали на скоростную трассу и опасность миновала, она изъявила желание заявить об инциденте в полицию. Но мистер Мак-Кой об этом и слушать не хотел.
— Почему он так противился тому, чтобы заявить?
— Он сказал, что, когда это случилось, машину вел он, значит, ему и решать, а он заявлять не намерен.
— Да, но он должен был привести какую-нибудь причину?
— Он сказал, что это стычка в джунглях и все равно заявлять без толку, а потом он не хочет, чтобы узнал его начальник на работе и жена. Я думаю, он больше беспокоился насчет жены.
— Как бы она не узнала, что он сбил кого-то машиной?
— Как бы она не узнала, что он встретил меня в аэропорту. (Глазки долу.)
— И это он счел достаточной причиной, чтобы не сообщать о происшествии, в котором пострадал молодой человек, и, как выясняется, пострадал серьезно?
— Ну… я не знаю. Я ведь не знаю всего, что у него было на уме. (Тихо, печально.)
Молодец, Мария Тереза! Способная ученица! Это очень кстати — признать неполноту своего знания!
Так прелестная Вдова Раскин утопила мистера Шермана Мак-Коя как котенка.
Зал заседаний большого жюри Крамер покинул в состоянии, знакомом главным образом спортсменам, — он торжествовал победу. Как мог, прятал улыбку.
— Эй, Ларри!
По коридору к нему спешил Берни Фицгиббон. Отлично! Теперь у него есть о чем порассказать зловредному ирландцу.
Но прежде чем он успел вымолвить хоть словечко про свой триумф, Берни сказал:
— Ларри, ты это видел?
И сунул ему свежий номер «Сити лайт».
* * *
Только что вошедший Куигли поднял со стола Киллиана номер «Сити лайт» и принялся читать. Шерман сидел у стола в жалком фиберглассовом креслице и, как ни отводил глаза, все же не мог не видеть заголовки на первой странице.
Через всю полосу шапка:
ТОЛЬКО В «СИТИ ЛАЙТ»! НОВОЕ РАЗОБЛАЧЕНИЕ В ДЕЛЕ МАК-КОЯ!
Слева сверху помещалась фотография Марии: платье с большим вырезом, сильно обнажающим грудь, полуоткрытые губы. Фотографию обрамлял заголовок из громаднейших черных литер:
ПРИДИ
В МОЕ
ЛЮБОВНОЕ ГНЕЗДЫШКО
С ПОНИЖЕННОЙ КВАРТПЛАТОЙ!
Внизу, шрифтом помельче:
"МИЛЛИОНЕРША МАРИЯ УБЛАЖАЛА МАК-КОЯ В КВАРТИРЕ ДЛЯ СВИДАНИЙ, КОТОРУЮ СНИМАЛА ЗА 331 ДОЛЛАР В МЕСЯЦ.
СТАТЬЯ ПИТЕРА ФЭЛЛОУ"
Киллиан сидел за столом и, откинувшись в своем крутящемся кресле, изучающе глядел на мрачно насупившегося Шермана.
— Послушайте, — сказал Киллиан, — не стоит об этом беспокоиться. Пакостная статейка, но нам она не вредит. Может, даже помогает. Подрывает к ней доверие. Она тут предстает потаскухой.
— Это очень верно, — проговорил Куигли тоном, который замышлялся как ободряющий. — Мы уже знаем, где она была, когда у нее умирал муж Шлялась по Италии с парнем по имени Филиппе. А теперь этот гусь Уинтер говорит, что к ней туда мужики то и дело шастали. Этот Уинтер — малый не промах, правда, Томми?
— Прелесть, а не домохозяин, — отозвался Киллиан. Затем Шерману:
— Это может только помочь нам, если Мария будет вас подставлять. Не сильно, но все-таки.
— Да я сейчас думаю не об этом, — сказал Шерман. Он вздохнул и опустил свой выдающийся подбородок на грудь. — Я думаю о жене. Это конец. Она было почти простила меня или, во всяком случае, решила со мной остаться, решила спасать семью. А это ее доконает.
— Вы связались с отъявленной шлюхой, — сказал Киллиан. — Не вы первый, не вы последний. Тоже мне большое дело.
Со шлюхой? К своему удивлению, Шерман почувствовал желание защитить Марию. Но сказал всего лишь:
— К несчастью, я поклялся жене, что у меня никогда… ничего с ней не было, разве что легкий флирт.
— Вы что, думаете, она поверила? — спросил Киллиан.
— Это не важно, — отозвался Шерман. — Я поклялся, что это правда, и попросил простить меня. Так распинался. А теперь она, как и весь Нью-Йорк, весь мир, узнает, прочитает на первой полосе желтой газетенки, что я был… Даже и не знаю… — Он покачал головой.
— Но у вас же не было ничего серьезного, — вставил Куигли. — Эта женщина просто отъявленная шлюха, вот и Томми тоже говорит.
— Не называйте ее так, — грустно возразил Шерман, не глядя на Куигли. — Она единственный порядочный человек во всей этой грязной истории.
— Да уж, — поморщился Киллиан, — такая порядочная, что, того и гляди, подставит вас, если уже не подставила.
— Она хотела поступить по-честному, — сказал Шерман. — Я убежден в этом. А я ей в душу плюнул.
— Не мелите чушь. Не хочу даже слышать.
— Она позвонила мне и пригласила к себе туда в квартиру не для того, чтобы закладывать меня. А я пришел заряженный… чтобы заложить ее. Какой ей был прок от нашей встречи? Никакого. Ее адвокаты, вероятно, всячески отговаривали ее со мной встречаться.
Киллиан кивнул:
— Верно.
— Но Мария не такая, у нее просто голова по-другому работает. Всякие предосторожности не по ней. Она не станет большой законницей только потому, что ее загнали в угол. Я же сказал, что мужчины — это ее среда обитания, и так оно и есть, это как… у дельфина среда обитания море.
— Может, на акуле сойдемся? — усмехнулся Киллиан.
— Нет.
— О'кей, будь по-вашему. Пусть она будет русалкой.
— Называйте ее как угодно. И все же: как бы она ни вздумала поступить, но в отношении меня, человека, который был ей близок, она не намеревалась прикрываться адвокатами — да и вообще, никогда бы не явилась ко мне заряженной… чтобы добыть доказательства. К чему бы дело ни шло, а она хотела со мной повидаться, быть со мной рядом, поговорить со мной, по-настоящему поговорить, по-честному, не играя в слова, ну и — лечь со мной в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
— Так он сказал. Да.
Крамер помедлил, чтобы дать сказанному хорошенько укорениться.
— Ну ладно. Двое молодых людей идут к машине мистера Мак-Коя. Что вы делали дальше?
— Что я делала?
— Что вы делали — или говорили?
— Я сказала: «Поберегись, Шерман». — Шууман.
Кто-то из присяжных хихикнул.
— Будьте добры, — проговорил Крамер, — повторите это, пожалуйста, миссис Раскин. Повторите то, что вы сказали мистеру Мак-Кою.
— Я сказала: «Поберегись, Шууман». — А теперь, миссис Раскин… если позволите… У вас не совсем обычный выговор. Вы произносите имя мистера Мак-Коя несколько неотчетливо. Шууман. Я не ошибся?
По ее лицу пробежала виноватая, но достаточно милая улыбка.
— Наверное. Вам лучше судить.
— Тогда еще разок произнесите, как у вас получается. Имя мистера Мак-Коя.
— Шууман.
Крамер обернулся и посмотрел на присяжных. Шууман.
— Хорошо, миссис Раскин, что было дальше?
Она рассказала, как пересела за руль, а Мак-Кой сел на место пассажира, и она рванула с места, чуть не сбив молодого человека, которого едва не задел раньше Мак-Кой. Как только они выехали на скоростную трассу и опасность миновала, она изъявила желание заявить об инциденте в полицию. Но мистер Мак-Кой об этом и слушать не хотел.
— Почему он так противился тому, чтобы заявить?
— Он сказал, что, когда это случилось, машину вел он, значит, ему и решать, а он заявлять не намерен.
— Да, но он должен был привести какую-нибудь причину?
— Он сказал, что это стычка в джунглях и все равно заявлять без толку, а потом он не хочет, чтобы узнал его начальник на работе и жена. Я думаю, он больше беспокоился насчет жены.
— Как бы она не узнала, что он сбил кого-то машиной?
— Как бы она не узнала, что он встретил меня в аэропорту. (Глазки долу.)
— И это он счел достаточной причиной, чтобы не сообщать о происшествии, в котором пострадал молодой человек, и, как выясняется, пострадал серьезно?
— Ну… я не знаю. Я ведь не знаю всего, что у него было на уме. (Тихо, печально.)
Молодец, Мария Тереза! Способная ученица! Это очень кстати — признать неполноту своего знания!
Так прелестная Вдова Раскин утопила мистера Шермана Мак-Коя как котенка.
Зал заседаний большого жюри Крамер покинул в состоянии, знакомом главным образом спортсменам, — он торжествовал победу. Как мог, прятал улыбку.
— Эй, Ларри!
По коридору к нему спешил Берни Фицгиббон. Отлично! Теперь у него есть о чем порассказать зловредному ирландцу.
Но прежде чем он успел вымолвить хоть словечко про свой триумф, Берни сказал:
— Ларри, ты это видел?
И сунул ему свежий номер «Сити лайт».
* * *
Только что вошедший Куигли поднял со стола Киллиана номер «Сити лайт» и принялся читать. Шерман сидел у стола в жалком фиберглассовом креслице и, как ни отводил глаза, все же не мог не видеть заголовки на первой странице.
Через всю полосу шапка:
ТОЛЬКО В «СИТИ ЛАЙТ»! НОВОЕ РАЗОБЛАЧЕНИЕ В ДЕЛЕ МАК-КОЯ!
Слева сверху помещалась фотография Марии: платье с большим вырезом, сильно обнажающим грудь, полуоткрытые губы. Фотографию обрамлял заголовок из громаднейших черных литер:
ПРИДИ
В МОЕ
ЛЮБОВНОЕ ГНЕЗДЫШКО
С ПОНИЖЕННОЙ КВАРТПЛАТОЙ!
Внизу, шрифтом помельче:
"МИЛЛИОНЕРША МАРИЯ УБЛАЖАЛА МАК-КОЯ В КВАРТИРЕ ДЛЯ СВИДАНИЙ, КОТОРУЮ СНИМАЛА ЗА 331 ДОЛЛАР В МЕСЯЦ.
СТАТЬЯ ПИТЕРА ФЭЛЛОУ"
Киллиан сидел за столом и, откинувшись в своем крутящемся кресле, изучающе глядел на мрачно насупившегося Шермана.
— Послушайте, — сказал Киллиан, — не стоит об этом беспокоиться. Пакостная статейка, но нам она не вредит. Может, даже помогает. Подрывает к ней доверие. Она тут предстает потаскухой.
— Это очень верно, — проговорил Куигли тоном, который замышлялся как ободряющий. — Мы уже знаем, где она была, когда у нее умирал муж Шлялась по Италии с парнем по имени Филиппе. А теперь этот гусь Уинтер говорит, что к ней туда мужики то и дело шастали. Этот Уинтер — малый не промах, правда, Томми?
— Прелесть, а не домохозяин, — отозвался Киллиан. Затем Шерману:
— Это может только помочь нам, если Мария будет вас подставлять. Не сильно, но все-таки.
— Да я сейчас думаю не об этом, — сказал Шерман. Он вздохнул и опустил свой выдающийся подбородок на грудь. — Я думаю о жене. Это конец. Она было почти простила меня или, во всяком случае, решила со мной остаться, решила спасать семью. А это ее доконает.
— Вы связались с отъявленной шлюхой, — сказал Киллиан. — Не вы первый, не вы последний. Тоже мне большое дело.
Со шлюхой? К своему удивлению, Шерман почувствовал желание защитить Марию. Но сказал всего лишь:
— К несчастью, я поклялся жене, что у меня никогда… ничего с ней не было, разве что легкий флирт.
— Вы что, думаете, она поверила? — спросил Киллиан.
— Это не важно, — отозвался Шерман. — Я поклялся, что это правда, и попросил простить меня. Так распинался. А теперь она, как и весь Нью-Йорк, весь мир, узнает, прочитает на первой полосе желтой газетенки, что я был… Даже и не знаю… — Он покачал головой.
— Но у вас же не было ничего серьезного, — вставил Куигли. — Эта женщина просто отъявленная шлюха, вот и Томми тоже говорит.
— Не называйте ее так, — грустно возразил Шерман, не глядя на Куигли. — Она единственный порядочный человек во всей этой грязной истории.
— Да уж, — поморщился Киллиан, — такая порядочная, что, того и гляди, подставит вас, если уже не подставила.
— Она хотела поступить по-честному, — сказал Шерман. — Я убежден в этом. А я ей в душу плюнул.
— Не мелите чушь. Не хочу даже слышать.
— Она позвонила мне и пригласила к себе туда в квартиру не для того, чтобы закладывать меня. А я пришел заряженный… чтобы заложить ее. Какой ей был прок от нашей встречи? Никакого. Ее адвокаты, вероятно, всячески отговаривали ее со мной встречаться.
Киллиан кивнул:
— Верно.
— Но Мария не такая, у нее просто голова по-другому работает. Всякие предосторожности не по ней. Она не станет большой законницей только потому, что ее загнали в угол. Я же сказал, что мужчины — это ее среда обитания, и так оно и есть, это как… у дельфина среда обитания море.
— Может, на акуле сойдемся? — усмехнулся Киллиан.
— Нет.
— О'кей, будь по-вашему. Пусть она будет русалкой.
— Называйте ее как угодно. И все же: как бы она ни вздумала поступить, но в отношении меня, человека, который был ей близок, она не намеревалась прикрываться адвокатами — да и вообще, никогда бы не явилась ко мне заряженной… чтобы добыть доказательства. К чему бы дело ни шло, а она хотела со мной повидаться, быть со мной рядом, поговорить со мной, по-настоящему поговорить, по-честному, не играя в слова, ну и — лечь со мной в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213