— Цена слишком высока. Я дам тебе четыре.
— Эээррр!
— Оставь их себе, сынок.
— Десятку, я сказал.
Я покачал головой.
— Ну, с ними же одна возня, — напомнил я ему. — Что еще?
Теперь Эд выглядел очень уверенным в себе и сказал:
— Дятел послал меня.
— Послал, говоришь? Кто такой Дятел?
— Ты не знаешь?
— Поэтому и спрашиваю.
Эдвард выглядел очень высокомерно.
— Если ты живешь здесь, — сказал он, — и не знаешь Дятла, ты не знаешь ничего.
— Ага. Кто он?
— Он — главарь моей банды.
— Мне казалось, ты завязал с бандами. А они — с тобой. Как ты заработал прощение?
— Я не работаю.
— Как ты присоединился к банде?
— Они попросили меня.
— На коленях, наверное? Интересно, с чего это?
Эд ухмыльнулся, потом вытащил из кармана маленькую бритву, такими мясник делает котлеты, стер кусочки грязи с лезвия, поводил им по рукаву, и сказал:
— Я сделал дельце.
— Ты и царапину сейчас сделаешь, кстати.
— Не я. Они меня прикрыли.
Я встал, подошел к нему, протянул руку и взглянул на Эда. Он хлопнул бритву, довольно сильно, на мою ладонь. Когда он увидел, что я забираю бритву себе, он попытался отнять ее.
— Я просто кладу ее сюда, — сказал я, положив бритву на пол. — Не люблю разговаривать во время еды.
Эд смотрел то на меня, то на оружие.
— Ну, вот, — сказал он. — Дятел хочет видеть тебя.
— Передай ему, пусть приходит.
— Дятлу не передают.
— Ну, ты-то уж точно. Послушай, Эд-Тед. Если кто-нибудь хочет меня видеть, пожалуйста. Но вызвать меня куда-нибудь может только суд.
Эдвард встал, поднял свою бритву, поиграл ей, положил обратно в свой лоснящийся от жира пиджак и сказал мне:
— Ладно. О'кей. Я скажу ему. А эти штуки?
— Я дам тебе четыре.
— Я сказал — десять.
— А я сказал — четыре.
Вообще, я уже начал побаиваться этого визита, а также, скажу вам, был напуган. Ибо можно быть отважнее льва, чем я даже притворяться не собираюсь, но если четырнадцать таких вот гиен нападут на тебя ночью, на пустынной улице (как они всегда и делают), поверьте мне, сделать абсолютно ничего нельзя, остается только заказать койку в больнице. Так что лучше не попадаться им на пути, что очень легко, если только ты не спровоцируешь их (или они не пристанут к тебе), потому что если что-то произойдет, я могу сказать вам, руководствуясь опытом — я имею в виду, я видел это — никто не поможет вам, даже закон, если, конечно, полицейских вообще будет видно на горизонте, а этого в таких районах не бывает.
— Я дам тебе пять, — сказал я, и это было моей большой ошибкой.
— Десять.
— Тогда забудь об этом.
— Я не забуду…, — сказал Эд. — Ты еще услышишь обо мне, и о парнях, и о Дятле… И тот парень, которого хотят выгнать отсюда, тоже услышит о них…
— Кто хочет выгнать, и кого?
— Дятел хочет выгнать отсюда Клевого.
— Почему?
— Ему не обязательно говорить, почему. Он просто хочет, чтобы тот уехал отсюда и вообще из этого квартала. И ты должен сказать Клевому и проследить, как он смотается.
Я уставился на этого английского продукта.
— Эд, — сказал я, — ты можешь пойти и помочиться себе на ногу.
Как ни странно, но он улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой.
— Ладно, — сказал он, — я возьму пятерку.
И я сделал свою вторую большую ошибку, а именно — подошел к ящику, где я держу некоторые ценные вещи, открыл его и достал немного денег, а Эд моментально запустил туда свои руки, и когда я ухватился за них, он дернулся назад и ударил меня по шее, дважды, очень быстро.
Я терпеть не могу драки. Нет, я не трус, — честно говоря, не думаю, что я трус, — но я терпеть не могу эту глупую возню, когда, не говоря уже о возможности пораниться, ты можешь нанести ущерб кому-нибудь, на кого тебе совершенно насрать, и очутиться в кутузке за нанесение побоев. Так что по возможности я избегаю драк. Но раз уж я ввязался, с другой стороны, я предпочитаю грязную борьбу — я не Джентльмен Джим, — потому что в драке я вижу лишь один выход, раз уж нет других вариантов: победить как можно быстрее и сменить тему.
Так что первое, что я сделал, превозмогая боль, пока Эд все еще тыкал меня в шею, — это схватил его за пиджак обеими руками, чтобы он не достал свою бритву, а дальше я поднялся, в то время, как он все еще бил меня по лицу и прыгнул ему на ногу всеми своими девятью стоунами, и пнул его так сильно, как мог, по голени, в то время, как я почувствовал треск зубов и кровь заливала мне глаза. Он согнулся, ему пришлось это сделать, и я отпустил его пиджак, схватил бутылку с лаймовым соком и разбил ее о череп Эдварда, его ноги подкосились, и он упал на пол, затем я пнул его в живот, просто для полной уверенности.
— Ты жалкий вероломный ублюдок! — провозгласил я.
Эд лежал и стонал. Я вытащил его бритву, подошел к окну и запустил ее в Неапольскую ночь, потом сделал погромче Ч. Паркера, чтобы соседи не слышали того, чего им не положено слышать, вытер полотенцем кровь, и открылась дверь, и это был М-р Клевый.
— Привет, — сказал Клевый. — Я слышал какой-то шум.
Я указал на Эда-Теда.
— Вот и все, — сказал я.
Клевый подошел и посмотрел на него.
— Ах, этот, — сказал он. — Извини, что прибыл поздно.
— Лучше поздно, чем никогда, — сказал я. — Ты можешь помочь мне избавиться от тела.
Клевый оглядел меня.
— Тебе лучше пойти в ванную, — сказал он. — Я спроважу твоего гостя.
И он ухватился за воротник пиджака Эдварда своими длинными, очень солидными руками, и поволок его по полу за дверь, и я слышал звук, будто грузчики переносят по твоей просьбе большое пианино.
В ванной я привел себя в порядок, оказалось, что все было нормально, правда, чувствовал я себя ужасно, и вернулся назад к себе в комнату, вытащил первую попавшуюся пластинку из пакета Эда, поставил ее и это оказались MJQ, исполнявшие Конкорд, очень мило и уютно.
Появился Клевый, кивнул на музыку со словами «Мило», спросил, может ли он вымыть руки, и я пошел вместе с ним в ванную.
— Где ты уложил Эда? — спросил я.
— На улице. По соседству. Посреди мусорных ящиков.
— Надеюсь, что он не мертв, или не при смерти.
— Я так не думаю, — сказал Клевый, вытирая свои длинные руки. — Он умрет как-нибудь в другой день, — и улыбнулся не очень приятно. Когда мы вернулись в комнату, я рассказал ему, что поведал мне Эд во время своего дружелюбного визита.
— Уилф, мой брат, сказал мне то же самое.
— Он тоже с ними?
— Он хотел бы, но они не берут его из-за меня.
— А этот Дятел, — спросил я Клевого. — Ты его знаешь?
— Я знаю, как он выглядит…
— Крутой чувак, не так ли?
— Ну, говорят, что есть четыре сотни тинэйджеров, подчиняющихся ему.
— Четыре сотни? Не дури меня, Клевый.
— Верь мне. Около четырех сотен.
— Тинэйджеров?
— Ну, Теды, полу-Теды… ты знаешь… местные хулиганы…
Хотел бы я, чтобы вы слышали, какое презрение вложил Клевый в последнее слово!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60