Нелл уснула и не просыпалась, несмотря на дребезжание, тряску, голоса, шаги, пока в распахнутые дверцы фургона не хлынуло утреннее солнце и она не очутилась на Дальней ферме в самом глухом, самом прелестном, самом зеленом уголке Херфордшира, где ей предстояло провести следующие шесть лет.
ПЕРЕСАДКА!
– Я снова женюсь на Хелен, – сказал Клиффорд Анджи Уэлбрук за завтраком в «Кларидже», явившись туда сразу после ночи с Хелен и чувствуя себя снова чистым, сильным, готовым завоевать весь мир. – И что это еще за чушь с акциями? Если «Леонардо» прикроет Женеву или прекратит устраивать выставки, я просто уйду, и чем же ты будешь развлекаться? Не возникай, Анджи, греби свои прибыли и радуйся. Не вмешивайся!
И Анджи сказала, расплакавшись от такого удара, портя свой дорогостоящий макияж, капая слезами на крепдешин, который воды не терпел и был в результате непоправимо испорчен:
– Пойдем в постель, Клиффорд, вот сейчас, в самый последний раз. Побудь со мной всего час, и я обещаю уехать и оставить тебя и «Леонардо» в покое.
И, боюсь, Клиффорд уступил больше из жалости, пусть к ней и примешивалась корысть (как же без этого?) – на старомодной латунной, сильно пружинящей кровати, какие «Кларидж» предлагает своим постояльцам, причем утром, что мне представляется крайне декадентским и мерзким. Затем он отправился к своим адвокатам узнать, как быстро Хелен может развестись с недоростком, то есть талантливым и страдающим Саймоном.
– Мне очень грустно, Саймон, – сказала Хелен своему мужу Саймону Корнбруку. – Но из нашего брака ничего не вышло, ведь так? Ну и в конце-то концов у тебя есть Салли Сен-Сир.
Но, разумеется, Саймону Салли Сен-Сир была абсолютно не нужна. Своей попыткой вызвать у Хелен ревность он не добился ровнехонько ничего и только поставил себя в положение, уязвимое и с моральной и с юридической стороны. Что же, подобное происходит постоянно. Муж (жена) признаются в измене, уповая, что спутница (спутник) жизни всполошится и осознает, чего она (он) может лишиться, если будет и дальше вести себя по-прежнему. А результат? Спутница (спутник) жизни радостно упрыгивает к совсем-совсем другому (другой) с чистой совестью и большей частью семейного состояния. Никогда не признавайтесь, читатель, никогда не попадайтесь, то есть если дорожите своим браком. Не то останетесь совсем без ничего – ни брака, ни любовника (любовницы) (ведь на вас льстились, только пока вы недостижимо принадлежали кому-то еще), ни, возможно, алиментов, одна только нечистая совесть. Вы даже можете лишиться детей! И такое случается.
Хелен была добра и сказала, что, разумеется, Саймон может видеться с малюткой Эдвардом: ведь, в сущности, разницы практически ни малейшей не будет, правда? Саймон так часто уезжает, что теперь, пожалуй, будет видеть мальчика даже чаще. Особнячок на Орм-сквер совсем городской, она совершенно согласна, но там полно места для няни (няни! Она же клялась, что всегда сама будет растить малютку Эдварда. Как она может!), а Клиффорд полюбит Эдварда ради нее и, вероятно, будет куда более внимательным отцом, чем это получалось у Саймона, и ведь он же знал, женясь на ней, что по-настоящему она любила только Клиффорда… нет, пусть Саймон не думает, что она жалеет о том, что между ними было, она как раз надеется, что они останутся друзьями, и он может продать дом в Масуэлл-Хилле и переехать с Салли Сен-Сир куда-нибудь еще. Они же очень подходят друг другу, Саймон и Салли: как-никак у них общая профессия, своего рода духовный брак: совокупляются на газетных полосах, как другие – в супружеских постелях.
– У Эдварда был круп… – Вот все, что нашелся сказать Саймон. Словно бы за ним сохранялось право только на этот протест. – У Эдварда был круп, а ты бросила его одного на черного сыщика.
– Это расистское заявление? – Ее красивые брови поднялись.
– Не будь дурой! – Саймон чуть не плакал. – Я только хотел сказать, что черный сыщик не может знать, как помочь ребенку, когда у него приступ крупа.
– Почему не может? Потому что он черный? А я убеждена, что о том, как помочь больному ребенку, он знает куда больше, чем Салли. (Тут она была права. Но с другой стороны, знать меньше было невозможно.) Да и вообще это вовсе не круп, а просто гадкий грудной кашель. В этом доме всегда сыро. Деревья давно следовало бы обрезать, но разве ты соберешься!
Салли хотела выйти замуж за Саймона. Женщине полезно быть замужем, особенно за тем, кто стоит выше нее на иерархической профессиональной лестнице, при условии, конечно, что брак не будет семейным, как выразились бы вы и я, в котором жене положено сидеть дома и вести хозяйство. Безусловно, Салли думала не о таком браке. Замужество ей представлялось чисто деловым союзом. Быстрый обмен идеями за апельсиновым соком на завтрак – фамилия полезного человека, сведения о характере того или иного влиятельного редактора – хорошо заточенный инструмент, чтобы делать глубокие зарубки в стволе профессионального древа и карабкаться по ним все выше. В своем роде, сказала бы я, союз Анджи и Сильвестра, но со взаимными юридическими обязательствами и постелью вдобавок. И конечно, она не возражала против свиданий Саймона с Эдвардом – сама она заводить детей не собирается, да и он вряд ли хочет вернуться ко всему этому занудству. Быть связанным по рукам и ногам! Журналист должен быть свободен отправляться за материалом на край света в любую минуту. Неужели хочет? Да, конечно, ему следует продать дом в Масуэлл-Хилле, а полученную сумму вложить во что-нибудь – как можно меньше уделив занудной сучке Хелен… (Саймон, как это она ушла к Клиффорду Вексфорду по твоей вине? О чем ты говоришь? Два сапога пара. Ну довольно же!) а на проценты нанять квартиру с обслуживанием где-нибудь в Центральном Лондоне, предпочтительно меблированную. Ведь, в конечном счете, времени они в ней будут проводить мало. Да, Саймон, я безусловно хочу, чтобы мы поженились. Это важно. Нет, разница есть – и большая. После всей этой шумихи в газетах. После всех этих обливаний сакэ. Теперь, когда ты свободен вступить в брак, неужто ты не понимаешь, как для меня будет унизительно, если ты не вступишь в него со мной?
О, мисс Сен-Сир! Новая миссис Корнбрук. Салли Корнбрук. Да, с такой фамилией ты вполне сможешь работать для престижных газет. Как Сен-Сир… вряд ли ты могла рассчитывать на что-нибудь солиднее воскресного приложения к «Мейл». Что, по-своему, достаточно высоко в профессиональном смысле – иначе Саймон до нее не снизошел бы, – но Салли целила выше. «Индепендент» или что-нибудь вроде.
Бедный Саймон. Его зрение внезапно ухудшилось настолько, что ему пришлось сменить очки; у него развился абсцесс в нижней челюсти, так что ему удалили зубы; залысины увеличились на дюйм – и все за один-единственный год между возвращением из Токио и браком с Салли ценой потери жены и сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107